Аэростат. Течения и Земли - Гребенщиков Борис - Страница 5

Недаром близкие к источнику люди подтверждают, что во втором, вослед за «Мертвыми душами», сожженном и навеки утерянном для нас томе романа писатель якобы сталкивает героев лицом к лицу. Но страшно даже подумать, что могло бы при этом произойти…

Нет, митьки и Дэвид Боуи навсегда должны остаться на разных полюсах мира, и только вдумчивый читатель может представить себе: спит митек, и ему снится, как он выходит в безупречном смокинге на залитую огнями сцену и под бешеный рев публики запевает «Young Americans».{33}

LP «The Man Who Sold the World», 1970

История не донесла до нас, действительно ли Боуи заказывал из далекой России каждый новый рукописный выпуск очередной части «Митьков», действительно ли он выступал под большим портретом Дмитрия Шагина, или это всего лишь досужие слухи. Но вслушайтесь, вслушайтесь в эту оду, полную страсти и печали, и спросите себя – откуда, кому? Это Боуи-то бесчувственен? Хм…

Когда-то его называли «самым красивым человеком на земле» и «созданием из другого мира». Он, не колеблясь, отбрасывал все, за что его любили, и шел дальше. Боуи продолжает делать это и по сей день.

«Для меня самое важное – это всегда идти по новым и артистически возбуждающим меня путям. Я хочу быть способен постоянно удивлять самого себя как артиста. Мне кажется, если этот элемент отсутствует, то все рассыпается и впадаешь в регулярность концепции. А от этого легко превратиться в овощ. Лично я должен всегда встряхивать себя музыкально, чтобы снова выяснить – что же изначально привлекло меня к музыке».{35}

Более тридцати лет музыка Боуи сопровождает меня в пути; иногда я на долгие годы забываю о нем – и тем радостнее бывает возвращение. Те, кто обвинял Дэвида в бесчувственности, давно вышли на пенсию; он же продолжает писать, придумывать что-то, идти в другую сторону и не чувствует себя зависимым от мнения публики. Он делает это для себя. А песни его продолжают пробуждать чувства, о которых, пожалуй, не каждый и знает.{36}

LP «Diamond Dogs», 1974

У группы «Звуки Му» была поговорка: «Человек человеку композитор». Хм. Что мы знаем про композиторов? Композитор – как радиоприемник: воспринимает в бесконечной вселенной свое видение прекрасного и по мере сил передает его нам. Но вот лично для меня интересно знать, как они жили, что делали, как писали. Почитав про жизнь какого-нибудь композитора, мне хочется немедленно побежать и послушать его музыку повнимательнее. Послушаю, приму в себя и как будто бы сам становлюсь шире, больше, вселенная в моей душе расширяется. Вот взять хотя бы великого Иоганнеса Брамса.{37}

В наше время великих людей так просто не встретишь. Известных – да; если знать места их кучкования, то умелый охотник может натолкнуться одновременно на целый выводок телевизионных и других звезд, ибо они обычно собираются вместе, чтобы напоминать друг другу о своей звездности. Но великих – сложно, если они и есть где-нибудь, то стараются не показываться на глаза.

Раньше было не так. Можно было занять удобное место где-нибудь в кафе на главной улице, и рано или поздно мимо вас прошел бы кто-то из великих. Особенно в Вене XIX века: то Шуберт пробежит в чужом пальто к кому-то из друзей, у кого можно поиграть на фортепиано, то пронесут на руках Штрауса с криками «Штраус forever!».

В Вену со всей Европы съезжались великие. Среди них во второй половине XIX века на венских улицах резко выделялся один, по виду – подлинный митек: небольшого роста, в какой-то нелепой накидке, заколотой на плече булавкой, и слишком коротких штанах, с огромной бородищей лопатой и шляпой в руке, он шел куда-то, заложив руки за спину и совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. Люди расступались, а родители говорили детям: «Смотри, деточка, вот идет великий Брамс».{38}

Абсолютный слух у Брамса обнаружили еще в детстве и наняли ему учителя музыки; но, как только мальчик начал сносно играть на фортепиано, он был немедленно отправлен на заработки – семья была бедной. Жили они в Гамбурге, а поскольку Гамбург – город портовый, то музыка там игралась в основном в специальных заведениях, приспособленных к нуждам и чаяньям простых моряков. Поэтому юность Иоганнеса прошла в боевых условиях.

Однажды, уже в зрелые годы, он рассказал одному из друзей некоторые подробности того, с чем сталкивался в ранней юности, и прибавил: «Таковы были мои первые впечатления от женщин. И ты думаешь, что я после этого могу поклоняться им, как все вы?»

Он всю жизнь неудобно чувствовал себя в обществе добропорядочных женщин. Несколько раз чуть было не женился – но в последний момент понимал, что не может. Как он написал одной предполагаемой невесте: «Я вас люблю – но цепей на себя надеть не могу».

Дом, в котором родился Брамс. Гамбург

Однако техника и профессионализм, наработанные в борделях Гамбурга, сослужили композитору хорошую службу. С одиннадцати лет Иоганнес Брамс начал писать музыку.{39}

Что делать молодому композитору, чтобы на его музыку обратили внимание?

В XIX веке за отсутствием YouTube и My Space оставалось только одно: заручившись рекомендательными письмами от знакомых, пытаться заинтересовать своей музыкой влиятельных критиков или признанных композиторов. Брамсу было некуда деваться – пришлось делать то же самое. Однажды его привели к Листу, но Листу было не до него; впрочем, он сыграл юноше что-то из своих последних вещей, но Брамс не очень любил музыку Листа. Он попросту заснул, и случился большой скандал. Далеко не единственный случай, когда Брамс немного пренебрегал мирскими условностями.

Клара Шуман, 1853

Однако, когда ему было двадцать, его представили Роберту Шуману. Шуман без колебаний признал в нем гения и назвал «молодым орлом». Брамс же перед Шуманом попросту благоговел. В итоге они так понравились друг другу, что Шуман настоял, чтобы юноша переехал к нему в дом.