Тайна Зои Воскресенской - Воскресенская Зоя Ивановна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/85
• Следующая

«Андрей» ушел в сопровождении Сушко. Об этом нам дал знать «Павло». Мы полагали, что через пару дней получим телеграмму о его прибытии.

Прошло три, четыре, пять дней – ни слуху ни духу. Несколько суток ждали его на нашей границе. Выстрелов на финляндской границе не зафиксировали. Что же стряслось?

В Центре пришли к выводу, что «Андрей» погиб. Но как погиб? Оставаться в неведении было нельзя, и нам предлагалось принять все меры для выяснения обстоятельств его гибели.

Выход мы видели только в одном: рассекретить «Андрея» перед «Павло» и включить «Павло» в поиск. Так и сделали. «Павло» сказал, что никогда не сомневался в «Андрее», «печенкой чувствовал – наш, просто влюблен в него». Через «Павло» стало известно, что «Андрея» задержала финская погранохрана и он водворен в тюрьму. Наша телеграмма в Центр начиналась словами: «Счастливы сообщить «Андрей» жив здоров находится в финской тюрьме. Руководство ОУН принимает меры к его освобождению…»

Вскоре «Андрей» был освобожден и продолжал действовать по своей «легенде».

…В жгучие июльские дни сорок первого по Маросейке, на углу которой находится здание ЦК ВЛКСМ, вытягивалась по тротуару нескончаемая очередь молодежи, главным образом из не достигших призывного возраста. Было среди них много и девушек. Все они требовали немедленной посылки на фронт, и только на передовую.

Я отбирала из этих ребят радистов, переводчиков со знанием немецкого языка, парашютистов, лыжников, «ворошиловских стрелков» и включала в наши группы, которые именовались «Смерть немецким захватчикам».

Мы встретились с Василием Михайловичем в кабинете райвоенкома. Я уже знала, что в военкомат обратился епископ Василий, Василий Михайлович Ратмиров, с просьбой направить его на фронт, чтобы «послужить Отечеству и защитить от фашистских супостатов Православную Церковь».

Я пригласила епископа к себе на квартиру. Беседовали несколько часов. Василий Михайлович рассказал, что принадлежал к «обновленческой» церкви, но разочаровался в ней и в 1939 году ушел на пенсию. Сейчас ему 54 года. В связи с тяжелым положением в стране он обратился к Патриаршему местоблюстителю митрополиту Сергию принять его обратно в лоно Церкви и простить его «обновленческий» грех.

Митрополит понял благие намерения владыки Василия и назначил его Житомирским епископом. Но Житомир вскоре был занят немецкими оккупантами, и тогда его назначили епископом в Калинин. Он рвался на фронт и потому обратился в райвоенкомат.

Я спросила его, согласится ли он взять под свою опеку двух разведчиков, которые не помешают ему выполнять долг архипастыря, а он «прикроет» их своим саном. Василий Михайлович не сразу согласился, подробно расспрашивал, чем они будут заниматься и не осквернят ли храм Божий кровопролитием. Я заверила его, что эти люди будут вести тайные наблюдения за врагом, военными объектами, передвижением войсковых частей, выявлять засылаемых к нам в тыл шпионов.

Епископ согласился.

– Если это дело серьезное, я готов служить Отчизне.

– В качестве кого вы сможете их «прикрыть»?

– В качестве моих помощников. Но для этого им надо основательно подготовиться.

Мы договорились, что я доложу руководству и на следующий день встретимся.

Я предложила начальству кандидатуру комсомольца-радиста, которого отобрала в ЦК комсомола. А руководителем группы назначили подполковника нашей службы Василия Михайловича Иванова, по имени и отчеству тезку епископа. Владыку Василия с его будущими помощниками знакомила каждого в отдельности. Подполковник епископу пришелся по душе, что же касается комсомольца-радиста (не помню его фамилии), то епископ в нем усомнился и для начала поручил ему выучить хотя бы молитву «Отче наш». Комсомолец вел себя довольно развязно, но я знала, что он первоклассный радист, и надеялась на его благоразумие.

К сожалению, парень оказался легкомысленным и на вопрос владыки, выучил ли он молитву, бойко ответил: «Отче наш, блины мажь. Иже еси – блины на стол неси…» – и нечто непотребное в том же духе.

– Хватит, – остановил его епископ. – Считайте себя свободным.

А мне сказал, что такого несерьезного человека взять с собой не может. Я и сама поняла это.

Посоветовались с руководством и решили выделить вторым в разведгруппу нашего кадрового работника Ивана Васильевича Куликова.

Ивану Васильевичу Куликову было 22 года, он закончил авиационное училище, в начале войны был зачислен в истребительный батальон. Епископу Иван Васильевич понравился.

Иванов и Куликов тоже установили между собой добрый контакт. Получили шифрованные клички: Иванов – «Васько», Куликов – «Михась». Владыка Василий каждый день у меня на квартире обучал их богослужению: молитвы, обряды, порядок облачения. К слову скажу, облачение для епископа и его помощников мы получили из фондов музея. Одно из них, шитое жемчугом, епископ отклонил, заметив, что это одеяние для священнослужителя более высокого ранга и применяется в более торжественных случаях. Обменяли его на другое.

Группа сложилась дружная, удачная. 18 августа 1941 года ее направили в прифронтовой Калинин. Службу они начали в Покровской церкви Пресвятой Богородицы, но 14 октября вражеская авиация разбомбила ту церковь, и епископ со своими помощниками перешли в городской собор.

Вскоре немцы заняли Калинин. Владыка Василий послал Куликова – «Михася» к бургомистру, попросил взять его и помощников на довольствие, магазины в городе опустели. Бургомистр обещал, но тут же епископа вызвали к начальнику гестапо. Через переводчицу, православную немку Линду, владыка объяснил местному фюреру, что он, епископ, при советской власти был посажен в тюрьму и отбывал наказание на Севере, в Коми. Начальник гестапо выразил надежду, что русский священник, обиженный комиссарами, окажет содействие немецкому командованию, в частности, поможет выявить укрытые продовольственные склады. Епископ уклонился от прямого ответа: его главной заботой является духовная жизнь паствы, ею он крайне озабочен, к этому обязывает его высокий духовный сан.

Молва о владыке Василии, столь ревностно пекущемся о своих прихожанах, быстро распространилась в городе. Жители потянулись к собору. А молодые, статные и красивые, отличавшиеся скромностью и строгостью нравов помощники владыки завоевали симпатии у людей, и в особенности у девушек.

Разведгруппа оперативно выполняла задание. «Васько» и «Михась» налаживали связи с населением, выявляли пособников оккупантов, собирали материалы о численности и расположении немецких штабов, складов и баз с военным имуществом, вели учет прибывающих пополнений. Собранные сведения немедленно передавались в Центр через заброшенную к ним радистку-шифровалыцицу Аню Баженову («Марту»). Аня сняла комнату у местной жительницы, и «Михась» регулярно с ней виделся.

• Предыдущая
• 10/85
• Следующая