Буря - Шекспир Уильям - Страница 7

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая

Стряхни ее с себя. Вставай, Миранда.

Теперь позвать нам нужно Калибана,

Хоть от него мы, верно, не услышим

Ни слова доброго.

Он груб и страшен.

Я не люблю встречаться с ним, отец.

Но без него мы обойтись не можем:

Он носит нам дрова, огонь разводит

И делает всю черную работу.

Эй, Калибан! Ты, грубая скотина!

Откликнись, раб!

(за сценой)

Еще там хватит дров.

Раз я зову — тебе найдется дело.

Ну, черепаха, шевелись быстрей!

Кому я говорю?

Появляется Ариэль в облике морской нимфы.

Мой Ариэль! Чудесное виденье!

Послушай же…

(Шепчет Ариэлю на ухо.)

Исполню, господин.

(Исчезает.)

Эй, грязный раб! Ублюдок злобной ведьмы

И дьявола! Живей иди сюда! —

Входит Калибан .

Пускай на ваши головы падет

Зловредная роса, что мать сбирала

Пером совиным с гибельных болот!4

Пусть ветер юго-западный покроет

Вам тело волдырями!

За эту брань ты дорого заплатишь!

Всю ночь — попомни это — будут духи

Тебя колоть и судорогой корчить.

От их щипков ты станешь ноздреватым,

Как сот пчелиный, и щипки их будут

Еще больнее, чем укусы пчел.

Ты даже и поесть мне не даешь!..

Я этот остров получил по праву

От матери, а ты меня ограбил.

Сперва со мной ты ласков был и добр,

Ты вкусным угощал меня напитком,

Ты научил меня, как называть

И яркое и бледное светила,

Которые нам светят днем и ночью,

И я тебя за это полюбил,

Весь остров показал и все угодья:

И пастбища, и соляные ямы,

И родники… Дурак я! Будь я проклят!..

Пусть нападут на вас нетопыри,

Жуки и жабы — слуги Сикораксы!..

Сам над собою был я господином,

Теперь я — раб. Меня в нору загнали,

А остров отняли!

Ты лживый раб!

С тобой добром не сладишь, только плетью.

Сначала я с тобою обращался,

Хоть ты животное, как с человеком.

Ты жил в моей пещере. Но потом

Ты дочь мою замыслил обесчестить!

Хо-хо! Хо-хо! А жаль, не удалось!

Не помешай ты мне — я населил бы

Весь остров Калибанами.

Презренный!

Нет, добрых чувств в тебе не воспитать,

Ты гнусный раб, в пороках закосневший!

Из жалости я на себя взял труд

Тебя учить. Невежественный, дикий,

Ты выразить не мог своих желаний

И лишь мычал, как зверь. Я научил

Тебя словам, дал знание вещей.

Но не могло ученье переделать

Твоей животной, низменной природы.

И за нору меня благодари.

Ты стоишь кары злейшей, чем темница.

Меня вы научили говорить

На вашем языке. Теперь я знаю,

Как проклинать, — спасибо и за это.

Пусть унесет чума обоих вас

И ваш язык.

Отродье ведьмы, сгинь!

Дров принеси. Да поживее, слышишь?

Еще работа будет. Что? Кривишься?

Смотри, за нерадивость и за лень

Нашлю я корчи на тебя и кости

Заставлю ныть. Так заревешь от боли,

Что звери испугаются.

Нет! Сжалься!

(В сторону.)

Пока смирюсь. Сильна его наука.

Ему подвластен даже Сетебос,5

Бог матери моей.

Ступай же, раб!

Калибан уходит.

Появляется невидимый Ариэль , он поет в сопровождении музыки; за ним следует Фердинанд .

(поет)

Духи гор, лесов и вод,

Все в хоровод! Утихло море.

В легкой пляске, с плеском рук

Сомкните круг,

Мне дружно вторя!

Внимайте!

(со всех сторон)

Гау! Гау!

Псы сторожевые, лайте!

Гау! Гау!

Внимайте!

Море смолкло, даль тиха,

Слышно пенье петуха!

Кукареку!

Откуда эта музыка? С небес

Или с земли? Теперь она умолкла.

То, верно, гимны здешним божествам.

Я, смерть отца оплакивая горько,

Сидел на берегу. Вдруг по волнам

Ко мне подкрались сладостные звуки,

Умерив ярость волн и скорбь мою.

Я следую за музыкой; вернее,

Она меня влечет… Она умолкла.

Нет, вот опять.

(поет)

Отец твой спит на дне морском,

Он тиною затянут,

И станет плоть его песком,

Кораллом кости станут.

Он не исчезнет, будет он

Лишь в дивной форме воплощен.

Чу! Слышен похоронный звон!

Дин-дон, дин-дон!

Морские нимфы, дин-дин-дон,

Хранят его последний сон.

Поется в песне о моем отце!

Не могут быть земными эти звуки,

Они сюда нисходят с высоты.

(Миранде)

Приподними же занавес ресниц,

Взгляни туда.

Что это? Дух? О боже,

Как он прекрасен! Правда ведь, отец,

• Предыдущая
• 7/35
• Следующая