Жизнь, учения и изречения знаменитых философов - Лаэртский Диоген - Страница 17

• Предыдущая
• 17/97
• Следующая

Говорят, он неотразимо выступал в суде, но мощью своего слова пользовался лишь с благою целью. На это намекает и Демодик Леросский в словах:

Если надобно судиться — на приенский лад судись!

И Гиппонакт:

Сильнее, чем приенянин Биант в споре.

Умер он вот каким образом. Уже в глубокой старости он выступал перед судом в чью-то защиту; закончив речь, он склонил голову на грудь своего внука; сказали речь от противной стороны, судьи подали голоса в пользу того, за которого говорил Биант; а когда суд распустили, то Биант оказался мертв на груди у внука. Граждане устроили ему великолепные похороны, а на гробнице написали:

В славных полях Приенской земли рожденный, почиет Здесь, под этой плитой, светоч ионян, Биант.

А мы написали так:

Здесь почиет Биант. Сединой убеленного снежной Свел его пастырь Гермес мирно в Аидову сень. Правою речью своей заступившись за доброго друга, Он на груди дорогой к вечному сну отошел.[87]

Он сочинил около 200 стихов про Ионию и про то, как ей лучше достичь благоденствия. А из песен его известна такая:

Будь всем гражданам угоден, где тебе ни случится жить: В этом — благо истинное, дерзкому же норову Злая сверкает судьба.

Сила человеку дается от природы, умение говорить на благо отечества — от души и разумения, а богатство средств — у многих от простого случая. Он говорил, что несчастен тот, кто не в силах снести несчастье; что только больная душа может влечься к невозможному и быть глуха к чужой беде. На вопрос, что трудно, он ответил: "Благородно перенести перемену к худшему".

Однажды он плыл на корабле среди нечестивых людей; разразилась буря, и они стали взывать к богам. "Тише! — крикнул Биант, — чтобы боги не услышали, что вы здесь!" Один нечестивец стал его спрашивать, что такое благочестие, — Биант промолчал. Тот спросил, почему он молчит. "Потому что ты спрашиваешь не о своем деле", — сказал ему Биант.

На вопрос, что человеку сладко, он ответил: «Надежда». Лучше, говорил он, разбирать спор между своими врагами, чем между друзьями, — ибо заведомо после этого один из друзей станет твоим врагом, а один из врагов — твоим другом. На вопрос, какое занятие человеку приятно, он ответил: «Нажива». Жизнь, говорил он, надо размеривать так, будто жить тебе осталось и мало и много; а друзей любить так, будто они тебе ответят ненавистью, — ибо большинство людей злы. Еще он советовал вот что: не спеши браться за дело, а взявшись, будь тверд. Говори, не торопясь: спешка — знак безумия. Люби разумение. О богах говори, что они есть.[88] Недостойного за богатство не хвали. Не силой бери, а убеждением. Что удастся хорошего, то, считай, от богов. Из молодости в старость бери припасом мудрость, ибо нет достояния надежнее.

О Бианте упоминает и Гиппонакт,[89] как уже сказано: а ничем не довольный Гераклит воздает ему высшую похвалу,[90] написав: "Был в Приене Биант, сын Тевтама, в котором больше толку, чем в других". А в Приене ему посвятили священный участок, получивший название Тевтамий.

Изречение его: "Большинство — зло".

Клеобул, сын Евагора, из Линда (а по словам Дурида, из Карий). Некоторые сообщают, что род свой он возводил к Гераклу, что отличался силой и красотой, что был знаком с египетской философией. У него была дочь Клеобулина, сочинительница загадок в гексаметрических стихах, упоминаемая Кратином в драме, названной по ней во множественном числе: «Клеобулины». Этот же Клеобул, говорят, обновил храм Афины, основанный Данаем.

Он сочинял песни и загадки объемом до 3000 строк. Некоторые говорят, что ему принадлежит и надпись на гробнице Мидаса:

Медная дева, я здесь стою, на гробнице Мидаса. И говорю: пока льется вода, пока высятся рощи, Солнце пока встает в небесах и луна серебрится, Реки текут и моря вздымают шумящие волны, — Здесь, на этой гробнице, оплаканной горестным плачем, Буду вещать я прохожим, что здесь — останки Мидаса.[91]

В доказательство они ссылаются на песнопение Симонида, где сказано:

Кто, положась на разум, Похвалит Клеобула Линдского? Вечным струям, Вешним цветам, Пламени солнца и светлой луны, Морскому прибою Противоставил он мощь столпа, — Но ничто не сильней богов, А камень не сильней и смертных дробящих рук; Глуп, кто молвил такое слово!

Не может эта надпись принадлежать и Гомеру, потому что он, говорят, жил задолго до Мидаса.

Из загадок его в «Записках» Памфилы сохранена такая:

Есть на свете отец, двенадцать сынов ему служат; Каждый из них родил дочерей два раза по тридцать: Черные сестры и белые сестры, друг с другом не схожи; Все умирают одна за другой, и все же бессмертны.[92]

Разгадка: год.

Из песен его известна такая:

Малую долю уделяют люди Музам, Многую — празднословью; но всему найдется мера. Помышляй о добре и не будь неблагодарен.

Он говорил, что дочерей надобно выдавать замуж по возрасту девицами, по разуму женщинами; это означает, что воспитание нужно и девицам. Он говорил, что нужно услужать друзьям, чтобы укрепить их дружбу, и врагам, чтобы приобрести их дружбу, — ибо должно остерегаться поношения от друзей и злоумышления от врагов. Кто выходит из дома, спроси сперва зачем; кто возвращается домой, спроси с чем. Далее, он советовал упражнять тело как следует; больше слушать, чем говорить; больше любить знание, чем незнание; язык держать в благоречии; добродетели будь своим, пороку — чужим; неправды убегай; государству советы давай наилучшие; наслаждением властвуй; силой ничего не верши; детей воспитывай; с враждой развязывайся. С женой при чужих не ласкайся и не ссорься: первое — знак глупости, второе — бешенства. Пьяного раба не наказывай: покажешься пьян. Жену бери ровню, а возьмешь выше себя — родня ее будет над тобой хозяйничать. Над осмеиваемыми не тешься — наживешь в них врагов. В счастье не возносись, в несчастье не унижайся. Превратности судьбы умей выносить с благородством.

Скончался он в преклонном возрасте, семидесяти лет. Надпись ему такая:

О мудреце Клеобуле скорбит великою скорбью Линд, отчизна его, в море вознесшийся град.[93]

Изречение его: "Лучшее — мера".

Солону он написал такое письмо:

Клеобул — Солону. "Друзей у тебя много, и дом — повсюду; но истинно говорю: лучше всего Солону приехать в Линд, где правительствует народ. Это остров среди моря, и живущему там не страшен Писистрат. А друзья к тебе будут отовсюду".

Периандр, сын Кипсела, коринфянин из Гераклова рода. Женой его была Лисида, которую он звал Мелиссой, дочь Прокла, эпидаврского тирана, и Еврисфенеи, дочери Аристократа и сестры Аристодема, которые правили почти всей Аркадией (так пишет Гераклид Понтийский в книге "О правлении"). От нее у него было два сына, Кипсел и Ликофрон: младший — толковый, а старший — слабоумный. Жену свою он убил в припадке гнева, ударив ее, беременную, то ли ногою, то ли брошенною скамейкою, потому что поверил наговорам своих наложниц, которых впоследствии сжег живыми. А сына своего Ликофрона, тосковавшего по матери, он сослал в Керкиру. Потом, уже достигнув старости, он послал за сыном, чтобы передать ему свою власть, но керкиряне успели его умертвить. Разгневанный Периандр отослал сыновей керкирян в евнухи к царю Алиатту; но когда корабль достиг Самоса, они бросились просить убежища в храме Геры и были спасены самосцами. А Периандр скончался от огорчения, и было ему восемьдесят лет. Сосикрат говорит, что он умер на сорок один год раньше Креза, перед началом 49-й олимпиады.[94]

• Предыдущая
• 17/97
• Следующая