Великолепный - Барнет Джилл - Страница 1

• 1/77
• Следующая

В незапамятные времена – когда люди не имели представления, что такое геральдика и рыцарская доблесть, а самих рыцарей, их замков, турниров и крестовых походов еще не было и в помине – повсеместно славился древний напиток, обладавший удивительной и могучей силой.

Звался он вересковым элем.

Впервые вересковый эль сварили дикие язычники-варвары, которые раскрашивали свои тела синей краской и называли себя пиктами. Отправляясь на войну из урочищ Шотландии, где они обитали, пикты пили вересковый эль и становились настолько бесстрашными и неуязвимыми в бою, что даже непобедимые солдаты Юлия Цезаря ничего не могли с ними поделать.

Рецепт приготовления напитка хранился в строжайшей тайне и был чрезвычайно сложен. По слухам, в эль добавляли и дикие лесные травы, и цветы папоротника, распускающиеся только в ночь полнолуния, и волшебные кристаллы с гор, и, конечно же, вереск – только особый, с красным, будто кровавым, оттенком.

Некоторые, впрочем, утверждали, что магическая сила эля заключалась не в рецепте его приготовления, а исходила от самих пивоваров-карликов, которые населяли этот дикий горный край. Считалось, что сила эля находится в прямой зависимости от мыслей, желаний и чаяний пивовара.

Сказать по правде, никто не знал наверняка, как и отчего эль обретал свою волшебную силу. Однако все были уверены, что вересковый эль ею обладал.

Древний рецепт приготовления эля сгинул вместе с пиктами, но еще долгие годы после этого люди пытались его воссоздать. Кое-кто перекапывал окрестные холмы в надежде обнаружить сундуки с сокровищами, оставленные карликами-пивоварами, а заодно – и драгоценный рецепт. Другие варили в огромных черных котлах зловещего вида пойло из сорных и ядовитых трав, бормоча при этом заклинания, смысла которых никто разобрать не мог.

Некоторые торговки пивом опускали в чаны с элем кусочки горного хрусталя, лили туда различные зелья и снадобья, после чего распускали слухи, что заветный вересковый эль в самом деле имеется – но только у них в заведении. Многие ни в чем не повинные любители эля, отравившись этой гадостью, отдавали богу душу – и тогда торговок казнили.

Поиски заветного рецепта продолжались в течение восьми веков, но никому так и не суждено было его отыскать. Скептики заявляли, что все разговоры о вересковом эле – бабушкины сказки и его отродясь не существовало.

Но многие в этот волшебный напиток верили. Некоторые даже утверждали, что им удалось-таки отведать верескового эля в ночь полнолуния, когда, как известно, леса и горы наполнялись крохотными существами – эльфами, феями, гномами, – а также привидениями и прочей нечистью. В такие волшебные ночи сидр превращался в вино, солома – в золото, а миром правила любовь, и девушки чаще обычного развязывали свои пояса. Любовные утехи в те ночи обретали особенное неистовство, и это... это было воистину великолепно!

Замок Камроуз, 1269 год

Отец леди Клио считал, что светлые, будто отлитые из серебра, волосы его дочери – главнейшее ее достояние. А возможно, и его тоже – это уж как посмотреть: ведь рано или поздно он должен был выдать дочь замуж за какого-нибудь несчастного, ни о чем не подозревающего болвана.

Впрочем, на первый взгляд, леди Клио из Камроуза была просто рождена для того, чтобы составить счастье всей жизни не очень сильного духом мужчины, неважно – короля или рыцаря, крестьянина или купца. Всякий кроткий представитель мужского пола в ее присутствии чувствовал себя человеком мужественным и готовым к подвигам. Она выглядела как идеальная жена, которая наверняка предоставит будущему мужу безраздельно царить в своем замке. Да и головка ее была такой светлой, такой легкой, что, казалось, мысль в ней не могла задержаться. Это должно было убедить любого претендента на ее руку, что в умении шевелить мозгами он окажется сильнее ее, а следовательно, будет господствовать над ней и в этой сфере. Тем более что, в соответствии с учением отцов церкви, цвет волос женщины определял ее истинную сущность. И многие искренне полагали, что волосы у человека растут прямиком из мозга.

Огненно-рыжие волосы у женщины служили для мужчины безусловным свидетельством того, что у нее дьявольски развит дух противоречия. Каштановые волосы, вернее сказать, волосы цвета коры, почитались самыми обыкновенными, банальными, поскольку две трети Англии в те времена покрывали леса. Оттого считалось, что у женщины с каштановыми волосами не развито воображение. Волосы цвета ночи – а каждый знал, что ночь – это время ведьм, – выдавали в женщине избыток ума и предрасположенность к греху и злодейству. Отцы церкви даже склонялись к мысли, что у Евы – прародительницы человечества – волосы тоже были черны, как первородный грех.

Зато женщина со светлыми волосами почиталась совершенством.

К сожалению, ученые отцы церкви не были знакомы с Клио. Подобно полю, усыпанному золотистыми лютиками, в котором укрылся колючий еж, волосы леди Клио скрывали ее истинную природу. Она была упрямой и целеустремленной, а эти качества весьма почитались у мужчин, но осуждались у женщин.

Отец Клио клялся всеми святыми, что упрямство у нее врожденное. Еще до того, как Клио появилась на свет, ее мать родила пятерых мертвых младенцев. Когда же она была беременна Клио, схватки у нее – как и прежде – начались до времени, и девочка увидела божий мир на два месяца раньше срока. Однако когда замковый капеллан начал читать над крохотным синим тельцем отходную молитву, ребенок неожиданно ожил, лягнул священника в руку, открыл ротик и – по словам отца девочки – огласил стены замка таким воплем, что они едва не рассыпались во прах.

Ко всеобщему удивлению, ребенок выжил. Но с того самого мгновения, как Клио издала первый вопль, она вела бой, не переставая. Казалось, эта девочка задалась целью воевать с целым светом, чтобы только доказать ему, что она существует.

Разумеется, сама Клио себя упрямой не считала. Настойчивой – пожалуй. Но если бы не ее настойчивость и не характер, где бы она оказалась сейчас, спрашивается? Известное дело, где – в могиле. Во всяком случае, Клио была в этом твердо убеждена и уже давно решила, что властвовать над собой не позволит никому, поскольку за собственную жизнь отвечает сама.

Клио верила, что настойчивость – мать успеха. А если какой-нибудь ее великий план даст сбой, то она, черт возьми, выдумает новый!

Она была маленькой и хрупкой, но идеи в ее голову, как правило, приходили грандиозные. А главное – она тут же начинала их осуществлять, не думая о последствиях, которых обыкновенно оказывалось множество.

С другой стороны, никто бы не сказал, что Клио не учится на своих ошибках. Уж глупой гусыней она не была – это точно – и дважды на одни грабли не наступала. Зато совершала пропасть новых ошибок и промахов, что, как ни странно, ее даже устраивало. Ведь это были ее ошибки и ее промахи, а она решила жить своим умом и идти по жизни своей дорогой, даже если эта дорога будет усеяна осколками разбившихся надежд и мечтаний.

Клио свято верила, что, так или иначе себя совершенствуя, в жизни можно добиться всего. Хотя, если смотреть правде в глаза, никаких серьезных оснований, чтобы думать подобным образом, у нее не было. Казалось бы, вся окружающая действительность должна была уверить ее в обратном. Но Клио всегда была готова бросить вызов судьбе и, вступив в схватку с ней, испытывала от этого восторг и упоение. Правда, люди называли ее усилия тщетными и сравнивали их с попытками мула пробить копытами каменную стену, но Клио не желала сдаваться, как бы ни сложились обстоятельства. Чтобы добиться победы, считала она, нужен новый план, если не сработал старый. А главное, нужна новая, всеобъемлющая идея.

Ох уж эти новые идеи, от которых Клио приходила в восторг! Тот, кто хорошо ее знал, замечал, как они овладевают ею, по некоторым особым признакам. В такие минуты она неожиданно затихала, движения ее замедлялись, а на лбу появлялась крохотная, едва заметная морщинка. При этом Клио начинала покусывать нижнюю губку или крутить на пальце перстень, доставшийся ей от матери, а на лицо ее снисходило умиротворенное, едва ли не ангельское выражение.

• 1/77
• Следующая