Камни косы, или О кошечках, птичках и прочих милых тварях (СИ) - Котянова Наталия - Страница 21
- Предыдущая
- 21/39
- Следующая
Веро заявила, что «увидела» это ещё в самом начале нашего знакомства. Всё это время она надеялась, что у меня наконец-то раскроются на него глаза, и очень рада, что это всё-таки произошло. Она даже добавила, что, не будь Том так серьёзно влюблён, она бы и сама не отказалась с ним встречаться, это же не парень, а находка! После такого признания мне стало как-то не по себе. Да, если бы «тормоз-Сабина» вовремя не помирилась с головой, то это замечательное колечко, возможно, носила бы сейчас Вероника… Брр…
Как же мне хочется, чтобы и у неё в жизни всё сложилось правильно! Чтобы растаяла, наконец, эта невидимая ледяная броня между ней и окружающим миром; чтобы нашёлся такой человек, который за красивой внешностью смог бы разглядеть душу, в чьих руках не надо было бы притворяться сильной, кто не побоялся бы заявить на неё свои права… Я очень хочу, чтобы Веро тоже была счастлива.
И… Ирг. Может, я плохой психолог, но, по-моему, у такого, как он, есть реальный шанс её завоевать. Он, конечно, делает много глупостей — из-за того, что не привык относиться к девушкам серьёзно, не хочет выглядеть в собственных глазах зависимым, уязвимым… Но эта его резкость, непоследовательность, какая-то неправильность — то, чего лишены «цивильные» европейские ухажёры — как раз и привлекает к нему Веро. Он непредсказуем, и это пугает, порой отталкивает, с ним сложно… И в то же время понимаешь, что рядом с ним живёшь по-настоящему. Я в своё время вдохновилась именно этим, увязалась за компанию не столько за добродушным соседом Томом, сколько за ним. И, несмотря на ссоры и не всегда справедливые взаимные претензии, за почти четыре года наших «странствий» я ни разу не захотела вернуться домой…
— Саби! Сидишь, вся замечталась, а телефон звонит, надрывается! — Том кинул мне трубку и потрепал по волосам.
Кстати, о доме…
— Мам?
— Сабиночка, ой, я так рада, что до тебя дозвонилась…
Ээ… Кто это?
— Я тётя Ула, соседка ваша напротив, узнала?
— Да, а что…
— Беда, девонька, — вздохнула трубка. — Сядь-ка лучше.
— Я сижу! Ну, что?!
— Густас, твой отчим… Катарину намедни порезал по пьяни. Они поссорились, скандал устроили, а потом…
— Что с мамой?! — не помня себя, заорала я.
— Тише, тише… До смерти он её… Не спасли.
Мир вокруг меня стремительно помутнел, в пустой, словно не моей, голове запульсировала невыносимая звенящая тишина.
— Сабина, ты слышишь?? Приезжай на похороны, надо всё уладить. Не волнуйся, мы поможем…
— Что с дядей Густом? — деревянно выдавила я.
— В полиции. Протрезвел уж, поди, понял, что натворил… Сколько раз я говорила…
— Спасибо, тётя Ула. Я приеду…
Я позволила трубке выскользнуть из пальцев и уткнулась головой в колени.
Мы выехали в Вильнюс тем же вечером. Мы — это я, Том, Ирг и Веро. Мерта мы и сами не стали уговаривать, пусть себе догуливает каникулы, а Калеб отказался под предлогом «ненавижу похороны, всё равно от меня никакого толку там не будет, короче, потом приеду». Ирг, впрочем, заявил, что вообще не уверен в том, что Рыжий захочет и дальше играть с нами. Есть подозрение, что Калеб втихаря ведёт переговоры с обломавшимся господином Гаудисом, и это может вылиться в новый индивидуальный контракт. Ну и скатертью дорога! Нам пока совсем не до честолюбия… Да и потом, наверное, тоже.
Том из-за меня весь испереживался, бедный… В первые минуты я и вправду была сама не своя. Сначала долго сидела молча, ни на что не реагируя, а потом устроила дичайшую истерику. Он это стоически пережил и теперь был преисполнен решимости помочь, поддержать… А потом «жениться, чёрт возьми, я это откладывать не собираюсь, и тебе не позволю, так и знай!!» Том, мой милый Том!
Вели Ирг и Веро попеременно; Том сидел рядом, уговаривая поспать в дороге. Мне не хотелось. Я всё думала, думала… О том, что моё задержавшееся детство с этого дня, наконец, полностью ушло в историю.
Мама… Как же редко я о ней вспоминала! А уж приезжала… За всё это время раз шесть, не больше. А она в это время продолжала потихоньку деградировать, деля с отчимом его отвратительную привычку. В последний раз мой приезд и вовсе закончился грандиозной ссорой. Я застала маму во время запоя, ужаснулась, почувствовала несвойственную мне прежде брезгливость. К матери, единственному родному мне человеку… Уехала на очередные долбаные «гастроли», в следующий раз позвонила ей только через месяц. Она опять пообещала не пить и мужу не давать… Вот, видно, попыталась…
Дядя Густас был, в общем-то, неплохим человеком, с «золотыми» руками, и, когда не пил, меня в качестве отчима вполне устраивал. Да и когда пил, в основном сначала толкал философские речи, а потом тихо-мирно заваливался спать. Но вчера что-то случилось, он впал в ярость, и… Что он сейчас чувствует? Что я скажу ему, когда увижу, как в глаза посмотрю?!
Когда мы приехали в Вильнюс, то выяснилось, что «смотреть в глаза» мне уже некому. Отчим повесился в тюремной камере…
Странно, меня это почему-то совсем не удивило…
Неделя прошла в каком-то полусне, мутном и тошном. Двойные похороны, бесконечные конторы и бумаги… Сердобольные соседки пытались помочь, но ребята предпочли взять все дела на себя. Том всегда был рядом. Такой нежный, такой терпеливый… Он лишь однажды вышел из себя — когда припёрлись бывшие собутыльники отчима с требованием немедленных «поминок». У всех осталось стойкое чувство, что после этого дорогу сюда они забудут навсегда…
Том предложил не жалеть и продать эту квартиру вместе со всеми грустными воспоминаниями. Запущенная, она, конечно, стоила не сильно дорого, но Том решил заодно продать и свою, родительскую. Он её практично сдавал, а сейчас можно будет сложить вырученные деньги и купить одну новую, большую квартиру, там и жить после свадьбы. Веро горячо поддержала эту идею и, получив моё согласие, деятельно взялась подобрать нам хороший вариант.
Две ночи мы провели в отеле неподалёку (мне было физически трудно находиться подолгу в своей квартире), а потом Ирг неожиданно предложил переехать в его дом. У него есть дом? Ну, есть, оказывается…
Ничего себе «домик»!
Я с изумлением воззрилась на внушительный двухэтажный особняк явно старинного вида, но в превосходном состоянии; он стоял посреди старого запущенного парка и казался иллюстрацией к какому-нибудь «дворянскому» роману.
— Закрой рот, ворона залетит! — пробурчал Ирг, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Чего вылупились? Это не мой дом, а так… родни. Дальней. Надо же нам где-то жить, а то денег не напасёшься…
— А нас пустят? Вон из окна какой-то дядька выглядывает…
— Пустят, пустят… Постойте-ка пока здесь.
Ирг подошёл к двери, и она сразу открылась. Переговорил с «дядькой» и высунулся наружу, подзывая нас.
— Эй, всё в порядке, заходите!
Пожилой мужик вежливо поздоровался с нами, представился «сторожем дядей Матасом» и тут же куда-то свалил. А Ирг повёл нас смотреть дом.
Я тихо фигела, даже Веро была явно под впечатлением. Неплохо устроились эти его родственнички! Одних только гостевых комнат три, и каждая со своей собственной ванной. Плюс на первом этаже просторная современная кухня, библиотека, кабинет (туда нас не пустили, и правильно) и замечательная уютная гостиная с настоящей печью. И всё это сделано с большим вкусом, не то, что тот смешной и дурацкий «замок» в Паланге. Эх, была бы я богатая аристократка, купила бы этот дом не торгуясь! А ещё земли вокруг навалом, сад очень красивый, гараж машин на пять… Интересно, долго ещё Иргова родня собирается отсутствовать? Хотелось бы пожить в таких суперских условиях подольше, а потом можно и новоселье с Томом справить.
Я с женихом (слово-то какое!) выбрала самую большую гостевую комнату с двумя огромными окнами. Веро устроилась в другом конце коридора в самой маленькой, с шикарным видом на сад. Ирг заселился в комнату напротив. Она, в отличие от остальных, оказалась менее уютной и забитой каким-то сомнительным барахлом, но зато с просторным полукруглым балконом.
- Предыдущая
- 21/39
- Следующая
