Унесенные страстью - Барнет Джилл - Страница 25
- Предыдущая
- 25/68
- Следующая
Эми было ясно одно – ей незачем возвращаться домой, там ничего не осталось. Правда, у нее было богатство. Но деньги ничего не значили для нее. Она жила в роскошных бездушных анфиладах с роскошными бездушными каминами в роскошных бездушных особняках. Оболочка, в которой было все, что только можно купить за деньги, за исключением одного – того, что ей действительно было нужно: быть снова окруженной родными, любящими и заботливыми людьми.
Девушка проглотила комок в горле, иначе она непременно расплакалась бы опять, потом оглядела пещеру. Она была темной, промозглой и пахла так, будто море с незапамятных времен было заключено в этих скалах, не находя себе выхода. Этим терпким, соленым ароматом океана был насыщен влажный воздух пещеры, как бывает насыщена застрявшим там дымом труба. Эми слышала в отдалении шум волн, разбивающихся о скалы.
Звук этот казался ей таким же далеким и оторванным от мира, какой была она сама.
«Интересно, – подумала Эми, – бывает ли у Джорджины Бэйард это чувство одиночества и потерянности? Скорее всего, нет. Джорджина, конечно же, не позволит себе испугаться чего-нибудь, тем более одиночества». Эми повернулась и посмотрела на нее, отчасти из любопытства, отчасти же потому, что надеялась, вдруг ей удастся научиться быть немного сильнее.
Джорджина пристально смотрела на каменную стену напротив; мыслями, казалось, она была очень далеко, когда рассеянно подбрасывала пригоршни маленьких камешков, которые с плеском падали в воду и опускались на дно.
– Как ты думаешь, что могло побудить его это сделать?
– Кого? И что именно? – Джорджина обернулась и посмотрела на Эми.
– Похитить нас. Почему, как ты думаешь, такой мужчина, как Эйкен Мак-Лаклен, так запросто схватил и увез нас, как будто бы мы только и мечтали сделать все, чего ни пожелают они с братом?
– Крайнее самомнение.
Самомнение – это было одно из слов, приходивших Эми на ум, когда она думала о людях, окружавших Джорджину Бэйард, об этих «избранных» вроде Уильяма и ему подобных. Все они были самонадеянны и холодно высокомерны. Эми почувствовала на себе взгляд Джорджины и подняла глаза.
– Что ты имела в виду, когда сказала «такой мужчина, как Эйкен Мак-Лаклен»?
– Красивый мужчина.
Джорджина посмотрела на нее задумчивым взглядом:
– Тебе он кажется красивым?
– А тебе?
– Я не заметила.
Джорджина сказала это так поспешно, что даже Эми ей не поверила. Быть может, она просто слишком горда, чтобы признать, что Эйкен невероятно красив. Женщина не может не растаять, когда на нее смотрят такие вот зеленые глаза. Мужчины, подобные ему, всегда немного смущали Эми. Она не представляла, о чем ей разговаривать с ними. С головой уходя в созерцание немыслимо красивого лица, она теряла способность говорить.
А вот Калем, его брат, совершенно другой. Он тоже красив. По правде говоря, Эми даже больше понравились его темные глаза и более серьезное поведение. У девушки ни разу не возникло ощущения, что он смеется над ней. Было несколько безумных мгновений, когда она чувствовала, что он почти нравится ей. Подумать только – мужчина, который подтыкает вам плед и до блеска начищает совок! А потом он взял и разрушил все это, попытавшись затащить ее в постель. Эми пришла к выводу, что братья по сути своей просто животные. От этого ей стало немного грустно. Девушка задумчиво взглянула на Джорджину:
– Не может же человек просто так, без причины, обидеть другого человека!
– Людей интересуют лишь собственные желания. Им совершенно безразлично, если при этом они причиняют кому-нибудь боль. Я давно уже это поняла.
На мгновение на лице Джорджины промелькнуло какое-то странное выражение, нечто вроде горечи, сожаления, но, поймав на себе взгляд Эми, она снова решительно сжала губы, как бы пресекая всякие дальнейшие расспросы. Девушка отвернулась, вытирая ладони о намокшую юбку, словно бы для того, чтобы чем-нибудь занять руки.
«Интересно, – подумала Эми, – что или кто научил Джорджину Бэйард думать и заботиться только о себе? А может быть, есть люди, которые так и родятся себялюбивыми?»
Джоржина кивнула на корзинку, стоявшую между ними.
– Что в ней? – Она подвинулась ближе, устраиваясь поудобнее.
Эми слегка отогнула угол плотной салфетки, прикрывавшей корзинку, и вытащила пончик. Она подняла его повыше.
– Еда.
Джорджина быстро сдернула салфетку и заглянула в корзинку.
– О Господи... пироги!
Эми откусила большой кусок пончика и посмотрела на Джорджину. По тому, как у той загорелись глаза, можно было подумать, что пироги эти из чистого золота. Девушка схватила целый пирог и поднесла его к носу; принюхавшись, она застонала от наслаждения так, словно крошки во рту не имела с самого рождения.
– Где ты отыскала эту пищу богов?
Эми проглотила кусок сладкого пончика и пожала плечами:
– Корзинка стояла на кухне. Я наткнулась на нее, когда искала тебя.
Джорджина тем временем положила пирог на колени и стала рыться в корзинке, склонившись так низко, что пряди ее черных волос зацепились за плетеную ручку. Это, однако, не охладило ее. Джорджина просто откинула волосы; одна лишь тоненькая угольно-черная прядка покачивалась над самой корзинкой, пока девушка что-то искала там.
Мгновение спустя она вытащила вилку и нож. Девушка с минуту разглядывала их, потом бросила ножик обратно в корзинку. Эми не успела еще проглотить следующий кусок, как Джорджина уже принялась за пирог, вытаскивая вилкой самое вкусное прямо из середины.
– Ммм, обожаю пирог с голубикой. – Она сунула в рот еще один громадный кусок и стала жевать его, зажмурившись от удовольствия.
Эми доела свой пончик и достала еще один. Джорджина открыла глаза и взглянула на Эми. Проглотив еще кусок, она поинтересовалась:
– Что это? Булка?
– Пончики, – ответила Эми с набитым ртом.
Джорджина кивнула, и обе, удовлетворенные, молча продолжали жевать.
Эми как раз взяла пятый пончик, когда Джорджина, остановившись, в задумчивости уставилась на нее. Эми перестала жевать и проглотила кусок.
– Что случилось?
Конечно, она съела целых пять больших пончиков – Эми всегда много ела, когда нервничала, – но Джорджина-то ведь тоже не отставала – от громадного пирога уже почти ничего не осталось!
– Ничего! – Джорджина быстро сунула себе в рот еще один кусок и, опустив глаза, ткнула вилкой в корочку пирога.
Эми положила недоеденный пончик на колени и сидела, не говоря ни слова.
Джорджина подняла на нее глаза:
– В чем дело?
– Мне показалось, ты о чем-то подумала.
Пожав плечами, Джорджина отвела глаза в сторону.
– Да так, просто размышляла; ничего особенного.
– Просто размышляла – о чем?
Джорджина напряженно застыла, потом устремила на Эми пристальный взгляд.
– Почему ты пришла мне на помощь?
– Почему? – Эми нахмурилась. – Что значит – почему? А что же я еще могла сделать?
– Спасаться самой.
– И оставить тебя там? – Эми чуть не рассмеялась, но заметила, как серьезна Джорджина. – Разве я могла бы так поступить?.. Оставить тебя одну! Нас ведь обеих похитили.
– Я не была твоей подругой, не сделала тебе ничего хорошего, и все-таки ты помогла мне. Я не понимаю тебя.
– Что же тут понимать? Обычное человеческое отношение, вот и все. – Джорджина ничего не ответила, и Эми добавила: – Если ты видишь, что кому-то угрожает опасность, скажем, кто-нибудь вот-вот готов выскочить на дорогу перед проезжающим экипажем, ты остановишь его или же попробуешь что-нибудь сделать, может быть, оттащишь подальше.
Джорджина еще откусила от пирога, потом взглянула на Эми и усмехнулась.
– Если бы это была Фиби Дибон, – сказала она, проглотив, – я бы непременно помогла ей.
– Ну, вот видишь? Ты бы сделала то же самое, что и я.
– По правде говоря, я имела в виду совсем не такую помощь.
– Не понимаю.
– Я бы подтолкнула ее.
Эми воззрилась на нее. Джорджина кивнула:
- Предыдущая
- 25/68
- Следующая
