Рыцарь короля - Шеллабарджер Сэмюэл - Страница 40

• Предыдущая
• 40/150
• Следующая

— Вот и все, — сказала она. — К счастью, мсье де Воль не упоминает эдесь об этом… другом деле. — Она похлопала по бархатной сумочке. — Насколько я знаю короля, он и не взглянет на печать и ни на миг не заподозрит, что в письме было ещё кое-что. Поздравляю вас, мсье. Ваше поведение, о котором пишет маркиз, весьма понравится королю, как понравилось и мне. Немногим посланцам выпадает такая удача — привезти в доставленных депешах собственное счастье и заслужить одновременно благодарность и короля, и регентши Франции. И, может статься, моя благодарность, — прибавила она с коротким смешком, который напомнил ему об их общей тайне, — будет не менее ценной для вас, чем его… А теперь ступайте и освежитесь с дороги.

Как бы ни был Блез богат обещаниями на будущее, он чувствовал себя весьма ограниченным в средствах в настоящем. У него было с собой лишь то, что на нем, — испачканный костюм и заплатанные сапоги. Маркиз дал ему немного денег на дорогу, но у него уже не оставалось времени купить одежду до аудиенции у короля. Он стоял, покраснев от смущения.

— Что еще? — спросила герцогиня.

— Мадам, у меня нет знакомых при дворе. Едва ли мой вид соответствует…

Она небрежно махнула рукой.

— Не тревожьтесь. Я поручу вас какому-нибудь из моих дворян, он поможет вам. Просите у него все, что угодно, — хоть его лучший костюм, если пожелаете…

И прибавила, лукаво взглянув на него:

— Между прочим, малютка Винетта, которую вы так изящно ущипнули несколько лет назад, вышла замуж и покинула двор. Но здесь есть и другие — такие же пухленькие и аппетитные…

И, заметив испуг, который он не смог скрыть, герцогиня сухо подтвердила:

— Да, мсье, я никогда ни о чем не забываю.

Дворянин, заботам которого Луиза Савойская поручила Блеза, рассыпался в любезностях. Он проводил де Лальера в небольшую комнатку под самой крышей замка, которую занимал, и попросил свободно распоряжаться его вещами. Однако, не согласившись принять ни су в уплату за выбранную Блезом приличествующую случаю одежду, он намекнул, что его чрезвычайно устроил бы заем в сумме пяти золотых крон; Блез не пропустил мимо ушей этого намека, так что оказался в конечном счете не слишком обязанным.

— Я верну вам долг, мсье, при первой же возможности, — заявил дворянин. — Мне задолжали жалованье уже за полгода, так что, сами понимаете, у меня пустовато в карманах.

Вспомнив роскошь охоты, Блез был поражен нуждой, скрывающейся за пышностью.

— Но если вам должны деньги…

— Деньги должны всем. Не так давно я объяснил свои затруднения мадам герцогине Ангулемской, с которой вы только что расстались. Конечно, она наобещала мне золотые горы и всяческие чудеса. Однако ростовщики не дают наличных под обещания; что ж, как и большинство людей при дворе, я был вынужден заложить все остальное: мой дом в Нормандии, три ветряные мельницы… Здесь посулы — расхожая монета. Мы все весьма богаты ими.

— О-о… — протянул Блез, вспоминая заверения, которыми осыпала его регентша.

— Совершенно верно, друг мой. «О» — это и есть символ стоимости упомянутой монеты.

Раздумывая над этими замечаниями, Блез переоделся в платье дворянина, завершил свой туалет и спустился поужинать в похожий на казарму общий зал, один из тех, которые предназначались для придворных невысокого ранга.

Еда была скудная, состояла из случайных блюд, приготовленных на скорую руку, — никакого сравнения с роскошной чередой яств, которые подавали королю и высшей знати в главном зале. Придворные победнее довольствовались тем, что удавалось получить.

Здесь ничто не изменилось со времен, памятных де Лальеру, — кроме разве что лиц. Девицы так же хихикали и сплетничали. Все так же компании в укромных уголках забавлялись непристойными анекдотами. На чужаков вроде Блеза взирали со снисходительным высокомерием — как же, те так долго пребывали вдали от двора, который все они считали центром мира…

Когда наконец церемониймейстер вызвал его из зала, громко крикнув: «Мсье де Лальер, к королю!», он почувствовал огромное облегчение.

По мере приближения к королевским апартаментам Блез ощущал вокруг все более глубокий трепет, видел все усиливающиеся блеск и парадность. Тут и там на постах стояли дворяне-гвардейцы с алебардами, в богатых одеждах. Встретилась группа знаменитых шотландских стрелков в белых плащах, тяжелых от золотого шитья, с вышитыми на груди коронами. Были здесь и французские стрелки, швейцарские гвардейцы, часовые у дверей, великолепные в своих одеяниях королевских цветов и с королевским гербом. Однако их великолепие не шло ни в какое сравнение с роскошью одежд знати, толпящейся в приемных и передних.

Блез узнавал некоторых аристократов — каждый служил центром притяжения определенной группы: Людовик Вандомский, видам34 епископа Шартрского; Роберт Стюарт, сеньор Обиньи; Филипп Шабо, властитель Бриона, один из главных фаворитов короля; белокурый Робер де ла Марк, сеньор Флоранжа, командующий швейцарской гвардией, — и целый рой прочих знаменитостей.

Если бы эти люди были просто позолоченными придворными мотыльками, порхающими вокруг королевской свечи, то Блез утешался бы своим превосходством солдата над хлыщами. Но они все были ещё и выдающимися воинами, имена которых с почтением произносились у походных костров по всей Европе.

Аристократизм в то время ещё означал доблесть и дар вести за собой других. Рядом с этими грандами меча Блез ощущал некоторую робость и смирение.

Был час перерыва между ужином и танцами. Дворяне небрежно орудовали зубочистками под гомон разговоров. От дыхания множества людей, обильно сдобренного запахами мяса и вина, в коридорах и приемных становилось все жарче. В последней приемной Блез уже отчаялся проложить себе путь через толпу знати и военачальников, однако они расступились перед королевским церемониймейстером, который прошел между двумя блистательными алебардщиками.

Дверь отворилась и закрылась снова, сразу отрезав шум голосов; и Блез обнаружил, что находится в одной комнате с королем — хотя и на почтительном расстоянии от него.

• Предыдущая
• 40/150
• Следующая