Рубикон - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/65
- Следующая
Дмитрий ни разу не видел и не слышал, чтобы у аборигенов были какие-либо домашние животные. Отчего так, непонятно: ведь ученые утверждали, что человек одомашнил собаку самой первой, еще проживая в пещерах, — а тут такой пробел. Ладно, значит, он будет первым.
Выбрался из норы без происшествий, если не считать того, что ему постоянно приходилось воевать с этими дикими бестиями, весьма болезненно искусавшими ему руки. Но то они скорее играли, детеныши еще совсем, им во всем игра мерещится. Вот хоть тресни, а один в один щенки из его детства. Когда выбрался, решил все же повнимательнее осмотреть мамашу. Что-то в ней показалось ему странным. Не ошибся. Остается удивляться, отчего сразу не обратил внимания, но, наверное, просто не ожидал подобного. Уши-то у собачки обрезаны! Выходит, не только из-за щенков не бросилась, а еще и из памяти о прежнем житье с людьми. Зря он ее приголубил. Э-э, нет, не зря — говорят, собаки очень быстро дичают и становятся злее волков. Может, и так, но щенков приручить будет куда легче — тут генетическая память должна сработать, если он не ошибается.
Когда вернулся со своей добычей, на стоянке уже горел костерок. Девчата, не скрывая страха, жались друг к другу, а парни, чувствуя опасность, непрестанно ерзали, пытаясь избавиться от пут и всячески поощряя девушек поспособствовать им в этом. Слава богу, он вовремя появился: по Лайе было видно, что она готова сделать это, и удерживала ее только вцепившаяся в нее Улла. Вот же, блин. Мог бы и сообразить, что его выстрел не на шутку всполошит его спутников. Ладно. Хорошо все то, что хорошо кончается.
Трофеи всех сильно озадачили. Пришлось рассказать, как все произошло, только приврать, что вовсе не из страха пальнул по огонькам, а очень даже отбивался от напавшей на него собаки. Почему не разделал? Да ну ее, возиться еще, а потом вон осиротил щенков, значит, нужно взять над ними заботу на себя. Идея не вызвала энтузиазма, в особенности у парней.
Оказывается, собаки почитались за подлое существо. Волки — те сбиваются в стаи только в голодные зимы, и тогда уж не попадайся стае на пути. А вот собаки практически всегда жили стаями и так же охотились. Как так могло получиться, что эта собака жила отдельно, — непонятно. Очень может быть, что из всей стаи выжила только она одна. Собаки очень даже не ладят между собой и могут устроить настоящее побоище. Стая никогда не примет чужака. Попадались иногда одиночки, но это всегда были самцы. Как видно, неудачные претенденты на роль вожака, которым удалось избежать гибели, но и в семье оставаться было больше нельзя. Это уже Дмитрий додумал, припомнив множество фильмов о животных, что ему приходилось видеть.
Что же, вполне подходящее объяснение, хотя он точно знал, почему собака была одна. Но из слов охотников он понял: папаша не объявится. Щенков он однозначно решил оставить при себе. Хм. Две девочки и мальчик. Мальчика нужно будет удавить по-тихому. Нечего кровь мешать. А девочки себе пару всегда найдут — да хоть те же волки. А впрочем, не будем загадывать, все же жалко песика. Ладно, сначала нужно вырастить в ласке и заботе, вот и будут сторожа, а то шастают тут всякие, никакого покоя.
Несмотря на то что мясо оборотня сильно отдавало псиной, поджаренное на огне, оно источало аппетитный аромат и вызывало обильное слюноотделение. Жестковато, не без того, но вкусно, чем-то отдаленно напоминает баранину, только не такое жирное. Если бы со спины кусок, то да, на холке был горб с жиром, но они взяли заднюю ногу, а там одна сплошная мышца, так что где-то и суховато получилось бы, если передержать над огнем.
Наученный горьким опытом, Дмитрий всю ночь не сомкнул глаз, поддерживая огонь и заигрывая с до отвала накормленными щенками. Другое дело, что они не были настроены на игру — отяжелевшие желудки не располагают к подвижности, — но Дмитрий все одно не оставлял их. Все время старался держать на руках: то за ухом почешет, то брюшко погладит, то под челюстью поелозит. Собачки все время должны с человеком общаться, чтобы друга в нем видеть. Во всяком случае, он понимал именно так.
К машине вышли на следующий день, и очень быстро. Оказывается, они не дошли до нее всего-то километра два. Поднялись на урез — и вон внизу река, а машина метров на пятьсот в стороне, на взгорке.
Стоит ли говорить, что пленные охотники впечатлились наземным транспортом по полной, а когда тот еще и зарычал, да под ними завибрировал металлический пол, так и вовсе чуть не обделались. Девчушки на это только прыснули. А то! Они-то в курсе, что это за чудо-юдо. Щенков к ним на руки — и чтобы ни на секунду не выпускали, вот так в руках и держите. Признаться, те и не сопротивлялись: детеныши — они у любой животины красивые да пригожие настолько, что руки сами тянутся взять и потетешкаться. Другое дело, когда эти мягкие комочки вырастают и обзаводятся противным характером. Нет, они и тогда по-своему красивы: природа вообще любит во всем совершенство и гармонию, вот только руки к ним сами не тянутся — скорее уж, к оружию.
Примерно через час пути Дмитрий вынужден был остановиться. Сейчас он уже не так торопился, а потому перегревать двигатель не было никакого смысла. Горючки, конечно, нет, но и запороть мотор можно очень даже просто, а на машину у него были кое-какие планы. Нельзя забывать, что он обещал добыть мамонтов, а эту гору не так просто наколоть: не овца.
Пока двигатель остывал, он забрался на крышу и стал обозревать округу в бинокль. Нельзя терять возможности получше изучить местность. Сначала он осматривал сектор без оптики, потом вскидывал бинокль и рассматривал более детально. После этого смещался по кругу. Торопиться было некуда: минимум час у него был, — УАЗ стоял с задранным капотом.
Когда он перевел взгляд в восточное направление, то заметил стадо каких-то животных, которые ему что-то напомнили, хотя до них и было километра два. Посмотрел вооруженным взглядом. Точно! Смутные подозрения не обманули. Это был табун лошадей, голов на полтораста. Он спокойно пасся, находясь примерно в километре от кромки леса. С лошадьми ему общаться приходилось, только они были домашними, эти же — дикие, тут других быть не может, и какие у них повадки, только одному богу известно. Или…
Он спустился, отвязал одного из пленников, помог взобраться на крышу авто и указал на табун. Тот недоумевающее уставился на пленившего его: чего тому нужно?
— Что это? — подкрепляя слова жестами, поинтересовался Дмитрий.
— Табуки. — С жестами у парня были проблемы — руки-то связаны, — так что приходилось напрягать память и вспоминать все слова, которые успел выучить или услышать.
— Они здесь всегда или кочуют?
— Всегда на одном месте. Добыть трудно: стадо маленькое, близко не пускают. Но иногда охотимся. Хорошая шкура, хорошее мясо.
Ясно. Охотиться на многотысячные стада туров куда как проще, чем на небольшие табуны лошадей. Большое стадо обладает большой инертностью. Эти же были легки на подъем, более чуткие и пугливые именно ввиду своей малочисленности и куда более быстрые. Ладно, это только на руку. И то, что они предпочитают пастись на определенном участке. Значит, никуда не денутся и будут в этом районе минимум до осени. И то, что они пугливые. Можно будет загнать их в ловушку — при доле везения, разумеется.
Интересно, а когда это проделать? Тут забот столько, что мама не горюй. Опять же корма нужны, а как их заготовить, если даже косы нет? Ерунда. С этим решим. А заготавливать… Можно будет где-нибудь поближе к озеру устроить сенокос. У него есть две большие лодки. Рохт со смехом отбоярился от подарка. Мол, хочешь — оставляй в нашем лагере, присмотрим, а так нам и своих девать некуда. Так вот, сделать катамаран, загрузить его сеном и притащить на полуостров будет не так трудно. Нет, работы, конечно, прибавится, и сильно, но не сказать что это не окупится. Местные вон привязаны к рекам, и путешествовать предпочитают по ним, а мы на лошадках. Опять же если зерно расплодится, не на себе же пахать.
- Предыдущая
- 35/65
- Следующая
