Разведка «под крышей». Из истории спецслужбы - Болтунов Михаил Ефимович - Страница 61

Однако возвратимся в 20-е годы. В 1925 году Киселев направлен в Японию. Он резидент Разведупра под «крышей» консульской должности в городах Цуруга, Хакодате на острове Хоккайдо. Через пять лет Дмитрий Дмитриевич возвращается в Москву из зарубежной командировки.

Таковы были люди и судьбы «красной» разведки в тяжелые годы Гражданской войны. Мы рассказали лишь о некоторых из них. А хотелось бы поведать о многих. Однако сделать это сегодня, к горькому сожалению, почти невозможно. Дела их скрыты в архивах. Это в лучшем случае, а в худшем, как поется в песне, «от героев былых времен не осталось порой имен».

Однако на той «белой» стороне баррикад тоже были разведчики. Не менее талантливые и яркие. Конечно, мутные волны революций подняли наверх разных людей, в том числе и проходимцев всех мастей. Как писал в своих воспоминаниях «Поездка из Добровольческой армии в «Красную Москву» боевой генерал Борис Казанович: «Здесь мне пришлось столкнуться с одним из специфических продуктов революции — специалистами по организациям, смотрящим на это дело, как на ремесло, дававшее хороший заработок. Немало было ловких молодых людей, которые ухитрились одновременно состоять в организациях, преследовавших диаметрально противоположные цели, и получать деньги и от немцев, и от французов, а так же многие из них в то же время состояли на службе у большевиков, то, очевидно, они застраховали свою драгоценную особу от всех всевозможных случайностей».

Таким «ловким молодым человеком» оказался прапорщик Колиниченко. Получив деньги на выполнение разведывательного задания в Оренбурге, он укрылся в городе Атбасар.

Мичман Бронин, также имея кругленькую сумму для развертывания агентурной сети на Урале, летом 1919 года оказался совсем в другой стороне — в Петербурге, у своих родственников.

Агент особого отдела прапорщик Ластухин, снабженный финансовыми средствами и имевший задачу развернуть в районе Самары диверсионные отряды, исчез из поля зрения своих начальников.

Однако были в белогвардейском движении и другие разведчики. О генерал-майоре Павле Рябикове, безусловно, авторитетнейшем разведчике, военном ученом, академическом преподавателе, мы уже говорили. В период Гражданской войны, будучи как у «красных», так и у «белых», Павел Федорович занимал высокие руководящие должности и непосредственно агентурную работу не осуществлял.

Крупнейшей фигурой «белой» агентурной разведки являлся Владимир Орлов, действительный статский советник, следователь по особо важным делам.

Владимир Григорьевич был серьезным противником Советов. Всю свою жизнь он посвятил борьбе с большевизмом, сначала в качестве белогвардейского подпольщика, потом руководителя органов разведки «белой» армии и эмигрантских структур.

Родился в Рязанской губернии, в семье обедневших дворян Орловых в 1882 году. Вскоре родители Володи перебрались на запад Российской империи в Польшу. Варшава в те годы не чета тихой, провинциальной Рязани. Кипение националистических страстей, теракты заполняют улицы столицы. В одной гимназии с Володей Орловым учатся будущий руководитель «Боевой организации» эсеров Борис Савинков и террорист Иван Каляев.

По выпуску из гимназии Орлов поступает на юридический факультет Варшавского университета, а в ходе учебы проходит стажировку по криминалистике в Северо-американских соединенных штатах.

Завершив обучение в университете, он назначается референтом в Московский окружной суд. Однако его карьеру прерывает Русско-японская война, и Владимир оказывается в действующей армии в Маньчжурии. На фронте он получает контузию и увольняется со службы в звании прапорщика артиллерии. Возвращается в Польшу и становится судебным следователем в городе Лодзь.

Через несколько лет его переводят в Варшаву. Тогда-то он впервые и встретился с человеком, чье имя вскоре будет приводить в трепет всю Россию. Звали этого мятежника Феликс Дзержинский. Его арестовали в 1912 году, и дело революционера вел как раз следователь Орлов. Он старался быть объективным при производстве следственных действий и даже, как сам вспоминал позже, симпатизировал Дзержинскому и его сокамернику Длугашевскому, как людям образованным и культурным. Следил за тем, чтобы пищу им доставляли из офицерской столовой, а также регулярно приносили папиросы и газеты.

Кто знает, может через много лет, когда состоится их встреча, всемогущий председатель ВЧК вспомнит о «симпатиях» следователя Орлова, офицерской пище, сигаретах, и не только не арестует Владимира Григорьевича, но и оставит его на высокой должности в советских властных структурах.

В 1911 году в штабах округов учредили контрразведывательные отделения. Создателем и руководителем этой службы в Варшаве стал полковник Николай Батюшин. Следствие по шпионским делам решили сосредоточить в руках опытных следователей. Одним из четырех таких следователей по особо важным делам стал Владимир Орлов. Он курировал три округа — Варшавский, Виленский и Киевский.

Владимир Григорьевич расследовал крупные шпионские дела— начальника гарнизона города Рава полковника Иогана фон Штейна, который делился секретами с австрийцами, служащего Варшавского телеграфа Петра Антосевича, взятого с поличным при передаче секретных документов немецкому разведчику Эрнесту Бену.

Когда грянула Первая мировая, прапорщик Орлов уходит на войну, попадает в крепость Осовец по своей воинской специальности артиллериста. Впрочем, командование вскоре исправило свою ошибку, и Владимира Григорьевича направляют в разведотдел штаба главнокомандующего Северо-Западным фронтом. За неимением вакансий его назначают на скромную должность переводчика. Однако было понятно, что с таким опытом контрразведывательной работы прапорщику вряд ли поручат переводы с польского или немецкого в тиши штабного кабинета. Так, собственно, и случилось.

Весной и летом 1915 года русская армия в ходе тяжелых боев понесла большие потери. В войсках поползли слухи об измене в высших эшелонах власти. Царь вынужден был сместить с поста военного министра генерала Владимира Сухомлинова, которому приписывали связь с австрийской разведкой. Дума на своем закрытом заседании предложила предать опального министра суду.

В Верховную следственную комиссию по расследованию дела Сухомлинова был включен и прапорщик Орлов. Участвовал он и в следствии по нашумевшему делу жандармского полковника Сергея Мясоедова.

2 апреля 1916 года Владимира Григорьевича, наконец, назначают на должность военного следователя по особо важным делам при штабе Верховного Главнокомандующего. На Северо-Западном фронте он раскрывает крупную шпионскую организацию австрийской разведки, расследует дело по факту бегства к врагу коменданта корпуса штабс-капитана Янсена, и принимает активное участие в специальной оперативно-следственной комиссии генерала Николая Батюшина по делу банкира Рубинштейна, сахарозаводчиков Доброго, Бабушкина, Гопнера. Газетчики назовут это «делом сахарозаводчиков». Фигурантов арестуют. А потом начнется кампания по развалу дела. Развернется травля и дискредитация комиссии Батюшина.

«Сахарозаводчики» не скупились на финансы, и уже при Керенском будет арестован сам Батюшин. Орлову удастся избежать ареста.

В мае 1917 года Алексеев отставлен от поста Главкома. Он уезжает в Петроград, где находится до Октябрьской революции.

Орлов посетил генерала Алексеева, когда тот уже собирался отбыть на Дон, и получил от него задание: создать в Петрограде и Москве нелегальную подпольную разведывательную организацию, которая будет снабжать создаваемую Белую армию ценной военнополитической информацией. Всю организационную и оперативную работу предстояло провести самому Орлову.

Так в начале 1918 года из военного следователя рождается резидент еще не созданной белогвардейской спецслужбы. Можно сказать, Владимир Орлов явился пионером «белой» агентурной разведки. Многому пришлось учиться, что называется, на марше. Никогда раньше он не находился на нелегальном положении, не скрывался от властей, не жил по поддельным документам, не разворачивал агентурную работу. Прежде он защищал закон. Теперь ему предстояло заняться делом вне закона.