Бесконечное лето (СИ) - Ефимов Константин - Страница 25
- Предыдущая
- 25/31
- Следующая
— Доброе утро, Зайчонок, — и вновь упал на подушку. — Как не хочется вставать!.. Иди ко мне …
Я подошёл и погладил его по лицу, зарылся пальцами в его волосы. Сашка приподнялся на кровати, обнял меня и осторожно поцеловал. Потом ещё раз, ещё. Я почувствовал, как просыпается его тело… и отстранился:
— Надо собираться, Саш, время уже.
Сашка вновь сел и заразительно зевнул — вот уж действительно: Лев.
— Ой, как неохота!.. Гадство!.. Ну почему так рано?..
Он откинул одеяло… и я вдруг почувствовал себя неловко… но не отвернулся. А этот же, нисколько не смущаясь, спокойно смотрел на меня и улыбался. И глаза его: синие и немного насмешливые. Он встал как был — голышом, и вновь потянулся, заламывая руки — вот он я, смотрите!.. Мне так захотелось дотронуться до него!.. — но вместо этого я пошёл к умывальнику. Почистил зубы, но умыться мне, впрочем, так и не удалось… Сашка подошёл сзади и обнял меня за плечи.
— Саша, времени нет.
— Вот-вот!!! И я про то же… — замурлыкал он, возвращая меня в зной своей саванны.
И мы — не раздумывая, а наоборот, опять забыв всё на свете — ринулись в пучину страсти…
…Весь день я видел его фланирующим по кабинетам с сияющей улыбкой. Ну что ж это такое-то?! Ни стыда, ни совести…А если кто узнает?
Ох, Кунсайтес, вы когда-нибудь доулыбаетесь, допрыгаетесь…
За этим днём был другой, а за ним следующий, и так далее. Небо не обрушилось на меня и не повергало в руины здание Штаба.
Работа складывалась как нельзя лучше. Карьера шла своим чередом. Моё звание было утверждено и обнародовано. К тому времени я уже прекрасно разбирался в бумажных потоках, циркулирующих в Штабе — каким образом документ совершает свой оборот в сложной структуре начальственных взаимодействий. Теперь я уже знал, какие ходы необходимо проделать, с какой стороны подойти, чтобы через месяц-другой стать младшим сержантом. Славка и Андрей злились на меня — им, конечно, было обидно. Они проиграли — и хорошо понимали это. Сейчас они, наверно, ненавидели меня. Но я знал — пройдёт время и мы встретимся точно так, как Сева и Сашка: «Славка, Андрей! Чертяки! Привет!» Мы будем так же искренне тереться щеками, радуясь встрече: «А помнишь тогда? Помнишь то-то?» Однако, всё это было ещё впереди, а пока они не упускали момента, чтобы сказать или сделать мне какую-нибудь гадость. Надо было потерпеть: ни они, ни я не были виноваты, что всё сложилось именно так. Пока же оставалось самое последнее. И самое трудное. Присвоенное мне звание ефрейтора означало, что Славка и Андрей скоро отправятся в «ссылку», в какие-нибудь дальние гарнизоны, где не хватало персонала.
Как потом оказалось, моего смирения и понимания хватило ненадолго. Мы стали часто ругаться, даже по пустякам. Андрей и Славка постоянно выступали против меня единым фронтом, наверняка всё ещё тайно надеясь, что можно переиграть хоть что-то. Такое было возможно, если выставить меня сейчас в крайне неприглядном свете в глазах начальства. «Бог дал — Бог и взял» — это означает, что начальство всесильно. Сегодня оно жалует тебя, а завтра… Завтра, кто его знает?..
Недели через две Сева поинтересовался, как долго я намерен держать их тут. Его слова вызвали моё искреннее удивление.
— Разве я это решаю? Кто-то меня спрашивает?
— Никто, — пожал плечами он. — Но никто и не запрещает. Брось. Хватит. Ты же знаешь, как это можно сделать. Так делай.
— Ты хочешь сказать, что полковник…?
— Ничего я не хочу сказать. Доиграй эту пьесу до конца — и это всё, что от тебя требуется.
— Подожди, подожди! Ты намекаешь, что…
— Ни на что я не намекаю, Косэ… — он посмотрел на меня из-под очков, и взгляд его был печальный-печальный.
Всё решилось буквально в следующие два дня.
Подойдя к моему столу, Андрей вдруг небрежно кинул мне кипу неотправленных рапортов.
— На, возьми.
— Это что?
— Это твоя работа. Ты у нас теперь большой начальник — вот и вкалывай. А я пошёл, — и он направился к выходу.
— Андрей! Подожди! А ну, стой!!!
— Ну чего тебе ещё?
— Андрей, ты что? — удивлённо спросил я.
— Я? Я — ничего. Ты начальник — ты и делай. Не зря же за лычки перед офицерьём на задних лапках танцевал? Ну так и вкалывай теперь сам. Понял?
— Да, вот теперь-то я понял. А сейчас возьми всё обратно и сделай.
— А то что? А то телегу накатаешь? Ну так мне всё равно! Теперь хоть целую книгу можешь строчить…
И он, засунув руки в карманы, вновь направился к выходу.
— Эй! Боец! А ну быстро вернись, когда тебе старший по званию приказывает!!!
Я был просто взбешён, хотя такого от себя не ожидал. Чтобы я мог приказать ему? А ведь думал — никогда не сумею… Андрей тоже был ошарашен такой смелостью, но потом подошёл-таки ко мне, вытащил одну руку из кармана и ткнул в мои ефрейторские лыки пальцем.
— Что, уже плечи жгут, да?
— Тебе что-то не нравится, рядовой?
— Ну-ну…
— Не надо «нукать». Сейчас ты возьмёшь бумаги обратно и всё сделаешь сам. И чтобы больше не «нукал» и не «вякал», понятно?!
— Ой, бля-я… Да ты оборзел! Тебе пора рожу набить!
— Да что ты говоришь?! Попробуй. Попробуй же! — завёлся я.
— Но ты, плесень хитрая, за Сашку прячешься!
— Что я делаю? За кого?! А ну, повтори!..
— Ты думаешь, я не вижу, как он подпрыгивает, когда у тебя какие-то напряги? Прямо — телохранитель! Сосёшь ты у него что ли? Может он и ты — голубые?
Я буквально онемел от таких слов. Ну и сволочь! Какое его собачье дело?! Да я за эти слова…
— Что ты сказал?! — в комнате появился Сашка.
Увидев, как у Сашки сжались кулаки, я кинулся к нему. Андрей осёкся и, видимо, здорово перепугался. Конечно, он не имел в виду того, что сказал, но этих слов было достаточно. Я виснул на Сашке, а он, захлёбываясь яростью и матом, пытался отодрать меня, чтобы достать Андрея. Тот же весь вжался в угол, бледный и дрожащий. Сашка сыпал проклятьями и угрозами, но мне всё-таки удалось кое-как увести его из кабинета.
Ситуацию спасло лишь то, что Сашка боялся нечаянно причинить мне боль. Иначе бедному Андрею сегодня пришлось бы ой как плохо…
На улице я накинулся на Сашку:
— Какого хрена ты вмешиваешься?
— Нет, ну ты слышал, что он сказал, а?! Слышал?! Говно какое! Да я ему…
— Саш, во-первых, он это не тебе сказал, а мне. Во-вторых, я и без тебя могу разобраться. Ну зачем ты встрял?! Кто тебя просил?
— Да я ему сейчас за его слова!… — всё порывался он обратно.
Я держал его за локоть:
— Ничего ты ему не сделаешь. Успокойся.
Мы простояли довольно долго. Сашка то успокаивался, то закипал снова. А я всё пытался объяснить ему, чтобы он так больше не делал.
— Косэ, я не могу смотреть, как кто-то наезжает на тебя.
— Саш, ну пойми же ты, наконец!!!– говорил я как можно убедительней. — Я не маленький ребёнок и могу постоять за себя сам. Ты же всё время мне об этом долдонишь. И правильно делаешь!.. Тем более, что это же Андрей. Андрей! Мы же столько прожили вместе!.. Ну, покричали друг на друга, повыпендривались — и всё. Всё!..
— Ничего себе, «повыпендривались». Ты что, не слышал, что он сказал?!!
— Успокойся. Ты только что матом его крыл — так по твоим словам, там ты и не такое с ним проделывал!.. — Я ревниво прищурился: – И когда вы, интересно, успели?! Вот и оставляй вас вдвоём-то…
— Чего?! С кем?! С Андреем проделывал?! Ты что несёшь-то?!
Смех и грех!.. Сашка даже не понял, что я лишь ловко поддел его, а когда понял — громко рассмеялся. Инцидент, как говорится, был исчерпан. Сашка успокоился. А, значит, предстояло возвращаться в кабинет — работы было невпроворот.
— Ну что — пойдём, Саш? — тихо спросил я.
Он наклонился и шепнул мне:
— Слушай, а ведь он попал в точку.
— Только вот не по адресу маленько…
- Предыдущая
- 25/31
- Следующая
