Вино богов - Барнс Джон Аллен - Страница 38
- Предыдущая
- 38/72
- Следующая
— Умоляю тебя, сэр Джон, не увлекайся слишком. А вдруг нам придется уйти, дабы преследовать очередного лазутчика до того, как спектакль закончится? Тогда тебя постигнет жестокое разочарование.
И герцог заерзал на сиденье, стараясь устроиться поудобнее.
Сэр Джон кивнул:
— Ты прав, конечно. Но поверь, так трудно удержаться, особенно после всего того, чего я наслушался про эту пьесу. И подумать только — ведь автор творил ее, можно сказать, у нас на глазах…
Но тут сэр Джон неожиданно выпрямился. Его лицо, озаренное огарками свечей, отбрасывающих тусклые отблески на окна кареты, заклеенные промасленной бумагой, стало мрачным и тревожным.
— Что за… — вырвалось у герцога. Сэр Джон приложил палец к губам, обернулся и приоткрыл окошко. Бумага заскрипела. Запрокинув голову, сэр Джон выглянул в щелочку и прошептал, что было довольно затруднительно, так как ему пришлось перекрикивать стук колос и цоканье копыт:
— Мы только что пересекли Венд. Куда бы он нас ни вез, он везет нас не к «Пестрому газебо». Боюсь, что…
Карету качнуло, она резко остановилась. Сэр Джон резко отодвинулся от дверцы, послышался глухой треск, и Вассант увидел, как в подушку сиденья, в то самое место, где только что сидел Слитгиз-зард, вонзилось острие шпаги. В это же мгновение герцог выхватил мушкет, не успев до конца осознать, что произошло… Их похитили!
Чьи-то каблуки загрохотали по крыше — то ли туда забрался кучер, то ли кто-то другой вознамерился выстрелить из мушкета им в спину, если бы они вздумали выпрыгнуть из кареты. Сэр Джон взмахнул мечом и снес с подсвечников огарки свеч. В карете стало темнее, чем на улице.
В кромешном мраке не было видно ничего, кроме овальных окошек, заклеенных промасленной бумагой. По краям пробивался тусклый свет. Долго-долго до них не доносилось вообще никаких звуков. Наконец медленно и тихо дверца приоткрылась.
Сэр Джон взвел курок мушкета, придвинулся поближе к той дверце, которую кто-то пытался открыть снаружи, медленно поворачивая ручку, и уперся рукой в крышу кареты. Тот, кто находился на крыше, немного подвинулся. Теперь Слитгиз-зард определил, где находится нога злодея. Он провел рукой по потолку, нащупал вторую ногу, поднял мушкет и направил дуло точнехонько между ног неизвестного злоумышленника. На все это ушло гораздо меньше времени, чем потребовалось для описания. А за эти мгновения, длившиеся не долее четверти вдоха, герцог Вассант успел взвести курок своего мушкета и прижался ухом к дверце, чтобы наверняка удостовериться в том, как расположился тот, что намеревался ее открыть.
Удостоверившись, герцог нацелил мушкет на ручку дверцы — туда, где, по его расчетам, располагалась рука злоумышленника. А тот тянул, и ручка поворачивалась со скоростью движения минутной стрелки по циферблату часов.
Вассант почувствовал какой-то неприятный запах и понял, что вот-вот чихнет. Он до боли прикусил губу. Ручка дверцы совершила полный оборот.
Легко, почти незаметно, чтобы не напугать герцога, но достаточно твердо, дабы у того не осталось никаких сомнений в том, что это значит, сэр Джон коснулся указательным пальцем плеча Вассанта. Не дрогнув и на миллиметр не сдвинув мушкета от того места, куда целился, Вассант потянул за спусковой крючок, и оба мушкета грянули одновременно. Звук выстрела в закрытом пространстве был подобен грохоту пушек.
Герцог ногой распахнул дверцу, сунул мушкет в кобуру и выпрыгнул из кареты, ловко выхватив из ножен меч. Уже стоя на мостовой и успев бросить взгляд по сторонам, дабы убедиться, не окружена ли карета, он заметил в свете луны фигуру мужчины, тупо уставившегося на обрубленную руку, и второго, распластавшегося на крыше кареты, зажавшего руками пах.
В это время с десяток врагов, все со шпагами наголо, вышли из тьмы и встали полукругом с той стороны кареты, где стоял герцог Вассант.
Тут рядом с ним появился сэр Джон.
— Окружили, мерзавцы, — прошептал Слитгиз-зард. — Взяли в кольцо. В колеса палки вставили. Не уедешь.
Вассант кивнул. Стоявшие кругом люди все до одного были в плащах с капюшонами. Ни единого факела. Злодеи казались застывшими статуями.
Друзья стояли и ждали мгновения, когда закипит бой, но никто не трогался с места. Сэр Джон не шевелился и слушал. Вот, лишившись чувств, повалился на мостовую тот, кому герцог выстрелом отрубил руку, вот испустил последний вздох человек на крыше кареты. Слитгиз-зард смотрел и слушал, но ни один из окруживших их с Вассантом злодеев не сделал ни шага, не произнес ни слова.
Глаза сэра Джона успели привыкнуть к темноте, и он разглядел незнакомцев получше. Просторные, плотные, тяжелые плащи лежали на их плечах так, словно под ними прятались неестественно хрупкие тела.
— Что вам нужно от нас? — требовательно вопросил Вассант, устав от ожидания, но не желая начинать сражение, поскольку он понимал, что силы далеко не равны и им с сэром Джоном грозит поражение, если дойдет до дела. — Мы слуги короля и верноподданные принца Аматуса. Вы не имеете никакого права удерживать нас здесь, и это не в вашей власти. Пропустите нас, иначе мы убьем вас.
Стоявшие кругом люди — если то были люди — не шевельнулись и не произнесли ни звука. Миновало еще несколько частых, тревожных сердцебиений, а потом все они, словно в унисон, тронулись с места, сделав шаг левой ногой вперед, и сомкнули ряды. Руки злодеев, сжимавшие шпаги, не дрогнули.
Сэр Джон выхватил мушкет и произнес, спокойно и небрежно — так, словно излагал свое мнение по поводу второстепенного политического вопроса:
— Поскольку перед вами открывалась блестящая возможность пристрелить нас на месте, но вы этого не сделали, ваше поведение, друзья мои, наводит меня на мысль о том, что вам приказано взять нас живыми. Желает ли кто-нибудь из вас оспорить мои соображения на этот счет? Из гибели кучера и его приспешника с очевидностью следует, что вам приказано не щадить друг друга, а быть может, вам втолковали, что наши жизни дороже ваших. Вероятно, теперь мы могли бы удостовериться в том, так ли это.
Затем он прицелился из мушкета в ближайшего злоумышленника, оттянул курок, прицелился в грудь мерзавца, не в силах избавиться от подозрений, что окружившие их с герцогом подонки — не люди, и нажал на спусковой крючок.
Вспышка при выстреле просияла ярче света дня. Герцог Вассант подумал о том, что на звук выстрела могла бы явиться подмога. Находись они в другом районе города, наверное, так бы и случилось, но они угодили в самый неудачный в этом смысле район. Здесь, в окрестностях Венда, куда и днем-то мало кто заглядывал, кругом были только покинутые жителями пустые дома. Здесь давно уже никто не решался жить из страха перед ворами и убийцами. Воры же и убийцы тут также надолго не задержались — эти опасались новых обитателей заброшенных жилищ, чьи имена они даже страшились произнести. Зло, казалось, сочилось здесь сквозь трещины мостовой.
Тот, в кого угодила картечь, запрокинулся назад, упал на спину и мгновение лежал неподвижно. Но вот он приподнял голову и дернулся так, словно у него была перебита шея. Затем он начал дрожать и извиваться и производил эти движения гораздо дольше, чем, по идее, следовало бы.
Из мрака, перешагнув через тело павшего, шагнула другая фигура и замкнула круг. Все твари вновь сделали шаг вперед и в сторону.
Слитгиз-зард что-то еле слышно проговорил и не на шутку изумил герцога Вассанта своей грубостью. Честно говоря, и самому сэру Джону его собственное высказывание показалось весьма скабрезным, но сложившаяся ситуация до предела истощила его словарный запас, и, кроме ругательства, больше решительно ничего не приходило ему в голову.
За время ожидания герцог успел перезарядить все три мушкета, а затем, не спуская глаз с окружения, перевесил свою портупею на плечо сэра Джона, а сам обнажил меч и кинжал, предоставив Слитгиз-зарду возможность стрелять сразу из шести мушкетов.
— Попробуй прикончить еще несколько ублюдков, — тихо сказал Вассант. — Посмотрим, удастся ли их убить вообще.
- Предыдущая
- 38/72
- Следующая
