Командовать парадом буду я! - Барщевский Михаил Юрьевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/165
- Следующая
– Тебе еще надо и на сигареты заработать, – заржал Вадим.
– А может, бросишь курить? – подхватил Саша.
– А не пойти ли вам… – потеряв чувство юмора, огрызнулся Дима и повернулся к стене, показывая, что собирается спать. – Разговор окончен.
После завтрака девочки отправились кататься на лыжах, а ребята, отловив лоха, сыночка богатенького внешторговского чиновника, сели играть в преферанс.
К обеду девочки вернулись разрумянившиеся, довольные и обескураженные тем, что мальчики не составили им компанию. Сами же мальчики, накурившиеся до одури и заработавшие на троих около ста рублей, хоть и довольные результатом, смотрели на лыжников с нескрываемой злобной завистью.
После обеда богатенький дурачок решил отыграться и, пока лыжники отсыпались перед вечерними танцами, увеличил бюджет ребят еще на семьдесят рублей. Однако этого ему показалось мало, и через полчаса лох привел своего друга, хваставшегося как-то, что в преферанс не проигрывает.
Девочки пошли на танцы. Тему отсутствия соседей не обсуждали, делая друг перед другом вид, что это их не волнует. Но настроения не было никакого. И музыка слишком громкая, и пол – неровный и шершавый, и вообще – все кругом козлы!
А ребята, озверевшие от досады на самих себя за упущенный для завоевания девичьих сердец день, подняли ставки в игре вдвое и на глазах пятерых друзей утреннего лоха и его приятеля, заменившего жертву на вечерней плахе, дочищали бумажник несчастного.
Достаточно было взглянуть на роспись вистов, чтобы понять: тут попахивало суммой, переваливающей за двести рублей.
Как ни старались зрители выследить, где и в чем троица жульничает, ничего не получилось. И это не странно. Игра шла без «ломки», без подтасовок. Просто все трое действительно очень хорошо умели играть, и вдобавок задача перед каждым стояла не выиграть как можно больше самому, а посадить как можно глубже четвертого.
К десяти вечера «избиение младенцев» закончилось. Двести двадцать семь рублей добавились к утренним девяноста пяти и семидесяти.
Вернувшись в номер, друзья разделили деньги и, подсчитав суммарную выручку, пришли к выводу: «Мы стахановцы преферансного фронта». Норма выработки оказалась превышенной вдвое, план по отработке стоимости путевок и сигарет, рассчитанный на два дня, выполнен за один, да еще с превышением.
Вадим предложил пойти к девчонкам и позвать на прогулку перед сном.
– Разбогател и целоваться захотелось, – съязвил довольный добычей Дима.
– Димуля, не завидуй! Тебе тоже когда-нибудь повезет. Найдешь какую-нибудь подслеповатую – и она твоя! – беззлобно парировал Вадим.
– Добрый ты, Вадик! – заступился за друга Саша.
– А ты вообще молчи, игруля! Выпустил сегодня придурка на мизере с тремя взятками, а могли влить как минимум шесть!
– Это он прав, Сань, – вступил Дима, – лажанулся ты при определении сноса по полной программе!
– Так откуда я знал, что он полный идиот?! Такой снос вообще предугадать невозможно.
Найдя общего врага для осмеяния, друзья отправились к соседкам.
Девочки уже собирались ложиться спать, но громкие голоса за дверью и настойчивый стук в дверь вернули им любовь к жизни и веру в справедливость мироздания. Договоренность проучить самоуверенных мальчишек тут же забылась.
Гулять пошли парами. Сразу в разные стороны. Выбирали уголки потемнее. Возникли проблемы. Это был второй вечер студенческих каникул, и свободных темных мест на огромной территории дома отдыха почти не осталось.
Прошло еще два дня. На лыжах ходили вместе, на танцы вместе, до трех ночи просиживали в холле корпуса. Однако дальше поцелуев дело не шло. Оставалось восемь дней, и мальчишки не отчаивались.
Тему поднимали все трое. Ответы же девочек, как установили на мужском совете после очередных ночных посиделок, не совпадали. Это свидетельствовало об отсутствии бабского сговора.
Лена сказала:
– Я не готова. Подожди.
Оля призналась, что у нее раньше такого опыта не было и поэтому она боится. Аня заявила – только в Москве, только у нее дома, и не раньше, чем через месяц после возвращения.
Дима пришел в бешенство. Саша посчитал доводы Оли убедительными, да и брать на себя ответственность в подобной ситуации был не готов.
Вадим закусил удила и пообещал друзьям:
– Победа будет за нами!
То есть за ним. И не позднее, чем завтра. Однако «завтра» пришлось отложить. И по неожиданной причине.
Перед танцами мальчишки сидели в девчачьей комнате и болтали. Когда подошло время идти, девочки попросили мальчиков отвернуться и не подсматривать – надо навести легкий марафет.
Мальчики отвернулись. Наступила тишина. Вдруг за спиной Вадима раздалось шипение. Звук был столь неожиданным и громким в тишине, что Вадим невольно обернулся. Перед ним стояла девушка с седой прядью.
Вадим крикнул:
– Так это ты?
Все уставились на него. Вадим хватал ртом воздух, молча тыкал пальцем в сторону Лены, глядя на друзей и призывая их в свидетели. Никто не понимал, что происходит.
– Это серебрянка, алюминиевая пудра, – попыталась успокоить его Лена.
– А звук – от баллончика с лаком для волос, – подсказала Ольга.
Но Вадим вскочил и пулей вылетел из комнаты. При этом споткнулся о ножку кресла, и получилось, что дверь в коридор он открыл лбом. Потирая ушибленное место и не оборачиваясь, отмахиваясь от Лены, как от нечистой силы, выбежал на улицу.
– Что это с ним? – спросила Лена, обращаясь к Саше.
– Не понимаю, – отозвался самый серьезный из троих друзей и отправился догонять Вадима.
– А если это любовь?! – произнес Дима и рассмеялся, но, поймав Анин взгляд, осекся.
Через час Вадим с Леной сидели в холле и разговаривали почти шепотом.
Вадим рассказал Лене историю их первого и второго «знакомства». Лена не верила, считая, что ее разыгрывают. Единственное, что сбило Лену, так это обещание Вадима в день возвращения в Москву с вокзала отвезти ее к себе и дать прочесть написанный им рассказ о двух встречах. И еще Лена заметила, что Вадима как будто подменили. Ни наглости, ни самоуверенности. Теперь он не по-хозяйски брал ее руку в свою, а робко прикасался к пальцам, словно боясь что-то испортить, и смотрел на нее с тихим обожанием, а не как жеребец, вырвавшийся из стойла. Это говорило Лене гораздо больше, чем слова. Вадим начинал ей нравиться всерьез.
Пары сложились. Дима не отходил от Ани, но добиться близких отношений не смог. Правда, он по этому поводу не переживал. Да, так да. А нет – так в Москве было с кем.
Саша с Олей сошлись на пятый день.
Саша сказал Диме и Вадиму, что с шести до восьми вечера они со своими девчонками должны уйти куда угодно, ему понадобится комната для важного дела.
Дима начал было хохмить, но, получив по мозгам от Вадима, заткнулся. Оля с подругами планами на вечер не поделилась. И стеснялась, и сама еще не была уверена, что решится. Однако решилась.
Внезапно проявившиеся робость, тактичность и заботливость, доходящая до слащавости, к концу пребывания в доме отдыха начали раздражать Лену. Не признаваясь самой себе, она ждала от Вадима большей настойчивости. Ну не самой же предлагать ему быть смелее! Решила дождаться приезда в Москву и убедиться в подозрении, что рассказ – выдумка и что с этим романтиком каши не сваришь.
Когда Лена, приехав к Вадиму – заспанная после раннего подъема в доме отдыха и не проснувшаяся в промерзшей электричке и переполненном душном метро, – прочитала рассказ, сон как рукой сняло. Странное ощущение. Лена привыкла, что ее любят родители, не удивляло и внимание мальчиков – понимала, что красива, и привыкла к их влюбленности. А сейчас… О ней написали. Она – героиня. Если и не богиня, то, как минимум, дама сердца из рыцарского романа. А рядом – сочинитель. Смотрит на нее, как кролик на удава, и ждет приговора. В глазах страх, дышит прерывисто. И носом шмыгает. Детский сад.
- Предыдущая
- 9/165
- Следующая
