Цветочек - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 21

Унгина что-то протяжно провыла и кинула в воду веревку и кинжал. Вода неожиданно забурлила, пошла большими пузырями, словно под табуретом пылал костер. Густав провел над лоханью рукой, и все стихло, словно это не здесь только что все бурлило.

— Покажи! — приказала ведьма.

Внезапно водная гладь стала похожа на зеркало в его гардеробной — в ней отразилась его комната от дверей, как будто он видит себя со стороны чьими-то глазами. Вот его диванчики и кресла. Вон почти погас камин, тахта, на которой заснул Томми, кресла… Картинка начала двигаться — приближаться к его кровати. Цветочек увидел себя и брата. Они спали в обнимку, прижавшись друг к другу. Он улыбнулся. Как же они похожи, словно один человек, словно одно целое, неделимое, единственное. Он найдет и заберет своего брата. Кто-то рассматривал их. Очень внимательно, пристально, изучал каждую черточку. Больше Тома, чем Вилла. Достал кинжал. Замахнулся. Сердце Цветочка забилось быстро-быстро. Хотелось протянуть руку, остановить, предотвратить, закричать и разбудить брата, но словно кто-то запечатал его рот. Кинжал замер около груди Тома. Прошелся по горлу, не касаясь кожи. Принц нервно сглотнул.

— Ваше высочество, — в ушах зазвучал голос Себастьяна. Рука лакея коснулась плеча Тома. — Ваше высочество, просыпайтесь.

Том заворочался, прищурился, пытаясь понять, кто перед ним стоит.

— Король просил вас следовать за мной. Это его приказ.

— В такое время? — весьма логично подивился брат. — А Цветочек? А он?

— А насчет его высочества мне никаких указаний дано не было. Ваш отец сказал, чтобы я отвел вас на задний двор. Там вас ждут.

— Кто?

— Те, кто отвезет вас в безопасное место. Вы же знаете, что вам нельзя оставаться в замке. Госпожа Унгина обо всем позаботилась.

Брат очень осторожно, стараясь не разбудить принца, выбрался из-под одеяла и начал одеваться. Себастьян помогал — подавал одежду и завязывал-подвязывал.

— Я сейчас, — улыбнулся Том.

Подошел к кровати и склонился над спящим братом. Вилл почувствовал его дыхание у уха:

«Я вернусь к тебе», — прошептал. Прошел мимо Себастьяна к двери.

Они вышли за дверь.

— Ах, прошу прощения, ваше высочество. Совсем забыл. Надо окно закрыть, принц такой нежный, может заболеть.

То, что произошло дальше, едва не довело Вилла до разрыва сердца. Самый верный и преданный лакей его отца подошел к нему, спящему, и занес кинжал. В ночи сверкнуло холодное лезвие. Себастьян смотрел на его грудь. И он ударил кинжалом в район сердца. Но в последний момент рука дрогнула и прошла мимо. Мужчина зарычал, и опять в воздух взметнулась сталь. И он бы полоснул по горлу, перерезая кожу, сухожилия и вены, но рука вновь ушла в сторону. Цветочек видел свою улыбку во сне, слышал, как губы причмокивают, а ресницы подрагивают. Дернулся, когда кинжал с сухим звуком пронзил подушку и перину над самой головой и воткнулся в дерево кровати.

— Гаденыш… — шипел разъяренно Себастьян. — Гаденыш…

Потом он подвел Тома к тайному ходу. Вилл знал о нем, частенько пользовался, когда хотел уйти на сеновал незамеченным. Себастьян нажал на небольшой выступ в стене, с противоположной стороны бесшумно распахнулась дверь. Они начали спускаться по очень узкой винтовой лестнице вниз почти на ощупь — света свечи не хватало, чтобы осветить проход нормально. Вышли около кухни. Потом на задний двор. Провел мимо охраны к выходу с территории замка.

— Вот, — указал рукой на приближающихся к ним несколько человек в черном. — Эти люди отведут вас в безопасное место.

Том тревожно всматривался в темноту. Он нервничал.

Когда Цветочек увидел пожилую женщину в черном плаще, он едва не заорал от ужаса и страха за брата. К нему шла та тетка с реки, благодаря которой Тома едва не убили.

Том, видимо, тоже узнал источник своих мучений. Не на шутку перепугался… Себастьян не позволил ему заорать — ударил в висок, оглушая. Том, как подкошенный, рухнул к его ногам. Из носа потекла кровь.

— Ну, зачем же? — улыбнулась ведьма. — Вы же могли принца убить. Как вы думаете, он старший или младший?

— Какая разница? — ухмыльнулся в ответ лакей.

— Действительно. Вы правы. Какая разница. Вот ваша награда. Вы нам очень помогли. Прощайте.

Она подала знак людям и те забрали мальчишку. Погрузили его на телегу, засыпали сеном и куда-то повезли.

Себастьян какое-то время любовался удаляющимися силуэтами. Потом пошел к себе тем же путем. В руках он сжимал тугой кошель с деньгами. А в голове Цветочка витала мысль, что наконец-то он несметно богат, сможет уйти от короля и начать жить, как крупный дворянин.

То, что произошло дальше, принц бы просто не смог описать словами. Едва мужчина пересек порог своей комнаты, как его стала мучить совесть. Он стал думать, что убил обоих принцев, что погубил королевство, что предал короля. Он метался из угла в угол, подвывал, как раненый зверь, лупил ногами и руками по стенам и кровати. Цветочек даже чувствовал его боль. И он в какой-то момент понял, что один принц на самом деле мертв — ему перерезали глотку, а второй в смертельной опасности у врага, у злейшего врага, который хочет погубить короля и захватить королевство, и все это сделал он, Себастьян, продался за тридцать золотых, которые лежат на столе. Лакей подошел к столу, но вместо тугого кошелька там лежала веревка. Длинная, добротная конопляная веревка. Такая красивая. Такая прекрасная. Такая гладкая. Она так хорошо завязывается в узел. Так удачно висит на держателе для факела. И табурет такой удачный. И так стоит красиво. О, все это так манит. Табурет словно говорит: «Залезь на меня». И комната покачнулась, мужчина стал выше. Петля так призывно просит померить ее. Просто померить. Посмотреть, как она красиво будет смотреться на его шее. Как мягко затянется… Неприятная боль в районе шеи. Хруст ломающихся позвонков. Воздуха отчаянно не хватает. Тело словно объято пламенем. И чернота…

Унгина провела рукой перед его лицом, выводя из транса.

Цветочек растерянно смотрел на ведунью, тяжело дышал, держась за шею, и скреб по коже пальцами, словно пытаясь растянуть удушающий его узел.

Они переглянулись с Густавом. Тот кивнул.

— Войди! — приказала женщина.

Дверь распахнулась, и в помещение вошел Себастьян. Он был все в той же одежде, в какой его вынули из петли. Глаза белые. Кожа покрыта синеватыми пятнами. Голова как-то неестественно клонится на сторону.

Цветочек вцепился взглядом ему в шею, на которой красовался синевато-красный след от веревки.

— Говори! — разрешила Унгина.

— Это не я, матушка, — странным низким грудным голосом ответил Себастьян, опускаясь на табурет. — Черт попутал. Околдовал. Велел привести спрятанного принца. Отнял разум и глаза. Дал кинжал. Велел убить младшего. Только не смог я, матушка. Сила твоя защищала до последнего. А потом дал околдованную веревку, что в петлю меня заманила.

— Кто забрал принца?

— Его высочество Генрих. Милорд хотел познакомиться с племянником лично, но его величество так печется о безопасности своих сыновей, что просить о личной аудиенции герцог не решился.

— Надеюсь, милорд понимает, что король не оценит подобной выходки?

— Если король решит забрать сына, то милорд его убьет. Пока же он дорогой гость в его замке.

— Зачем ему принц?

— Пророчество. Милорд хочет, чтобы Пророчество сбылось правильно.

— Я поняла. Иди. Мир праху твоему. Я буду молиться за твою душу.

Себастьян встал. Вилл отчаянно не смотрел ему в глаза, но четко чувствовал, как лакей его рассматривает. Потом его лицо вдруг исказилось гримасой ненависти, он занес руку, как для удара кинжалом:

— Гаденыш, — шипел он, и его слова обволакивали принца, как змея закручивает жертву.

— Иди, — строго произнесла Унгина. — Колдовство сильно, но твой дух сильнее. Я буду молиться. Иди прочь.

Себастьян пошел к дверям. И только тут Вилл заметил, что он совсем не шевелил ногами при ходьбе, и вообще как-то парил. И одежды какие-то замершие…