Здравствуйте, я Ваша золушка! - Климова Юлия - Страница 4
- Предыдущая
- 4/48
- Следующая
Татьяна Ильинична, работающая продавцом в колбасном отделе скромного магазинчика, раскраснелась и пригласила к себе. Не зря же он «окучивал» ее два с половиной месяца: и подарочки дарил, и поглаживал, по возможности, мягкие места, и шептал в ушко комплименты, и ручку целовал. Этакое настойчивое заигрывание с ясным подтекстом. Вроде как, и ей сериальных приключений хочется (скоро уж пятьдесят лет стукнет, а приключений все нет), и ему «надоть». Хотя она не в его вкусе, но зачем усложнять… Крепко сбитая невысокая хохотушка, крашенная «а-ля блондинка» (волосы цвета увядшего лютика), обладательница трех золотых зубов, поклонница яркой косметики – не так уж и плоха Танечка! И колбасой «докторской» пахнет, что немаловажно… И все уже было, как у людей – страсть приняла подобающее ей горизонтальное положение, сердца бились в унисон, «молодая» хихикала часто и призывно, но… с ночной смены неожиданно вернулся муж… Ситуация, как в заезженном анекдоте.
«Надо было поподробнее узнать, кто у нее муж, чтоб, значит, спрогнозировать возможные варианты… – покачал головой Федор Иванович, чувствуя, как немеет правая нога. – Муж, муж… Прогульщик он самый настоящий! Сидел бы на своей работе, как по графику положено, так нет же, надо обязательно людям жизнь испортить!»
За свои шестьдесят пять лет Федор Иванович Веревкин побывал в разных передрягах и в шкафу сидел не в первый раз (в четвертый или пятый), но обычно проблема решалась быстро – жена выпроваживала муженька за хлебом-молоком и путь становился свободным, а тут – никаких шансов! Отказался супруг Татьяны Ильиничны топать на ночь глядя в магазин – зуб у него, видите ли, болит, вот он и вернулся домой раньше… Симулянт!
Федор Иванович состроил гримасу и прислушался. Из соседней комнаты (или из кухни) до него долетали некоторые фразы, которые давали возможность составить картину происходящего.
– …а гладиолусы такие драные ты где взяла? – недовольный мужской голос.
– Купила… у одной старушки.
«Они не драные! – мысленно возмутился Федор Иванович. – Они гофрированные! Понимать же надо!»
– У старушки… – шепотом перекривил он, пытаясь немного изменить позу. – Да я еще о-го-го…
Это была правда. Любовным похождениям Федора Ивановича Веревкина мог позавидовать сам Казанова. Годы шелестели, как страницы толстой энциклопедии, а чувства к противоположному полу и не думали ослабевать – вперед и с песней! Два раза он был женат, но оба брака развалились именно из-за разгульного характера Веревкина (кобелировал исключительно для бодрости духа, понимать же надо…). Детей вот не народил – это жаль, это непорядок…
– Налей еще водки – зуб прополощу… – донесся капризный голос мужа «Танечки».
– Да ты уже наполоскался. Полбутылки как не бывало!
– Болит, зараза! Налей, говорю…
– А может, тебе поехать к врачу?
– Ты на часы-то посмотри! Все уже закрыто!
– А, вроде, около хозяйственного круглосуточная стоматология была…
– Денег на такую роскошь у меня нет, я же не олигарх какой-нибудь!
Очередная попытка Татьяны Ильиничны спасти положение с треском провалилась. Федор Иванович загрустил… Может, рогоносец примет изрядное количество «беленькой» и заснет? Тогда на цыпочках, на цыпочках… и за дверь! Водка – она любую хворь лечит, особенно больные зубы, да и снотворное отменное – пусть пьет побольше.
– Гладиолусы ему мои не понравились… – буркнул Веревкин, осторожно вынимая целлофановый пакет из-под мягкого места. Раздалось тихое шуршание, которого никто, кроме Федора Ивановича, услышать не мог. – «А я вот сейчас выйду из шкафа – и будешь потом рассказывать психиатрам про белую горячку», – зло подумал он, представляя выражение лица несчастного рогоносца.
Страх и паника уже отступили, сидеть в шкафу надоело и последняя мысль показалась не такой уж и плохой. А что? Эффект неожиданности сыграет свою роль – и все обойдется без жертв и разрушений. Татьяну Ильиничну, конечно, жалко, но с другой стороны – не надо изменять. Фи. Федор Иванович поморщился, приоткрыл на сантиметр дверцу шкафа и тут же ее закрыл. Нет, он подлой душонкой никогда не был и не будет, женщину подставлять – это ж последнее дело!
Или не последнее?
Хм…
А еще можно прикинуться домовым. Сейчас в каждой третьей передаче по телевизору рассказывают про всякие… как их там? Ну-у… эти… м-м-м… паранормальные явления! О! Точно! Они самые – явления. Если верить телевидению, то кругом полным-полно инопланетян и всякой нечисти – заполонили, понимаешь, Землю от полюса до полюса и чувствуют себя здесь, как дома.
Да, почему бы и нет. Внешность позволяет.
Федор Иванович пригладил короткую бороду, почесал за ухом и кивнул собственным мыслям. Домовые – они именно такие: лопоухие, косматые, наполовину седые, наполовину рыжие… Еще бы шапку-ушанку напялить, для пущей правдоподобности – и порядок! Кстати, об одежде… Нет, не получится из него дух запечный… Трусы и рубашку при возгласе «Муж вернулся!» он надеть успел, а вот брюки были спешно засунуты Татьяной Ильиничной под кровать – без порток на паранормальное явление он не потянет, никак не потянет.
«Жаль, – подумал Федор Иванович, прощаясь с замечательной идеей, – очень жаль».
Голоса супругов стали громче, а слова, произносимые ими, – отчетливее. Раздались шаркающие шаги и скрип двери.
– Утром меня не буди, зуб, вроде, успокоился, может, и без врача обойдусь.
– Да ложись ты уже, а то опять разболится, – донесся нервный голос Татьяны Ильиничны. – А я тут… рядом… прилягу пока, а потом на кухню пойду прибираться, а ты спи. Спи.
Кажется, рогоносец решил вздремнуть… хм… Федор Иванович замер, вновь испытывая затяжной приступ страха. С одной стороны – избавление близко, с другой – надо еще дожить до этого самого избавления. А вдруг нападет кашель или чертов пакет зашуршит, или мех на рукаве куртки защекочет нос… Одно движение и… и зубы завтра будут болеть у него самого – муж «Танечки» с удовольствием впечатает кулак ему в физиономию.
– Погаси свет.
– Спокойной ночи, дорогой.
«Спокойной ночи», – мысленно добавил Федор Иванович, искренне надеясь, что ночь у всех действительно будет спокойной.
Сидеть пришлось еще довольно долго, но наконец дверь шкафа бесшумно приоткрылась и в полутьме появилось бледное лицо Татьяны Ильиничны. Перетрухала она не меньше, и сейчас, конечно же, мечтала только о том, чтобы любвеобильный гость исчез из ее квартиры как можно скорее.
Сделав несколько знаков, она сунула Веревкину брюки и мотнула головой на кровать, мол, супруг мой почивает, давайте-ка, Федор Иванович, уходите, но только по-тихому, умоляю вас, по-тихому…
Федор Иванович медленно спустил на пол одну ногу, затем другую. Колени хрустнули, а поясницу прострелило так, что в глазах зарябило – не молодой уже, чтобы по два часа в шкафу куковать! Татьяна Ильинична блеснула золотым зубом и махнула рукой, мол, поторапливайтесь, а то не ровен час супруг проснется…
«Да сейчас я, сейчас», – округлил глаза Федор Иванович и, точно космонавт, который заново учится ходить, сделал один шаг. Почувствовав наконец руки и ноги, а также волну неприятных укольчиков, пролетевшую по телу, он, как и собирался, на цыпочках направился в коридор. Татьяна Ильинична тоже на цыпочках пошла следом.
– Бр-р-р, – донесся протяжный звук с дивана, и процессия, состоящая из двух человек, мгновенно остановилась. – Бр-р-р.
Затем стало тихо.
Федор Иванович, больше не желая искушать судьбу, прижал брюки к груди и, теряя остатки самообладания, пулей вылетел в коридор.
Брюки он натягивал в лифте – усмехался в усы, зарекался еще когда-либо встречаться с замужними дамами и кряхтел. Оказавшись на улице, он тут же закурил папиросу и несколько минут стоял под фонарем, вдыхая крепкий дым. Так долго без курева – это ж подвиг!
– Поеду-ка я завтра в Москву, – решил он, застегивая молнию спортивной кофты. – Хватит… И гладиолусы продам подороже, и яблоки… Пора возвращаться.
- Предыдущая
- 4/48
- Следующая
