Царская пленница - Шхиян Сергей - Страница 33
- Предыдущая
- 33/68
- Следующая
— Ну, давай веселиться, — предложил я Остерману. — Где твой таинственный Алексашка?
— Пока не вижу, — ответил он, оглядывая залу. — Однако непременно будет, он хозяин своему слову.
— Ладно, тогда показывай, что здесь есть, кроме танцкласса, и объясни, как поступать, чтобы не выглядеть белой вороной.
— О, здесь можно делать все, что тебе заблагорассудится, нельзя только напиваться и дебоширить, — ответил он.
— Ладно, не будем напиваться. И все-таки, что это за заведение?
— Здесь отдыхают только состоятельные люди.
— Это что-то вроде английского клуба?
— Не знаю про аглицкий клуб, только про него слышал. Здесь же бывают самые разные господа. Даже, — Остерман наклонился к самому моему уху, — члены царствующего дома.
Меня это известие, более похожее на обычную легенду, не заинтересовало. Царствующего дома с меня хватило и от общения с императором.
— А ты знаешь женщину, которая к нам подходила?
— Да, это то ли хозяйка, то ли распорядительница. Ее зовут Сильвия Джулиановна.
— Она, что итальянка? Я подумал турчанка. Ты, кстати, здесь часто бываешь?
— Редко — когда появляются богатые приятели, которым что-нибудь очень нужно, такого-этакого, — засмеялся Генрих Васильевич. — Вот как тебе — фальшивые документы.
— С месяц назад ты сюда не заходил? — прервал я неуместный разговор.
— Был, — кратко ответил он.
— А эту, как ее, Сильвию, видел?
— Нет, вместо нее была другая женщина, очень миленькая немочка. А тебе про хозяйку знать зачем?
— Мне кажется, около месяца назад я встречал Сильвию далеко отсюда, в провинции.
— Мне показалось, она тебя тоже узнала. Очень может быть. Женщина она, по всему видно, богатая, может, и путешествовала в свое удовольствие.
— Да, конечно, — согласился я, — почему не поездить, не развеяться.
— Пойдем, что ли в буфетную, там ждать Алексашку будет сподручнее…
Однако уйти мы не успели, оркестр заиграл менуэт, и шесть или семь пар начали этот старинный медленный, грациозный танец со множеством мелких па. Я обратил внимание, что большинство танцоров-мужчин были в полумасках, а дамы блистали глубокими вырезами и обнаженными плечами. Зрелище было очаровательное, и я приостановился на полдороге к буфету.
— Пойдем, что ли, быстрее, — заторопил меня Остерман, которому, видимо, не терпелось добавить к ранее выпитому.
— Иди, я приду позже, — сказал я, отнюдь не горя желанием вновь напиваться за компанию.
— Я-то пойду, а вот платить придется все равно тебе. У меня денег ни полушки.
— Ладно, заплачу, — ответил я, чтобы быстрее его спровадить.
Одна из танцующих дам была очень похожа на Алю, и у меня защемило сердце. Генрих Васильевич торопливо ушел, а я, прислоняясь к колонне, наблюдал за танцующими.
— Вам, князь, (так меня представил Остерман), понравилась наша Юлия? — спросил меня сзади голос Сильвии Джулиановны.
Я обернулся.
— Да, очень милая девушка.
— Как только кончится менуэт, я непременно представлю вас, — пообещала хозяйка.
Она очень изменилась со времени нашей встречи, пополнела, и в глазах не было прежнего неукротимого, яростного, лихорадочного блеска, но все равно от нее исходила какая-то внутренняя угроза.
— Спасибо, но мы с господином Остерманом пришли по другому поводу, у нас здесь назначена встреча, и на ухаживание может не остаться времени.
— Я знаю, но Александр Федорович придет только к полуночи, вам будет скучно, а Юлия поможет вам развлечься.
Что «Алексашку» зовут Александром Федоровичем, я услышал впервые и удивился, откуда Сильвия может знать о наших планах.
— Спасибо, — поблагодарил я, не зная на что решиться.
К проституции у меня слишком неоднозначное отношение, чтобы начинать якшаться с представительницами этой неблагодарной профессии. Я слишком уважаю себя, чтобы унижать женщину, покупая ее, как вещь. Женщин, мне кажется, нужно все-таки завоевывать, а не выторговывать.
Впрочем, это только моя точка зрения, и я не намерен ее никому навязывать. Каждый волен поступать со своей душой и телом так, как ему заблагорассудится.
— Юля очень славная девушка, и вам будет приятно с ней поговорить, — уловив мои сомнения, подтолкнула в нужном направлении хозяйка.
Делала она это, нужно отдать должное, с идеальным тактом. Не было сказано не только ни одного слова о цели нашего знакомства, в ее словах и взгляде не проскользнуло даже полунамека.
— И все-таки я откуда-то вас знаю, это очень интересно… — окончила разговор Сильвия Джулиановна.
Мне тоже было интересно узнать, почему, занимаясь своей малопочтенной профессией сводницы, она так болезненно относится к посягательствам на себя Чем так ей отвратительны мужчины? Если, конечно, она не поклонница однополой любви, что в конце восемнадцатого столетия было явлением чрезвычайно редким.
Менуэт все не кончался, и мне неловко было как стоять столбом, подпирая колонну, так и уйти в буфетную к Остерману, демонстрируя этим то ли трусость, то ли неуважение к хозяйке. Наконец музыканты заиграли коду, то есть музыкальное послесловие, во время которого кавалеры развели своих дам по их креслам и диванам.
Я счел себя выполнившим правила вежливости, и так как ко мне никто не подошел, двинулся было своей дорогой, но в это момент меня окликнула Сильвия, не забывшая своего обещания, и подвела ко мне Юлию. Девушка вблизи оказалась еще интереснее, чем на расстоянии, но сходство с Алей сразу же пропало. У нее было иное выражение лица, разрез глаз и, вероятно, склад характера.
— Князь, позвольте представить вам нашу воспитанницу Юлию Давыдовну, — сказала хозяйка, ослепительно улыбаясь.
Юлия смутилась, покраснела и опустилась передо мной в глубоком реверансе.
— Юлия Давыдовна поможет вам познакомиться с нашим домом и будет здесь вашим чичероне.
Представив меня девушке, хозяйка удалилась, а та посмотрела на меня голубыми эмалевыми глазами и спросила:
— А вы, правда, грузинский князь?
— Нет, — ответил я, — неправда, это так, назвался для солидности.
— Жалко, — сказала девушка, — а то я уже представила вас мчащимся по бескрайней степи на лошади, в погоне за украденной невестой…
Я внимательно смотрел на собеседницу. На жрицу любви она не походила никаким образом. Обычная романтическая девица, начитавшаяся любовных романов. Впрочем, обычно одно другому не мешает, особенно если эта профессия была выбрана не из любви к искусству, а навязана непреодолимыми обстоятельствами.
— Вам удобно зайти со мной в буфетную? — спросил я. — Меня там дожидается приятель.
— Простите, мне это будет сделать неловко, там бывают только мужчины. Если можно, я подожду вас в зале.
— Ничего, он и без меня найдет развлечение, — сказал я, уже не торопясь прерывать знакомство. — Вы покажете мне дом?
— С удовольствием, здесь просто чудесно. У Сильвии Джулиановны такой тонкий вкус, она сама занималась подбором обоев и мебели.
— Вы здесь живете?
— Нет, что вы, я живу с родителями далеко отсюда, а здесь бываю, только когда меня приглашают.
— И как родители относятся к тому, что вы… что вы, — забуксовал я в словах, потом нашелся, — ходите в гости одна?
— Папенька у меня чиновник четырнадцатого класса, а детей нас девять душ. Я старшая.
— Понятно, — только и нашелся сказать я.
Чиновник четырнадцатого класса, коллежский регистратор, на свое жалование мог с трудом прокормиться и сам, а не то что содержать большую семью.
— И как вам?… — начал я, но не рискнул продолжить, чтобы не обидеть девушку.
— Здесь служить? — помогла она мне.
— В общем-то, да.
— Сначала плакала, потом привыкла. Я, знаете ли, князь… можно я вас так буду называть? Я, князь, очень люблю мечтать. Представишь себя принцессой, красавицей. Кругом красивые вещи, много цветов, слуги в белых перчатках. А я как будто выйду из дворца и иду по цветущему луга, а навстречу мне принц на белой лошади. Смотрит на меня ласково и с улыбкой спрашивает: «Ты кто, милая девушка?,.» Я глупости говорю? — спохватилась он.
- Предыдущая
- 33/68
- Следующая
