Избранное - Григорьев Николай Федорович - Страница 21

мемориальную надпись - хочется затвердить ее наизусть. Она так

многозначительна! В ней - характер русского человека, его отвага до

самопожертвования в борьбе со злом, за справедливость жизни на земле.

Когда русские - солдаты и добровольцы, юноши и девушки -

освобождали Болгарию от турецкого ига, считалось: и героизм, и

самопожертвование русских понятны - славянин заступился за брата по

крови - славянина. Ну а в 1813 году? Здесь рука помощи была подана

людям иноплеменным. А в Великую Отечественную войну? Советский народ в

смертельной схватке с мировыми силами фашизма отстоял честь и свободу

не только своей Родины, но и многих народов Европы. И память нашего

солдата в освобожденных от фашизма странах священна...

Деньги на памятник собирали по всей России, и каждый щедро

опускал в кружку сколько мог. А построил его академик архитектуры

Владимир Александрович Покровский; он не раз приезжал сюда из

Петербурга.

Это был талантливый зодчий. В городе Пушкине (прежде Царское

Село) каждый залюбуется Федоровским собором, как бы перенесенным

архитектором из глубины веков на новые, освоенные Петром Первым земли.

В советское время Покровский участвовал в сооружении Волховской ГЭС,

которую под руководством Генриха Осиповича Графтио поднимали лучшие

наши строители...

Но сейчас мы - путешественники по Германской Демократической

Республике и остановились перед памятником русским

воинам-освободителям. По размерам это не величественный монумент,

подобный тому, что неподалеку на поле битвы, а всего лишь церквушка,

но мимо не пройдешь, так она стройна, так совершенна. Знатоки

архитектуры считают ее родной сестрой храма Вознесения, что в 1532

году воздвигнут в селе Коломенском под Москвой (ныне Коломенское

слилось со столицей).

Мы видим каменное здание. В основании - куб, из которого плавным

конусом вытянулось вверх как бы растение из белоснежных лепестков, -

столь легкое, грациозное, что забываешь, что оно из камня. Вершина

конуса, увенчанного небольшим куполом, в мозаичных украшениях, в

солнечный день они как бы разбрасывают радужные лучи и блестки золота.

Все вместе выглядит цветком жизни на могиле героев.

...Позвякивая ключами, появилась старушка. "Поп, - говорит, -

нездоров, а я попадья. Да вам ведь не службу служить? - И вздохнула,

зябко поправив на плечах старенькую шаль. - Богослужения нынче почти

уже и не заказывают, приходят как в музей. Пожалуйте и вы, советские

товарищи..." - И со звоном отомкнулся замок массивной двери.

Едва замечаю, что внутри тесновато: взглядом впиваюсь в знамена

казачьих полков, сохранившиеся от Лейпцигской битвы. На каждом лик

Христа, выполненный неуверенной рукой какого-нибудь станичного

живописца. Ткань посеклась от времени, поблекла, но прочна еще вышивка

по краям полотнищ. Это, конечно, рукоделие казачек... Словно вижу этих

женщин, в старинных одеждах, за пяльцами. Что они думали, что

чувствовали, расшивая знамена шелками и золотой нитью?.. Вплетены в

узоры, вперемежку с горючими слезами, и молитвы о даровании победы

казацкому оружию, и трепетные надежды на возвращение любимых с поля

боя, и черный страх перед сиротством, которое грозило ребятишкам...

Среди реликвий старины выделяются богатой отделкой хоругви, то

есть знамена чисто церковные; эти принесены сюда в 1913 году казаками,

потомками погибших. Скромный иконостас - и вплотную к нему на стенах

восемь больших памятных досок, на них наименования полков и других

воинских частей сражавшейся под Лейпцигом стодвадцатисемитысячной

русской армии.

В годы разгула фашизма в Германии церквушка каким-то образом

уцелела и не была разграблена: священник сумел спрятать и тем сохранил

реликвии. Наступил 1945 год, завершилась Великая Отечественная война.

И победитель - советский солдат - не забыл своих героических предков.

По распоряжению маршала Жукова памятник-церковь был восстановлен в

первоначальном виде. И в дополнение к прежней памятной доске появилась

новая. "Вечная слава героям, павшим за свободу и независимость нашей

родины", - гласит надпись. И стоят даты: 1813 - 1945.

x x x

Путешествие завершаем в Пробстхайде. Мы уже упоминали об этом

предместье Лейпцига, но рассказать о нем следует подробно. Чем же он

примечателен, этот немецкий поселок?

Здесь бывал молодой человек, уроженец России, но вынужденный

временно покинуть родину, - Владимир Ильич Ульянов-Ленин. На рубеже

двух столетий - XIX и XX - Ленин задумал грандиозное: перестроить

человеческое общество, чтобы не было войн, а жили бы люди разных стран

в согласии и дружбе, чтобы каждый человек на планете трудился бы в

свое удовольствие и ни в чем не нуждался, чтобы под мирным небом все

семьи были счастливы.

Мысль созрела - но как подать призывный к народам голос? Где тот

рупор, который мощью своей преодолел бы границы стран? "Есть такой

рупор, - решил Владимир Ильич, - газета". И появилась на свет

ленинская "Искра"... Каждый школьник хоть немного знает об этой

газете. Быть может, кое у кого и заголовок в памяти - по фотографиям в

учебниках или других книжках. Но рассмотрим газету повнимательней.

Простым, строгим шрифтом напечатано: ИСКРА. Справа от заголовка

эпиграф: "Из искры возгорится пламя!". Ответ декабристов Пушкину.

Слева назван издатель газеты: "Российская социал-демократическая

рабочая партия".

Это тайное братство революционеров России было еще очень молодым,

неокрепшим, малолюдным; ко времени издания "Искры" партии исполнилось

всего два с половиной года - но она провозгласила смело: "Ближайшей

задачей русской рабочей партии должно быть ниспровержение

самодержавия, завоевание политической свободы". Этот призыв звучит и в

передовой статье первого номера газеты "Искра", написанной Лениным.

Взглянем еще раз на заголовок: ИСКРА... Но где же газета выходит:

в какой стране, в каком городе? Этого не узнать. Даже число не

обозначено, только месяц: Э 1. Декабрь 1900 года - и все. Ищи нас,

свищи!

Началось с того, что Ленин, будучи уже в Германии, приехал в

Лейпциг, разумеется, под другой фамилией. Этот крупный город к началу

XX века славился не только международными ярмарками. Здесь развилось и

достигло совершенства книгопечатание. Редкий полиграфист даже в

цивилизованных странах мог сравниться по мастерству с лейпцигским.

Книги здешних "ферлягов" (издательств) - произведения искусства.

Первоклассная бумага, красивый и вместе с тем четкий, неутомительный

для глаза шрифт, а иллюстрациями, в особенности цветными, только

любоваться и любоваться... Недаром сюда стекались заказы на печатание

книг из многих стран, даже из США. Солидным заказчиком была и Россия:

ежегодно в Лейпциге печаталась в многих тысячах экземпляров Библия для

нужд церквей, а также, как говорилось, для "религиозного воспитания

юношества". Бедные гимназисты и реалисты - как им задуривали головы,

затемняли мысли!..

Владимир Ильич, одетый по-зимнему, неторопливо шагая, с

тросточкой, будто праздный буржуа, прогуливался по улицам Лейпцига.

Заглянул в старинную часть города, где с интересом обозрел

средневековую ратушу, побывал в знаменитом зоопарке, - и никто не

догадался бы, что человек этот, незаметный в толпе, пристально изучает

вывески и витрины "ферлягов". Владимир Ильич прикидывал: "Где бы тут