«Здесь было НТВ», ТВ-6, ТВС и другие истории - Шендерович Виктор Анатольевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/15
- Следующая
Помнится (дело было вскоре после президентских выборов 1996 года), за соседним столиком в кафе тяжело напивались люди, будто вышедшие живьем из анекдота про новых русских: бычьи шеи, золотые цепи… И вот они меня опознали – и призвали к ответу за все, и велели сказать, когда закончится бардак и прекратится коррупция.
Тут меня одолело любопытство.
– Простите, – спросил я, – а вы за кого голосовали?
И выяснилось, что двое из пяти «быков» голосовали за Ельцина, двое за Жириновского, а один – вообще за Зюганова. И, проголосовавши таким образом, они регулярно напиваются – в ожидании, когда прекратятся бардак и коррупция.
Народ – вот что было главным открытием программы «Итого», по крайней мере, для меня. Через две программы на третью информационный поток выплескивал на нас что-нибудь совершенно поразительное. Не забуду, как мать родную, ночные съемки из питерского пригорода Келломяги. У водилы уборочной машины кончилась в машине вода, а рабочее время – не кончилось, и он ездил по улицам родного города и гонял валиком пыль. Всю ночь. Я смотрел этот сюжет и думал… Нет, я ничего не думал, просто смотрел, как зачарованный.
Но это – частный случай идиотизма. А вот картинка из цикла «все, что вы хотели знать о своем народе, но боялись спросить».
…Голландский фермер взял в аренду в Липецкой области шестьсот гектаров земли – и приехал на черноземные просторы, привезя с собою жену, компаньона, кучу техники и массу технологий. Он посадил картошку – и картошка выросла хоть куда. А на соседних совхозных плантациях (где, пока он работал, расслаблялись великим отечественным способом) корнеплод уродился фигово.
Тут бы и мораль произнести – типа «ты все пела…»
Но в новых социально-исторических условиях басня дедушки Крылова про стрекозу и муравья не сработала. Потому что, прослышав о голландском урожае, со всей области (и даже из соседних областей) к полям потянулись люди. Они обступили те шестьсот гектаров буквально по периметру – и начали картошку выкапывать.
Причем не ночью, воровато озираясь, с одиноким ведром наперевес… – граждане новой России брали чужое ясным днем; они приезжали на «жигулях» с прицепами, прибывали целыми семьями, с детьми… Педагогика на марше.
Приезд на место события местного телевидения только увеличил энтузиазм собравшихся. Люди начали давать интервью. Общее ощущение было вполне лотерейным: повезло! Мягкими наводящими вопросами молодая корреспондентка попыталась привести сограждан к мысли, что они – воры, но у нее не получилось. Один местный стрекозел даже обиделся и, имея в виду голландского муравья, сказал: вон у него сколько выросло! – на нашей земле…
Этот сюжет, будь моя воля, я бы крутил по всем федеральным каналам ежедневно – до тех пор, пока какой-нибудь высокоточный прибор не зафиксирует, что телезрители начали краснеть от стыда.
А по ночам, когда дети спят, я крутил бы стране другой сюжет.
История его такова. Корреспондент НТВ в Чечне предложил некоему полковнику десантных войск воспользоваться своим спутниковым телефоном – и позвонить домой, под Благовещенск, маме: у мамы был день рождения. Заодно корреспондент решил этот разговор снять – подпустить лирики в репортаж.
В Чечне была глубокая ночь – под Благовещенском, разумеется, утро. Полковник сидел в вагончике с мобильным телефоном в руке – и пытался объяснить кому-то на том конце страны, что надо позвать маму. Собеседник полковника находился в какой-то конторе, в которой – одной на округу – был телефон. Собеседник был безнадежно пьян и, хотя мама полковника находилась, по всей видимости, совсем недалеко, коммуникации не получалось.
Оператор НТВ продолжал снимать, хотя для выпуска новостей происходящее в вагончике уже явно не годилось – скорее, для программы «Вы – очевидец».
Фамилия полковника была, допустим, Тютькин. (Это не потому, что я не уважаю полковников. Не уважал бы, сказал настоящую – поверьте, она была еще анекдотичнее.)
– Это полковник Тютькин из Чехии, б…! – кричал в трубку герой войны («чехами» наши военные называют чеченцев; наверное, в память об интернациональной помощи 1968 года). – Маму позови!
Человек на том конце страны, будучи с утра на рогах после вчерашнего, упорно не понимал, почему и какую маму он должен звать неизвестному полковнику из Чехии.
– Передай: звонил полковник Тютькин! – в тоске кричал военный. – Запиши, б…! Нечем записать – запомни на х… Полковник Тютькин из Чехии! Пол-ков-ник… Да вы там что все, пьяные, б…? Уборочная, а вы пьяные с утра? Приеду, всех вые…
Обрисовав перспективы, ждущие неизвестное село под Благовещенском в связи с его возвращением, полковник Тютькин из Чехии снова стал звать маму. Когда стало ясно, что человек на том конце провода маму не позовет, ничего не запишет и тем более не запомнит, полковник стал искать другого собеседника.
– Витю позови! – кричал он, перемежая имена страшным матом. – Нету, б…? Петю позови! Колю позови!
И, наконец, в последнем отчаянии:
– Трезвого позови! Кто не пил, позови!
Такого под Благовещенском не нашлось – и, бросив трубку, полковник обхватил голову руками и завыл, упав лицом на столик купе.
Разумеется, НТВ не дало это в эфир. Жалко было живого человека… Но если бы не эта жалость, я бы, ей-богу, крутил и крутил этот сюжет для не помнящей себя страны, на одном конце которой – пьяные влежку во время уборочной Витя, Петя и Коля, один телефон на село и одинокая мама полковника Тютькина, не дождавшаяся звонка от сына в свой день рождения, а на другом конце – сам этот полковник, в тельняшке и тоже под градусом – пятый год мочит «чехов»…
Я узнавал свой народ – смеялся и плакал, и понимал, что вот он, ответ на вечный вопрос, задаваемый довольно часто и не мне одному; задаваемый иногда с удивлением, чаще – со злобой… «Что же ты отсюда не уезжаешь?»
Да как же отсюда уедешь? От полковника Тютькина, от родимых обкомовских цицеронов, от безымянного шоферюги, гоняющего пыль по улицам родного города? Это невозможно.
Мне будет их не хватать.
А может быть даже – кто знает? – им будет не хватать меня.
- Предыдущая
- 5/15
- Следующая
