Грешница - Шхиян Сергей - Страница 10
- Предыдущая
- 10/98
- Следующая
Глава 3
После праздника Святой Троицы, наш деревенский парнишка, сын старосты Архипка, привел в имение чудного человека. Они зашли во двор и остановились возле крыльца. Все кто на тот час были в доме, сбежались в залу и прилипли к окнам, рассматривать нелепого гостя. Он был так смешно одет, что заулыбалась даже тупая Акулька.
– Чегой-то у него на башке напялено?! – покатывались со смеху бабы. – Никак дурацкий колпак!
– А на спине горб! – вторил парнишка Осип. – Пугало огородное!
– Вы чего это расшумелись? – спросил, выйдя из своей комнаты, барин.
– Ряженый пришел! – степенно ответила ключница Пелагея Ниловна. – На нищего не похож, может прохожий?
Антон Иванович подошел к окну и посмотрел во двор. В это время странный человек заметил, что за ним наблюдают, и махнул рукой.
– Действительно, смешной, – озадачено сказал барин. – По виду не русский или приехал издалека.
– Барин, может погнать его взашей? – спросил лакей Семен. – Мы со Степкой его живо прогоним!
– Погодите гнать, сначала у человека спросить нужно, может быть у него, в чем нужда, – ответил Антон Иванович и как был в шлафроке, с дымящейся трубкой, вышел на крыльцо.
Гость сделал ему навстречу два шага, Антон Иванович спустился вниз, и они начали разговаривать. Потом наш барин обнял незнакомца и троекратно его поцеловал. Тот, как мне показалось, растерялся и старался незаметно вырваться из рук помещика. Однако Антон Иванович его не отпускал и потянул за собой в дом. Мы мигом попрятались и из-за дверей наблюдали, как они вошли в залу. Теперь мне стал слышен их разговор.
– Много, много наслышан о вас, любезнейший Алексей Григорьевич, радостно и громко говорил барин, – Простите, великодушно, что сразу вас не признал. Это ваше иностранное обличье ввело меня в заблуждение. По всему видно, у вас экипаж изломался! А я смотрю и гадаю, кто это пехотой ко мне прибыл! Вы зря обеспокоились ножки топтать самолично, прислали бы человечка, я бы тот же час снарядил за вами коляску.
– Я не в экипаже, а именно «пехотою», как вы выразились, вояжирую, – ответил гость, смущенно улыбаясь.
Но смотрел он почему-то, не на барина, а по сторонам. Мне показалось, что вид у него от встречи с нашим барином не столько радостный, сколько напуганный. Рассмотреть же его удалось только тогда, когда он начал рассматривать в большом шкапе со стеклами стоящие там библии. На вид был он уже не молод, лет двадцати пяти с бритым худым лицом. На его голове, тут наши бабы были правы, оказался надет смешной картуз с загнутым козырьком. Но не только картуз, вся его одежда была какая-то не настоящая. Особенно удивляли короткие белые сапожки с завязками.
Барин и гость отошли к дальней стене и о чем они дальше разговаривали, я не слышала. Потом Антон Иванович громко приказал:
– Сенька! Водки и закуски!
– Чтоб его, орет с самого утра, – ругнулся Семен, схватил приготовленный поднос и понес в зал.
– Идите, девки, к себе, нечего тут толочься, – приказала ключница.
Мы неохотно вернулись в девичью и занялись каждая своим делом, Акулька штопала рубашку, Аксинья пряла шерсть, я подрубала холстину. Мы уже перестали разговаривать о госте, как прибежал Семен и велел идти в зал к барину.
Все кроме меня и бельмастой Аксиньи спешно начали собираться, надели нарядные сарафаны и распушили косы. Я была уже и так причесана, а сарафан у меня был всего один, тот, что надет на мне. Тут в девичью залетела Маруська и закричала:
– Ну, что вы, дуры, копаетесь! Быстро, господа ждать не любят.
– А я не пойду, мне неохота, – вызывающе сказала Аксинья.
– Ну и не ходи, очень ты там нужна, дура бельмастая, – фыркнула Маруська и поторопила. – Девки, бегом!
Однако выходить на обозрение мужчин неприбранной никто не захотел и сборы продолжились. Я сидела в сторонке и смотрела в окно. Наконец все были готовы, и мы гуськом прошли в зал. Барин со своим гостем сидели за накрытым столом. Антон Иванович смотрел перед собой остановившимся взглядом и на нас не повернул даже головы. Маруська была при них, сидела на крае лавки и смотрела на нас волком.
– А ну становитесь серпом, – велела она, – сколько можно копаться!
Девушки начали толкаться и выталкивать вперед друг друга. Только теперь я по настоящему рассмотрела гостя. Лицо его был темно от загара, на щеках выступила русая щетина. Он был высокий, но не очень справный.
– Ну, что же вы копошитесь как курицы, – шипела на нас Маруська, – Верка, встань рядом с Акулькой, а ты Алевтинка, поди… – взялась она и за меня, но тут к ней обратился гость и попросил:
– Мария, пусть девушки сначала поедят.
Маруська сердито на него обернулась, но перечить не посмела, только молча поклонилась.
– Будьте здесь за хозяйку, – добавил он.
Я впервые услышала, чтобы с дворовой девушкой разговаривали так уважительно и обомлела. Маруська тотчас вспыхнула от гордости и почувствовала себя настоящей хозяйкой. Она велела нам оставаться на месте, сама же подошла к столу, взяла бутылку со сладким вином, налила полный лафитник, покрыла его пряником и с поклоном подала крайней, малолетней девчонке Верке. Та ответила поклоном, приняла угощение, медленно выпила вино и закусила пряником. Маруська налила следующий лафитник и подала его Акульке. Скоро очередь дошла и до меня. Последней пила вино и закусывала пряником Аксиньина дочка Дуняша. Она была среди нас самой младшей, потому Маруська угощала ее после всех. Когда Дуняша вернула ей стаканчик, Маруська отвесила всем девушкам общий поклон и церемонно, пригласила:
– А теперь гостьи дорогие, прошу к столу, угощайтесь, чем Бог послал.
Мы сели за стол. Девушки старались, есть степенно и медленно, чтобы не заругался барин. Однако он видимо уже был совсем пьян, по-прежнему смотрел в одно место и не обращал на нас никакого внимания. Нынче он весь был какой-то хмурной. Почему-то на голове у него был надет круглый, как маленький хомут, обруч, а в уши заткнуты черные комочки.
Барская еда была такой вкусной, что мы быстро все съели. Маруське это не понравилось, и она зашипела как гусыня:
– Ишь, хватаете как собаки! Словно голодные какие, нет ни стыда, ни совести! А ну убирайтесь отсюда.
- Предыдущая
- 10/98
- Следующая
