Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века - Реньё Люсьен - Страница 50

• Предыдущая
• 50/72
• Следующая

Антоний Великий говорил, что бесы подобны актерам, играющим на сцене. Они переодеваются, меняют обличья, но остаются злобными существами, каковыми они сделались из?за своего бунта против Бога[1223]. Они охотно делаются шутами и буффонами, которые громко хохочут, свистят и пляшут[1224]. Согласно Иоанну Кассиану, среди них есть даже те, кто специализируется в жанре буффонады, им больше других нравится хохотать и дурачиться[1225]. Однажды такие бесы устроили авве Памво безумный «перформанс» с куском дерева и пером, да так, что заставили сурового аскета рассмеяться. Тогда они вскричали: «Ха! Ха! Памво засмеялся!» Но он им ответил: «Да не смеюсь я, а осмеиваю ваше бессилие!»[1226] Однажды, воспользовавшись рассеянностью аввы Илариона во время молитвы, дьявол вскочил верхом к нему на спину, стал хлестать его по бокам, бить кнутом по затылку и кричать ему: «Давай! Чего спишь?!» Засмеявшись, подвижник спросил дьявола, не утомился ли он и не желает ли горсть ячменя[1227]. Искушав всю ночь авву Иоанна Ликопольского, бесы шутки ради бросились к его ногам, говоря: «Прости нас, отче, за то, что мы причиняли тебе беспокойство всю ночь»[1228].

Впрочем, Отцы пустыни не оставались у них в долгу. Так, к примеру, бесы, желая, чтобы авва Иеракс, которому было уже девяносто лет, ослабил свои подвиги, говорили ему о том, что он будет жить долго: «Старче, что ты делаешь, тебе жить еще пятьдесят лет». Но старец им ответил: «Вы сильно меня удручили, ибо я приготовился прожить лет двести»[1229]. В Скиту подле старца жил бес, которого тот изгнал из одного одержимого. Когда в конце концов после двенадцати лет старец увидел, как демон уходит от него, он сказал ему: «Куда ты бежишь? Оставайся еще!»[1230] Когда Макарий Великий зашел на ночлег в заброшенный языческий храм, он воспользовался лежащей там мумией как подушкой. Бесы, решив напугать его, обратились к мумии: «Эй, такая?то, пойдем?ка в баню с нами». Затем от ее лица один из них отвечал женским голосом: «Не могу я идти, на мне незнакомец». Тогда старец смело ударил по мумии, говоря: «Вставай и уходи, если хочешь»[1231]. — Понятно, что авва Макарий боялся бесов не более, чем женщин. Однажды другой старец пошел продать корзины. Дьявол украл их. Старец поблагодарил Бога, а рассерженный дьявол закричал: «Вот твои корзины, противный старик!»[1232]

В апофтегмах очень часто явления бесов показаны смешными. Авва Феодор как?то увидел, что к нему идут два беса, один за другим. Он привязал одного и другого к двери своей кельи. Пришедший вслед за ними третий бес спросил двух первых: «Что вы стоите тут за дверьми?» Думая, что он сильнее двух предыдущих, он попытался войти, но старец скрутил и его. Тогда все трое стали упрашивать авву отпустить их и, после того как были отпущены, бесславно убрались восвояси[1233]. Авва Иосиф Панефосский, будучи уже при смерти, заметил дьявола, сидящего возле двери. Он попросил своего ученика принести ему посох. В этот момент старцы, окружавшие авву, увидели, что дьявол убежал прочь как собака[1234]. При приближении смерти отшельники с радостью давали отпор нападкам бесов, которые до самого последнего момента надеялись их обмануть[1235].

Одолев дьявола, обитавшего рядом с ними, Отцы пустыни были способны легко изгонять его из тех одержимых, кто обращался к ним за помощью. Такие случаи могли бы составить отдельную главу, поскольку ранняя монашеская литература, как и Евангелие, особенно богата рассказами об исцелениях такого рода[1236]. И здесь бессилие бесов, не способных сопротивляться повелению старцев, проступает особенно зримо. Жестокий бес, с которым не смогли справиться клирики, был изгнан аввой Виссарионом, причем он даже не предполагал этого делать[1237], ибо напрямую его об этом не просили, опасаясь, что по смирению он сочтет себя недостойным такого подвига. Иногда использовали другие уловки. Например, одного отшельника привели в дом, где находилась одержимая бесом женщина, якобы чтобы рассчитаться с ним за корзины, которые монах ей продал. Когда он вошел в дом, бесноватая дала ему пощечину, а монах, согласно евангельской заповеди, подставил другую щеку. Тотчас бес закричал: «О насилие! Заповедь Христова гонит меня отсель». И тогда женщина исцелилась[1238]. Иногда по смирению старец отсылал бесноватого, чтобы его привели к другому старцу. Так поступил авва Лонгин с аввой Зиноном, но бес признался, что если он выйдет, то не по повелению аввы Зинона, а по молитвам аввы Лонгина[1239]. Когда было необходимо, старца прятали под капюшоном, и благодаря этой уловке бесноватый исцелялся[1240]. Некоторые старцы особенно отличались тем, что имели власть изгонять бесов. Антоний Великий увидел такую силу у своего ученика Павла Простого. И когда тот повелевал бесу от имени Антония выйти из человека, бес выходил, крича: «О насилие! Простота Павла гонит меня!»[1241] Однако и Антоний Великий был известен тем, что изгнал большое число бесов именем Христа[1242].

Про многих других старцев известно, что они также изгоняли демонов: Ор, Макарий Египетский, Питирион, Коприй[1243], Ксанфий. Последний, когда к нему привели бесноватого, пил вино, которым его угостили. Бес стал его бранить: «Как вы привели меня к этому винопийце!» Но еще до того, как старец выпил свой стакан, бес был вынужден выйти[1244]. Про Макария Александрийского известно, что «он исцелил столь много бесноватых, что невозможно сосчитать их число»[1245].

Часто видно, что именно смирение старцев заставляло беса бежать прочь: они сами признавались в этом[1246]. Однажды один старец потребовал, чтобы бес вышел из одержимого. Бес коварно задал ему вопрос: «Скажи мне, кто агнцы, а кто — козлища?» Старец ответил: «Козлища — это я, а об агнцах знает Господь». Бес исшел в тот же час[1247]. В этой войне против демонов тьмы — то наступательной, то оборонительной — смирение, наряду с молитвой, призыванием имени Христа и крестным знамением, всегда было всемогущим и в высшей степени эффективным оружием[1248]. Ибо бесы против него бессильны, уловок против такой брони они в своем арсенале не имеют.

В том мире, в котором жили Отцы пустыни, одновременно и видимом, и незримом, ангелы и бесы не были их единственными спутниками. Рядом с ними обитали также животные, которые во множестве водились в те времена, но в наши дни встречаются уже редко. Египтяне всегда жили рядом с животными. И сейчас еще в деревнях Верхнего Египта феллах и его семья обитают под одной крышей со всякой живностью — буйволами, ослами, верблюдами и домашней птицей. Изображения в храмах и древних склепах свидетельствуют о мирном сосуществовании людей и животных — как на этом свете, так и на том. Мы уже не говорим о божествах полулюдях–полузверях, существование которых не может не наводить на мысль о предполагаемых древними более тесных связях между людьми и животными. Сфинкс в Гизе с головой человека и телом льва — самая известная фигура подобного рода. Дьявол, хорошо знавший, конечно, о подобных представлениях, пришел как?то раз к Антонию Великому в образе онокентавра (то есть получеловека–полуосла), дергая за веревку, которую тот плел. Антоний узнал его и немедленно обратил в бегство[1249]. В Житии Павла Фивейского блаженный Иероним, чтобы как?то выделить одного своего персонажа, сделал его кентавром — получеловеком–полулошадью. Он показывает Антонию Великому путь от пещеры Павла[1250]. Отныне кентавр более не посредник дьявола, а средство Божественного провидения.

• Предыдущая
• 50/72
• Следующая