Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас - Лебрюн Мишель - Страница 17

Джульетта растопырила пальцы со свежим маникюром и, помахивая ими, сказала с тяжелым вздохом:

— Нужно отмыть туалетный столик, а ацетона больше нет!

«Для нее все уже кончено! Все кончено тем телефонным звонком. Анонимный донос, фальшивый к тому же! И ничего».

— Уже второй час. Сейчас ты пойдешь в агентство и постарайся вести себя совершенно естественно.

Он встал, с трудом держась на ногах. Поцеловать Джульетту? Нет, на это он не способен. Взял плащ и шляпу, Джульетта крикнула через комнату:

— Сегодня вечером у нас гости, Бриджит и Эмилия. Постарайся вернуться пораньше.

«Вернись пораньше! Джульетте хоть бы что! Весь вечер будет веселиться, как будто ничего не случилось. Знай я, как она себя поведет, молчал бы».

Дядюшка Август топтался рядом с ним, жалобно вздыхая, давая понять, что хочет закурить, Франсуа обыскал карманы, нашел сигареты, угостил старика и закурил сам.

Старик жадно затянулся дымом. Глядя на него вблизи, Франсуа прочитал во взгляде калеки что-то такое, отчего едва не заплакал. Похлопал дядюшку по плечу и вышел. В коридоре наткнулся на консьержку, которая сообщила, переводя дух:

— Вам принесли письмо. Знай я, что вы спускаетесь, не шла бы наверх.

Пока женщина тяжело топала по ступенькам, Франсуа вскрыл конверт.

«Я передумал. Это будет стоить шесть миллионов».

Пожав плечами, сунул листок в карман.

Встречу он назначил на семь часов вечера на перроне станции метро «Сталинград». Мартин принял все меры предосторожности. Франсуа пытался узнать, где тот живет, но напрасно. Ничего не сказал, ни в чем не проговорился. Только сообщил:

— Завтра, в семь часов, станция «Сталинград», в сторону Порт де ла Виллет, на перроне, на уровне первого класса. Деньги должны быть наличными, завернуты в пакет.

— Вы дадите мне взамен…

— Увидите сами. Но предупреждаю, не пытайтесь чего-нибудь затевать, иначе…

И повесил трубку.

Франсуа после совещания с Джульеттой сложил в пачки чистые листки бумаги, нарезанные по формату десятитысячных банкнотов. В целом получилась пачка размером с Малый Лярусс. Франсуа не верил, что Мартин попадется на столь примитивную уловку, но идея Джульетты не была лишена смысла.

— Он недоверчив и придет с пустыми руками. Дашь ему пакет, тут же примется рвать упаковку. Увидев, что там только бумага, придет в ярость, будет тебе угрожать, но в конце концов назначит новый срок. Я пойду с тобой. Правда, он меня уже видел, но издали, так что не обратит внимания. Тем более он понятия не имеет, что ты мне все рассказал. Стану держаться в стороне. Когда вы расстанетесь, буду двигаться за ним и прослежу до самого дома. А потом посмотрим.

— Джульетта, я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело.

— Разве меня это не касается?

— Это слишком опасно.

— Что он может мне сделать? Застрелить меня на людной улице в семь часов вечера? Я пойду с тобой, узнаем, где этот человек живет, как на самом деле его зовут, есть ли у него сообщники и куда он спрятал ту несчастную свинцовую трубу… Только тогда сможем покончить с этим делом.

Франсуа уже не пытался сопротивляться. Безвольно позволял собой руководить, как пудель на поводке.

— Я буду стоять на перроне напротив вас, — продолжала Джульетта. — Дождусь его появления и тогда перейду на другую платформу. Таким образом, буду готова сесть в поезд или выйти со станции следом за ним.

— Он узнает тебя…

— Надену черный плащ и шляпу. И внимания на меня не обратит, можешь быть спокоен.

Но Франсуа спокоен не был, стоя на перроне метро со своим Ляруссом под мышкой. Не мог удержаться, чтобы то и дело не бросить неспокойный взгляд на Джульетту, которую видел напротив, по ту сторону путей. Выпил, чтоб добавить себе отваги, однако это не принесло желаемого эффекта. Взглянул на часы: семь ноль пять.

«Мартин что-то заподозрил и не придет. Или пришлет вместо себя кого-то, кто велит идти с ним… Так и есть! Нет, это не он. Сколько же тут народу…»

С глухим грохотом на станцию въехал поезд и остановился, завизжав тормозами. Выходившая толпа втиснулась в собравшихся на перроне людей, собиравшихся входить. Постояв с минуту, поезд покинул станцию. Потом турникеты впустили новую волну мужчин и женщин.

Поезда подходили к перрону один за другим с минутными или двухминутными интервалами.

Франсуа, пользуясь мгновениями перерыва, искал взглядом Джульетту. Сидя на скамье под цветной афишей, та совсем затерялась в толпе пассажиров.

Семь двадцать. Мартин уже не придет.

— Я давно за вами наблюдаю, — услышал он вдруг голос рядом. Поднял глаза. Плащ Мартина, его темные очки, поношенная шляпа. И руки — пустые.

— Вы меня обманули. Ничего не принесли, — возмутился Франсуа.

Их миновала группа рабочих, направлявшихся к последним вагонам. Молодежь вела себя шумно. Франсуа взглянул на Джульетту, видел, как она встала и торопливо направилась к переходу. Через минуту будет там.

Мартин сел рядом с Франсуа.

— Я должен был принять определенные меры предосторожности, мой дорогой друг, — пробормотал он. — Я веду опасную игру и не имею никаких гарантий вашей порядочности. Принес предмет, который вам так хочется получить, но оставил его, обернув в старые газеты, в одной из корзин, куда бросают использованные билеты. Только вот стоит она не на этой станции, а на которой — этого я вам не скажу.

Тут он снял вдруг темные очки, и Франсуа наконец понял, почему он их носит. Глаза у Мартина были страшные, с суженными зрачками, с белками, покрытыми густой сетью красных прожилок. Достав из кармана платок, утер слезы, которые уже потекли по щекам. Грустно пояснил:

— Конъюнктивит. Электрический свет вызывает постоянное раздражение.

Франсуа почувствовал к нему жалость, но ненадолго, потому что Мартин сразу пошел в атаку:

— А теперь покажите, что там у вас в пакете, проверим на всякий случай, а потом я пойду за своим пакетом и вручу его вам в обмен на ваш. Согласны?

Франсуа побледнел. Это был конец. В такой ситуации у него не было шансов добыть проклятую трубу. Постарался потянуть время.

— Вы хотите доказательств с моей стороны, но не представляете их со своей. Вы с тем же успехом можете еще раз повторить свой фокус с трубой, как и раньше. У меня нет никакой уверенности…

Смех Мартина был заглушен грохотом, вызванным прибывшим к перрону очередным поездом. Их опять окружила толпа, и Мартин ответил:

— Дорогой друг, я понимаю ситуацию. Вы думаете, что свинцовая труба вполне могла бы остаться в своем укрытии, ну, например, в результате несчастного случая, из-за которого я лишился бы жизни. Но я это предвидел. Один из моих друзей стоит там на страже и, если я не вернусь максимум через час, достанет сверток и отправит его в полицию вместе с письмом, которое у него в кармане. Так что не советую толкать меня под колеса.

«Он просто читает мои мысли! Невероятно. Я-то как раз хотел ему предложить пройтись немного. И в тот момент, когда придет очередной поезд, столкнуть его на рельсы. Но не меньше сотни свидетелей увидят, что я сделал, и, кроме того, я больше не хочу убивать. Я не убийца!»

— А вот пожалуйста, — продолжал Мартин, — я готов отдать вам то, что для меня уже бесполезно.

В руке Франсуа очутились его ключи от машины с брелоком из оникса. Машинально он накрутил цепочку на палец. Мартин стал терять терпение.

— Ну что? Вы отдадите мне пакет? А может быть, там внутри ничего нет?

Взяв пакет, достал из кармана пилочку для ногтей, перерезал шнурок, проковырял в бумаге окошко и заглянул внутрь. И тут же содрогнулся от ярости.

— Какое свинство! А я-то вам доверял.

Франсуа сдержался, чтобы не выказать никакой реакции. Он тоже вздрогнул, но от страха. Через плечо шантажиста заметил силуэт Джульетты, которая делала вид, что смотрит расписание.

«Вот и случилось то, чего я боялся. Дай мы ему аванс, история бы затянулась, а потом? По крайней мере, он мог бы согласиться на отсрочку. Потом бы видно было».