Выбери любимый жанр

Скользкий - Корнев Павел Николаевич - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Скользкий

Павел Корнев

Скользкий

Скользкий - img_1.png
Скользкий - img_2.png
Скользкий - img_3.png

 Светлой памяти Измайлова Александра Анатольевича

Назову тебя льдом,

Только дело не в том,

Кто из нас холодней.

«Пикник»

Второе имя мое похоже на пробел,

Меня зовут тоска.

Оно — как гололед, как пятидневный дождь,

Как дуло у виска.

«Fort Royal»

Пролог

Ночью шел снег. Скорее даже не снег, а так, снежок. Невесомые хлопья снежинок укрыли землю тоненькой белой простынкой, но стоило взойти тусклому утреннему солнцу, как эта красота моментально раскисла, сумев подарить миру всего несколько часов ослепительной чистоты. А спрятавшиеся до поры в темных углах наполовину стаявшие ноздреватые и грязные сугробы никого украсить уже не могли. Разве что «подснежника».

Это да, в конце мая — начале июня вытаявшие из-под снега трупы — дело обычное. Трупы, консервные банки, пластиковые пакеты и многое другое, копившееся в снегу всю долгую зиму, являлось на свет божий, когда летнее тепло начинало развеивать чары холода. Вырвавшиеся из ледяного плена вещи редко привлекали чье-либо внимание. Чаще всего это был просто-напросто никому не нужный хлам. Но иногда люди дорого бы заплатили, чтобы никогда не видеть жутковатые весточки зимы.

Высокий сугроб, наметенный ветром у крыльца полуразрушенной школы, от обжигающих солнечных лучей почти не пострадал. Прикрытый с трех сторон стенами, он только сейчас начал поддаваться разрушительному воздействию тепла. И торчащие из снега белые пальцы с посиневшими ногтями ясно показывали, что сугроб скрывает не только выкинутый за ненадобностью мусор. Ну и что? Трупом больше, трупом меньше…

Кому это интересно?

Часть первая

Городские встречи

Только улице знаком закон другой,

Амулеты-пистолеты стерегут покой…

«Пикник»

Глава 1

Боль возвращалась медленно. Медленно и осторожно. Она так же боялась спугнуть почти затухшее сознание, как ночной лазутчик боится привлечь внимание часового. Сначала лизнула один палец, затем легонько уколола другой. А вскоре, обнаглев, принялась выкручивать суставы и тянуть жилы правой руки. В конце концов это и разбило хрупкий лед забытья.

Еще не до конца очнувшись, я рванулся и попытался сбросить давящую многопудовым одеялом тяжесть сугроба. Руки легко вырвались из снежного плена, а дальше пришлось собрать все силы, чтобы выползти под благодатные солнечные лучи. Ничего не соображая, я вертел головой по сторонам и пытался справиться с лавиной нахлынувших вопросов: почему лето? где я? кто я?

Кто я?! Именно этот вопрос дал толчок и заставил заработать замерзшие мозги. Лед. Я — Лед. От этого слова по всему телу пробежала волна стужи, с которой холод сугроба не имел ничего общего. Лед. Это слово намертво вмерзло в мою душу и стало такой же неотъемлемой ее частью, как имя, данное при рождении. Если не большей. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось — слишком уж мрачные и пугающие обрывки полузабытых воспоминаний пришли вслед за ним из глубин памяти. Лед — сознание вновь рухнуло в темные подземелья, спрятанные в самом сердце моря стужи.

Судорожно втянув сквозь крепко сжатые зубы воздух, я скинул наваждение. Довольно! Хватит! Промороженная и стоящая колом фуфайка полетела на землю, но без нее стало даже теплее. Солнечные лучи обжигающими пальцами гладили по лицу. В синем с едва заметной проседью небе кружилось белое пятно птицы. Благодать. Живи и радуйся. Только есть одно офигенно большое «но»: как я здесь очутился?

— Черт! — Прошипев проклятие, я сощурил глаза и попытался рассмотреть окрестности.

Куда все же меня занесло? Взгляд остановился на пустом постаменте посреди школьного двора. Ох, твою мать! Конечно, многие школы строили по одному типовому проекту, но даю даже не зуб, а всю челюсть, что это именно та школа, в которую я, как последний дурак, вломился под черный полдень. Только теперь ее здание превратилось в руины.

Что здесь произошло? Как сейчас может быть лето? Не мог же я проваляться в сугробе без малого полгода? Или мог? Я приложил ко лбу ладонь. Она казалась холодной, но вовсе не ледяной. И уж тем более не походила на кусок промороженной плоти пролежавшего шесть месяцев в снегу человека. Может, у меня амнезия? Получил кирпичом по голове или паленой водки перепил, вот и образовался провал в памяти?

Пока сознание мучилось над разрешением дьявольской головоломки, руки сами по себе начали проверять одежду и снаряжение. Я сплюнул. Снаряжение! Из оружия один засапожный нож и все. Что радует — деньги на месте и крестик на цепочке висит. О, еще и пирамидка никуда не делась. Только не уверен, стоит ли этому радоваться. Одежда вроде вся цела, только проморожена. Ничего, оттаю.

А может, я ледяной ходок? Зародившаяся в измученном мозге мысль испугала до икоты. Мертвяк? Несколько раз судорожно вздохнув, я попытался уверить себя, что это невозможно. Мертвяки не дышат, и сердце у них не бьется. А самое главное — такими дурацкими вопросами они не задаются. Я — живой!

Ага, и провалялся полгода в сугробе…

Отвали! У меня амнезия! Точка.

Задавив последние крохи глупых сомнений, я накинул на плечи фуфайку и побрел через пустырь к ведущей в Форт дороге. Башмаки с чавканьем взламывали подсохшую корку земли и вскоре полностью скрылись под толстым слоем рыжей глины. Такое впечатление — на ноги нацепили пудовые гири.

Выбравшись на дорогу, я первым делом залез в лужу и постарался счистить налипшую грязь. Куда там! Только зря ноги промочил. Фигня, холоднее не стало. Тяжело вздохнув, мельком глянул на зависшее в небе солнце — дело движется к обеду — и, подбрасывая в руке нож, поплелся по дороге. Мне бы, главное, развалины гаражей миновать, а дальше легче будет. В Форт пустят без проблем — вложенные в пластиковый файл документы не пострадали, — но до него еще дойти надо. И с одним ножом это совсем непросто. Конечно, многие твари впали в летнюю спячку или откочевали на север, а отродья стужи сгинули до следующей зимы, но хватает и хищников, для которых сейчас самый сезон. Нежить с нечистью опять-таки никуда не делись. Хотя нет, летним днем их можно не опасаться. Так что, глядишь — прорвемся.

Промокшие ноги совершенно не мерзли, да и сам я холода не ощущал. Тоже странно. Хоть и июнь, но на улице должно быть прохладновастенько. Вопрос. Еще один вопрос. Ох, что-то их многовато накопилось. Не к добру это.

Как в сугробе очутился? Если провалялся с зимы, то почему не замерз? Если обратно вернулся только недавно, почему не помню ничего? Полугодовую амнезию простым запоем не объяснить. И самое главное: ну, дойду я сейчас до Форта, а дальше? Здравствуйте, я вернулся… И кому я там нужен? Работы нет — на обещанной Гельманом Северной промзоне мне делать нечего. Денег кот наплакал. Пока парней не найду и делом не займусь, как бы ноги не протянуть. А еще валькирии! Забыли они про меня, нет? Вряд ли, эти стервы такое не прощают. Выходит, придется опять идти на поклон к Яну — узнавать новости. А потом… потом из Форта придется рвать когти.

Я даже остановился от неожиданно пришедшей в голову мысли. Из Форта? А что это изменит? Если уж ставить перед собой задачу, так это валить из Приграничья. Слухи о счастливчиках, вырвавшихся отсюда в нормальный мир, ходят давно. А дыма без огня не бывает. Ведь так? Очень на это надеюсь. И что тогда мне мешает попытаться вернуться домой?

1
Перейти на страницу:
Мир литературы