Командовать парадом буду я! - Барщевский Михаил Юрьевич - Страница 16
- Предыдущая
- 16/165
- Следующая
– Вадим – это вы?
– Что я? – Вадим реально побаивался старушку.
– Вы почистили картошку? – Угрозы в голосе не было, но и ласки тоже.
– Я. А что, что-то не так?
– «Не так» только то, что вы до сих пор с Леной не поженились! – неожиданно и для себя, и для Вадима брякнула бабушка-Батый.
– Так я бы рад. Наталия Васильевна до осени запретила.
Знал бы Вадим, какой разнос получила невестка, не успела за ним закрыться калитка, никогда бы не удивлялся, почему теща так его недолюбливала многие годы.
Ответный ход Лены не заставил себя долго ждать. Через неделю она осталась ночевать в Кратово. Михаил Леонидович накануне привез из своего гастронома баранью ногу – дефицит из дефицитов. Пожалуй, сравниться с ним мог только говяжий язык.
Бабушка Эльза и Илона стали обсуждать, как приготовить мясо.
Тут Вадим решил Лену подначить:
– Может, ты займешься? А то женюсь и выяснится, что ты готовить не умеешь.
Лена завелась с пол-оборота.
– Легко! Я классно баранину готовлю!
Истина заключалась в том, что сама она баранину никогда не готовила. Но вот как баба Лиза это делает, видела не единожды.
Баранина по-татарски получилась изумительной. Даже Михаил Леонидович, большой любитель вкусно и хорошо покушать, избалованный кулинарными изысками жены и тещи, причмокивал от восторга.
Илона была просто счастлива – ее будущая невестка не только умница и красавица, но, оказывается, еще и хорошо готовит. Что лучше можно пожелать для сына?
Наконец наступила осень.
После памятного разговора со свекровью Наталия Васильевна смирилась. Бороться было бесполезно. Мужу Вадим нравился своим трудолюбием – вечерний институт и две работы, свекрови – хозяйственностью («Мужчина, а даже картошку чистить умеет!»), свекру – начитанностью и умением поговорить на любые темы. О Ленке и вообще речь не шла – она была влюблена по уши.
Лена сообщила Вадиму, что мама согласна.
Вадим решил, что свадьба должна состояться ровно через 10 месяцев со дня знакомства, то есть 25 ноября.
Приехали в ЗАГС подавать заявления, но выяснилось, что на 25-е все время уже расписано. И это за два с половиной месяца!
Лена успокаивала:
– Ну не принципиально, распишемся в другой день. Хотя, конечно, жалко, идея была красивая.
– Знаешь, – Вадим что-то судорожно соображал, – нам по жизни еще многое преодолевать предстоит. Я суеверный, раз уступим, потом всегда уступать будем. Подожди-ка меня на улице.
Оставив Лену дышать свежим воздухом, Вадим отправился к ЗАГСовскому начальству. Ни уговоры, ни обещание бутылки шампанского и коробки конфет не помогли. Тогда Вадим попросил только об одном одолжении – дать ему телефоны двух-трех пар «брачующихся» в этот день.
Заведующая ЗАГСом не спросила, зачем Вадиму их телефоны. Ее заинтересовало, почему они не хотят расписаться во Дворце бракосочетания?
– Нам не нужна помпа. Это наш праздник, для себя.
Дама посмотрела на Вадима уважительно и позволила переписать телефоны из заявлений на регистрацию. Прямо из ее кабинета Вадим набрал первый номер. Объяснил суть просьбы: «Можно мы распишемся сразу после вас? На регистрацию каждого брака отводится полчаса. Вам 25 минут, нам – 5. Согласны?»
Вадиму явно повезло. Уже получив согласие, он внимательно просмотрел заявления этих милых людей. Им обоим было за сорок, и каждому предстоял второй брак. Скорее всего, для них это будет просто регистрация. А для Вадима с Леной – свадьба.
Родители Лены и Вадима распланировали будущее торжество в малейших деталях. Когда на большой семейный совет вызвали детей, план старшего поколения те отвергли полностью. Свадьбу решено было отмечать дома, кроме бабушек, дедушки и самих родителей – никого из родственников не звать. Друзей Лены и Вадима – только самых близких, не больше, чем по шесть человек. А вот потом, отдельно, устроить праздник у Лениных родителей для тех, кого они пожелают позвать, и спустя неделю то же повторить у родителей Вадима. Дальше в два-три приема, но опять-таки дома, устроить пир для широкого круга друзей Вадима и Лены.
Илона Соломоновна при этом посмотрела на свои руки. Ленина мама перехватила ее взгляд, поняла, что та прикидывает объем готовки, и не очень искренне заверила, – она обязательно поможет.
Лена настояла – никаких машин с куколками, мишками и ленточками, никакой толпы. А Вадим, собственно, и не спорил. Вместе со свидетелями, Димой и Аней, в ЗАГС поехали на троллейбусе. Димка всю дорогу делился с входившими-выходившими информацией о том, что везет друзей под «коммунистический венец». Пассажиры серьезно поздравляли нетипичных жениха и невесту.
Когда расписались, Вадим с Леной выскочили на улицу и, взявшись за руки, направились в сторону дома, не обращая внимания на моросивший дождь со снегом.
– Недалеко – километров пять, – прикинул Вадим. Лена рассмеялась и ответила:
– Надеюсь, нам намного дальше!
Через год родилась дочь.
Денег не хватало категорически. Отец каждую сессию безропотно отсчитывал Вадиму заработанные им на экзаменах купюры, каждый раз вспоминая свою наивность – троечники в школе очень часто становятся в институте отличниками.
Однако Михаил Леонидович был доволен. Вадим продолжал его удивлять. Он вкалывал как проклятый и в институте, и на работе. Помимо Московского пищекомбината, Вадим теперь имел два совместительства. Одно официальное – Мытищинский хлебокомбинат, и второе, естественно, нелегальное, где Вадима оформили ночным сторожем, хотя работал юрисконсультом, – Раменский маслозавод.
Как-то Вадим при отце разбирал свой портфель, и Михаил Леонидович с удивлением увидел, как сын вынимает будильник
– А это что?
– Не поверишь, батя, будильник!
– Не идиотничай! Зачем тебе будильник в портфеле? – недоумевал отец.
– Понимаешь, – Вадим уже не улыбался, – я абсолютно не высыпаюсь. Ну что у меня остается на сон? Пять-шесть часов в лучшем случае. Так я, когда в электричку сажусь, ставлю будильник Если в Мытищи – на двадцать пять минут, а если в Раменское – на сорок пять. Будильник звонит, я просыпаюсь и выскакиваю. Пока добираюсь до места, прихожу в себя.
– А если не зазвонит? – Михаил Леонидович вдруг понял, что его Вадюшка стал серьезным мужиком. Когда это произошло? Кем было заложено? Вроде ни он, ни Ил она Вадима не учили такой требовательности к себе, такой ответственности. Сам Михаил Леонидович считал себя эпикурейцем, любил жить легко, беззаботно. Правда, не был бездельником. Однако…
– Было уже. Однажды то ли не зазвонил, то ли я не услышал. Короче, до Голутвина проспал. Меня там машинисты будили, а то в депо уехал бы.
Ближе к концу пятого курса Вадима в жизни Михаила Леонидовича выпал очень счастливый день.
Придя в арбитраж к новому, не знакомому ему госарбитру, Михаил Леонидович услышал:
– А вы не отец Осипова? Ну, этого молодого гения и нахала… О нем у нас столько говорят…
Слово «нахал» в таком контексте Осипов-старший воспринял как комплимент. Но главное заключалось в другом. Уже не Вадима спрашивали, «не сын ли он знаменитого Осипова», а у «знаменитого Осипова» выясняли – не отец ли он Вадима.
Вечером, когда на кухонном столе вроде без повода появилась бутылка «Киндзмараули», Илона удивилась:
– Что-то мы зачастили. Пяти лет не прошло, а мы опять вдвоем выпиваем.
Но, узнав причину, согласилась с ее вескостью и стала успокаивать мужа, что расстраиваться здесь нечего. Учитель должен быть счастлив, когда ученик превосходит его.
Отец не стал объяснять, что в утешениях не нуждается. Грустно, конечно, когда понимаешь: мечты не осталось. И даже тот факт, что не осталось мечты не потому, что не сбылась, а как раз наоборот, на настроение не влияет.
После сдачи госэкзаменов, получив от отца очередную и последнюю порцию «материального стимулирования», Вадим взял счеты, на которых они с отцом рассчитывали размеры штрафных санкций контрагентам своих предприятий (арифмометр в доме не прижился, а калькуляторы продавались только в «Березке»), и посчитал, во что обошлась родителям его учеба. Одна тысяча пятьсот семьдесят четыре рубля. За все пять лет – ни одной двойки или тройки, две четверки, все остальное – пятерки.
- Предыдущая
- 16/165
- Следующая
