Тайна гремящей расщелины - Шалимов Александр Иванович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/22
- Следующая
Что-то похожее на улыбку скользнуло по лицу старика.
— Ты жив… Громовые духи не убили тебя, мальчик?.. Ты спустился в пасть Гремящей расщелины и вернулся невредимым… Теперь я умру спокойно… Нашёл ты священные блестящие плиты громовых духов?..
— Да… — ответил Батсур.
— Никому не говори о них, мальчик. Сохрани старую тайну Гоби от назойливых людей. Если узнают о тайне Гремящей расщелины, большие несчастия обрушатся на Гоби… Укрой то, что ты нашёл. Иди в пещеры Атас-Ула… В подземном храме положи свою добычу у ног статуи Великого Ламы. Возле той блестящей плиты… Помнишь? На стене храма сделай надпись… Ты повторил подвиг. Пусть сохранится память… среди избранных… Я ухожу… Ты займёшь моё место… Пройдёт пять зим, и ты в день пляски громовых духов… Ты должен…
Голос старика звучал все тише и наконец умолк. Некоторое время губы ещё продолжали беззвучно шевелиться. Потом они дрогнули. Высохшее тело чуть шевельнулось и замерло.
Батсур прерывисто вздохнул и поднялся с колен.
Доктор подошёл, склонился над постелью.
— Все, — произнёс он, выпрямляясь. — Вы поняли, о чём он бредил?
— Я понял слова, но не уловил смысла, — ответил Батсур. — А ты, Аркадий?
— Я понял не все слова, но, кажется, уловил в них смысл. Что такое Атас-Ула?
— Это скалистый массив в южной части Заалтайской Гоби, километрах в двухстах к юго-востоку отсюда. Он почти не исследован.
— Придётся заглянуть туда, — твёрдо сказал Озеров. — Если не все слышанное нами было бредом, может быть, в Атас-Ула мы найдём ключ к этой цепи тайн. Иначе придётся ждать пять лет — целых пять лет, Батсур.
— Почему пять? — удивился молодой монгол.
— Скажу позже… Доктор, тело этого последнего жреца загадочных громовых духов необходимо отправить самолётом в Улан-Батор. Надо во что бы то ни стало узнать, отчего он умер. Идём, Батсур. Мы должны составить план дальнейших действий.
Самолёт появился высоко в небе. Сделав несколько кругов над плато и лагерем, он пошёл на посадку. Тумов, Озеров и Батсур, стоя на краю небольшого такыра, напряжённо ждали. Тумов нервно покусывал кончик потухшей сигары. Батсур затаил дыхание, не отрывая взгляда от серебристой машины, которая быстро приближалась к поверхности такыра. Плоское дно имело в поперечнике не более трехсот метров. Дальше начинались песчаные барханы.
— Почему не садится? — крикнул Батсур, видя, что самолёт летит над самой поверхностью такыра. — Не успеет затормозить перед барханами!
— Проверяет посадочную площадку, — спокойно сказал Озеров. — Сейчас сделает ещё круг и сядет.
— Времени нет на эти церемонии, — процедил сквозь зубы Тумов. — Ветер поднимается. Смотрите, как дымят барханы…
Лётчик поднял самолёт вверх и исчез за песчаными грядами. Через несколько минут самолёт появился с противоположной стороны такыра и пошёл прямо на посадку. Колеса коснулись ровной глинистой поверхности; самолёт, подпрыгивая, пробежал через весь такыр и остановился в нескольких метрах от песчаного шлейфа одного из барханов.
Тумов и Батсур облегчённо вздохнули.
Дверь кабины открылась, и на землю, пошатываясь, спустился Зундуйн Очир. Следом за ним две фигуры в белых халатах уже вынимали брезентовые носилки.
— У вас тихо? — удивился Очир, пожимая руки встречающим. — Наверху ужас что делается. Думал, не долетим.
— Здесь скоро тоже начнётся буран, — успокоил Тумов. — Надо торопиться.
— Где больной?
Тумов кратко рассказал о событиях последних дней. Очир молча кивал головой.
— Все сделаю, — сказал он, когда Тумов окончил свой рассказ. — Тело старика доставлю в клинику мединститута в Улан-Баторе. Кто из вас летит со мной? Насколько я понимаю, дела закончены.
— Спасибо, — сказал Тумов. — Я должен вернуться с караваном в Тонхил. А геологи, — Тумов кивнул на Озерова и Бат-сура, — хотели остаться недели на две здесь. У них появились свои интересы — чисто геологические. Если вы не будете возражать, я дам им машину и несколько рабочих.
— Пожалуйста, — улыбнулся Очир. — Наша республика от этого только выиграет. Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. Командировки и полномочия будут продлены.
— Значит, решено, — сердито заявил Тумов. — Если им ещё не надоела Гоби, пускай остаются. От себя теперь могу добавить, что считаю эту затею бессмысленной и опасной. Они собираются ехать дальше на юг, в совершенно неисследованную часть Заалтайской Гоби. Вам, товарищ Очир, ещё придётся организовывать спасательную экспедицию.
— Когда у друзей сердца едины, им не страшна даже Гоби, — серьёзно сказал Очир. — Поезжайте спокойно, товарищи. Если понадобится помощь, она будет оказана.
— А вы можете сделать ещё одно доброе дело, товарищ Очир, — заметил Тумов. — Захватите с собой американца. Он сыт прелестями Гоби выше головы; протокол подписал, и чем скорее он отсюда исчезнет, тем лучше.
— Пожалуйста, — поклонился Очир. — Только надо попросить его быстрее собраться.
— Поедемте в лагерь, — предложил Тумов.
Озеров перекинулся несколькими словами с Батсуром и догнал Очира.
— Вы не разрешите, пока Пигастер будет собираться, воспользоваться самолётом? Мы с ним, — Озеров указал на Бат-сура, — хотим посмотреть с воздуха одно место. Это продлится не более получаса.
Очир нерешительно взглянул на пилота. Тот тяжело вздохнул:
— Откровенно говоря, я не уверен, сумею ли второй раз посадить машину на этом пятачке. Но если это важно, могу попробовать.
— Это очень важно, — сказал Озеров.
— Риск не такой уж большой, — усмехнулся пилот. — В крайнем случае, до смерти не убьёмся. Только вам, товарищ заместитель министра, тогда придётся выбираться с их караваном.
— Лети, — сказал Очир.
Озеров и Батсур бегом направились к самолёту.
— Фанатики, — пробормотал Тумов.
Очир молча улыбнулся.
Через полчаса мистер Пигастер и его молчаливый секретарь уже были на посадочной площадке. Вслед за ними к такыру подъехало ещё несколько машин. Проводить самолёт собрались все участники экспедиции.
Очир принимал наспех написанные письма. Тумов тревожно поглядывал на небо. Самолёта ещё не было слышно. Ветер задувал резкими порывами; все сильнее курились барханы. Оранжевое солнце тускло светило в пыльной желтоватой мгле. Самолёт появился неожиданно. Он прошёл над самыми головами собравшихся и вскоре коснулся земли.
Озеров и Батсур вылезли из кабины. Аркадий, как всегда, был невозмутим и крепко сжимал в зубах потухшую трубку. Смуглое лицо Батсура побледнело от возбуждения.
Озеров молча пожал руку пилоту и подошёл к Очиру.
— Видели всё, что надо? — поинтересовался дипломат.
— Более или менее, и очень благодарен вам за это, — ответил Аркадий, раскуривая трубку.
— Грузите тело, — распорядился Тумов.
— Позвольте, господа, — послышался голос Пигастера. — В этом самолёте повезут мертвеца? Тогда мы не летим. Или мы, или мертвец.
— Я в отчаянии, господин Пигастер, — начал Очир. — Второй раз самолёт не сможет прилететь сюда. Я также лечу этим самолётом и позволю себе заметить…
— А я никогда не летал на катафалке, — вскипел Пигастёр, — и не полечу.
— Господин Пигастер, — снова начал Очир, — обстоятельства складываются таким образом, что мы должны торопиться. Боюсь, что через полчаса самолёт вообще не сможет подняться.
— Я сказал своё последнее слово, — отрезал американец. — А вы решайте…
Он сел на чемодан и скрестил длинные руки на груди.
Очир заколебался; вопросительно глянул на Озерова, потом на Тумова.
Молчаливый секретарь наклонился к мистеру Пигастеру и принялся шептать ему на ухо.
— Нет! — громко ответил Пигастер. — Или я, или мертвец.
Рабочие-монголы, поняв, в чём дело, начали возмущённо перешёптываться. Пилот озабоченно поглядывал то на небо, то на Очира.
— Может быть, врачи смогли бы произвести вскрытие здесь на месте? — тихо спросил Озерова Очир. — Мне не хотелось бы обострять ситуацию в последний момент.
- Предыдущая
- 15/22
- Следующая
