Чудеса в ассортименте - Шумская Елизавета - Страница 37
- Предыдущая
- 37/70
- Следующая
– Неужели совсем?
– Пожалуй, что так, – неохотно произнес сыщик. – Соседи живут здесь уже очень давно. Жильцов не брали. Ближайшие кафе-магазины, где мог бы этот неизвестный вертеться, не вызывая подозрений, расположены неудобно.
– Может, в деле замешан кто-то из соседей? – Маг сделал паузу, словно обдумывая какую-то мысль, потом озвучил ее: – Или, знаешь, есть чудесное заклинание забвения. Все думают, что тот или иной человек живет тут долго, до года, а на самом деле он появился с неделю назад.
Эрни покачал головой.
– Я читал про такое. Но нет, тут напротив живет чудеснейшая старушка расы отрицалов. Ты же знаешь, чтобы на них хоть какая-то магия, зелье или амулет подействовали, нужны усилия половины колдунов страны. Я с ней сам разговаривал. Кристальный ум, отличная память, любопытство под стать. Она бы про нового человека точно сказала. Особенно если бы все его вдруг за старого знакомого стали принимать. Семья ее – полукровки. Они, конечно, не так сильны, но тем не менее многие сохраняют устойчивость к магическому воздействию.
Тич скривился.
– Если рядом отрицал, то лично я бы не стал так рисковать. Вот уж не повезло нашим ловцам.
– Однако как-то они все это устроили. О, вот еще вопрос. Ты не знаешь, когда было поставлено заклинание?
– Ты слишком много от меня хочешь, Эрни! – возмутился Тич. – Я же тебе не труповед, чтобы говорить, когда тело в речку выбросили.
– Эх, жаль. В смысле, – спохватился Фаргелон, – не то, что ты не труповед, а то, что не знаешь когда. Это многое бы прояснило.
– Да ладно. У тебя есть идеи, где дальше искать этого пропавшего парня, коль уж его жена не отказалась от дальнейших поисков?
– Есть одна идейка. Только для этого мне понадобится не кто иной, как нен Даг Стирсон. Надо и ему потрепать нервы за то, что он Вивьен так напугал.
– Как она, кстати? – Тич был поверхностно знаком с девушкой.
– Почти утратила свое обычное спокойствие. Больше всего в жизни она не любит неприятности и чиновников, к которым относит и дознавателей.
– Ну, может, это и к лучшему, – непонятно к чему заметил маг.
Вивьен и Леона стояли друг против друга, даже не заметив, когда обе вскочили. Поединок взглядов длился бы еще долго, если бы в этот момент в гостиную не вошел Ким, с улыбкой рассказывающий Улису что-то про особенности работы стеклодувных печей.
– Мои любимые девочки, – не замечая повисшего между ними напряжения, обратился он к жене и дочери, – а давайте-ка по бокальчику вина выпьем в честь наших гостей. Не знаете, мальчики к нам не присоединятся?
Леона первой отвела взгляд, направившись к старинному буфету, в котором держали бутылки с алкоголем.
– Не знаю, пап. – Вивьен опустилась на свое место, в этот момент ей показалось, что из нее испарились все жизненные силы. – Ренс не говорил. И… Эрни тоже. Я… за бокалами. – Она вновь встала и прошла в столовую. Через миг вернулась. – Забыла, – растерянно произнесла девушка, – они же в этой комнате. А где Ульрика?
– Я здесь. – Ее помощница появилась из дверей в кухню. – Будет очень неприлично, если я скажу, что зверски проголодалась?
– Ну что ты, девочка, конечно нет. – Леона с улыбкой подошла к остальной компании и передала Улису бутылку. – Открой, пожалуйста, мой мальчик. Штопор… Ким, где у нас штопор?
– Сейчас принесу.
– Давайте пока садиться.
Когда все расселись, съели первое блюдо и выпили по бокалу вина, беседа потекла спокойней, даже доверительней.
– Вивьен, а помнишь, ты у меня спрашивала про заказ хингена Крауса? – Ким всегда интересовался делами детей, если у него не случался особенно острый приступ вдохновения. – Эрни разобрался, что там к чему?
Хозяйка «Полезных чудес» вздрогнула, и с ее вилки посыпался только что набранный на нее горошек. Вивьен сквозь зубы ругнулась.
– Мы думаем, с помощью вашего стекла была утащена в другой мир важная-преважная реликвия! – желая сгладить неловкость, выпалила Ульрика.
– Надо же! – Ким с тревогой посмотрел на прячущую глаза дочь. – И что за реликвия?
– Возможно, это портрет самой Идореллы Маядскальской, основательницы Форевии! – Надо сказать, Ульрика находилась в перманентном восторге по поводу того, что оказалась косвенно замешана в таком громком деле. Правда, она никогда бы не рассказала о нем лицам непосвященным. Но ей отчаянно хотелось поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Ким и Леона представлялись девушке подходящими особами.
Однако Ульрика просчиталась. Никто из них не выразил каких-либо особых чувств по поводу столь небывалого события.
– Меня всегда, – после паузы заметил Улис, – волновал вопрос о вывозе краденого через ваши стекла, хинген Леру. Вот украл кто-то что-то невероятно ценное. Документы у него в порядке. И удрал в другой мир. Неужели нельзя как-то этому помешать?
– Я не занимаюсь ловлей преступников, мой мальчик, – покачал головой Ким. – Это прерогатива Лориренса и Эрни. Вот пусть и занимаются. Только вот, – мастер, задумавшись, сделал паузу, – насчет портрета Идореллы Маядскальской я не уверен. То, что я слышал об этой картине, говорит о том, что вещь это непростая. Думаю, она из тех немногих предметов, которые неразрывно связаны с этим миром. Понимаете, этим, – он интонацией подчеркнул слово, – миром. Не могли его перенести в другой мир. Там другие боги. Нет, только не этот портрет.
За столом повисло потрясенное молчание.
– Это… возможно, пап? – Вивьен даже приподнялась со стула.
– Уверен, что так.
– Тогда… тогда как же… получается, портрет должен был остаться… не понимаю…
– Неужели это его искали в доме у манихинге Краус и в «Полезных чудесах»? – задалась вопросом Ульрика.
Старшим Леру уже рассказали о нападении на магазинчик. Ким пожал плечами. В подобных делах он не разбирался и не особо их любил. Хоть и отнесся к происходящему вполне спокойно. Однако в разговор вступила его жена:
– Как специалист по магическим перемещениям, – а она таковым и являлась, – я могу предположить следующее. Если картину попытались переместить в другой мир, что в принципе невозможно, а также учитывая ее связь с богом или богами – вспомним пожар, в котором она не сгорела, то… вывод напрашивается следующий. – Леона на миг задумалась, проверяя логику своих рассуждений. – Да, думаю, портрет переместился в другое, безопасное для него место.
– Разве такое возможно? – покачала головой Вивьен.
– И это говорит мне человек, который сам вкладывает в неживые предметы людские качества!
– Личностные… но да, ты права, мам, – вздохнула девушка. – Если даже я могу подобное, то что говорить о чем-то, что связано с богами.
– Вы думаете, он переместился? – влез Улис.
– Думаю, да, – кивнула Леона.
– Но почему именно переместился?
– А ты видишь другой вариант? Может, спрятался, но я не совсем понимаю как.
– Хм… – Вивьен задумалась. – А ведь это мысль.
– Какая? – Ульрика привыкла подталкивать хозяйку к продолжению. За мастерицей водилась манера останавливаться на половине фразы.
– Мне нужно все обдумать, – призналась Вивьен. – Я пока сама не пойму… Да, надо подумать. Спроси завтра, ладно?
Разговор на эту тему был закрыт, а ужин продолжился.
Сыщик и чародей расстались на остановке скрипохода. Сейчас воспользоваться им было куда быстрее, чем ловить извозчика. День клонился к вечеру, а дел было еще невпроворот. Эрни нервничал, пытаясь разобраться, какая же из его версий правильная. Один план он уже запустил в действие. Но сработает ли он?
За окном проносились рябины, окаймляющие Парк. Сыщик подумал, что порой жаждет прихода осени только из-за них: к этому времени их гроздья нальются тем невообразимо красным, который сделал их символом города. Аногиль с древнего переводится как «пояс рябин». В том языке было специальное слово для обозначения этого оттенка. Жаль, что оно вышло из употребления.
Подобный поток мыслей вообще был характерен для Эрни. Он словно шел фоном, в то время как мозг обрабатывал десятки версий фактов. Непродолжительное отвлечение от темы постоянных раздумий помогало сыщику выделить самое основное, когда он возвращался к предмету рассуждений. Вот и сейчас, когда скрипоход подъехал к зданию, где базировались дознаватели, у Эрни в голове нарисовалась более-менее четкая схема, по которой он собирался действовать в ближайшее время.
- Предыдущая
- 37/70
- Следующая
