Крестовый поход восвояси - Свержин Владимир Игоревич - Страница 29
- Предыдущая
- 29/102
- Следующая
Ответом на реплику молодого князя был гул возмущенных голосов, не разделявших его точку зрения.
– Тихо, князи! – перекрыл шум голосов грозный рык Олега Изборского. – Что это вы тут рюмаете, точно вас батогами всю ночь гоняли! В своем ли вы уме али белены объелись? Прав Святополк. А коли в завод у вас пойдет людей своих злому ворогу передавать, то кто с вами-то останется? Оттого наши рати за нас и стоят, что и мы за них жизни свои не жалеем. Ведовством да лукавством Субедэю глаза отвести нужно, а не выдавать. А уж коли спрятать их надо понадежнее, пускай ко мне в Юрьев идут. Такие справные витязи там ныне нужны.
– Тебе, князь Олег, воевода Воледар Юрьев у ливонцев отнял, вот ты за него и говоришь. Мы же о всей земле русской печемся.
– Так-то, други мои дорогие, – вздохнул тяжело Илья Муромец. – Дожидайтесь-ка покуда тут. Когда совет закончится, отец с вами говорить желает.
– Какие будут предложения? – прошептал я, когда мы остались вдвоем.
– Выбор небогатый, – вздохнул Лис, – но уж, во всяком случае, объяснять, что мы хотели уйти в Хорезм в связи с окончанием командировки, явно не стоит. Оно, конечно, чистосердечное признание смягчает вину, но боюсь, что после такого смягчения земля нам будет пухом. Так что на выбор: то ли у нас с тобой был острый приступ лунатизма, то ли мы, на свой страх и риск, будучи в состоянии глубокого душевного замешательства и алкогольного изумления, решили похитить из вражеского лагеря Субедэя. Потерпевший Б. взялся провести нас к нужному шатру, да по дороге наткнулся на стрелу. Откуда они здесь вылетают, как мы помним, выяснить не удается. Может, она вообще, в связи с приближающейся осенью, летела в теплые страны. Как тебе план?
– Полный бред, – констатировал я.
– Верно, именно поэтому, быть может, и пройдет.
Между тем голоса в шатре понемногу стали умолкать, утомленные долгими дебатами князья начали расходиться по своим дружинам. Однако кое-что можно было утверждать определенно: ни одна страховая фирма по результатам завершившихся торгов не взялась бы страховать наши жизни и здоровье даже на самую мизерную сумму.
– Пошли, – в палатку бочком втиснулся Илья Муромец. – Разошлись уже все. Отец вас ждет.
Володимир Ильич Муромец восседал на своем месте во главе стола мрачный как туча.
– Проходите, побратимы, садитесь. – Он кивнул на лавку у стола. – Рассказывайте, что вы там накуролесили?
Лис сжал мне руку, давая знак молчать, и начал вдохновенную повесть о наших терзаниях по поводу нелюбви князей, о мысли похитить вражеского полководца, о неудачной ночной вылазке, да так красиво, что не знай я истинной подноготной произошедшего, глядишь, и поверил бы его словам. Старший Муромец кивал головой да изредка криво усмехался. Мне же оставалось только удивляться, когда успел Лис придумать такую складную байку. Переходя из уст в уста, она, безо всякого сомнения, имела шанс стать непреложной истиной для позднейших историков этого мира.
– Да-а, други мои, – протянул Володимир Ильич, – почудили вы знатно. Что дальше делать думаете? Слыхали небось, чего князья да бояре чают.
– Так знамо чего. Смерти нашей ищут.
– Ищут, – согласился Муромец. – Не все, правда, но старшие. Киев, Владимир. Что думаете, как мне быть? Может, вы подскажете.
Мы с Лисом молча переглянулись.
– То-то же, побратимы. Задали вы мне загадку. Не выдай я вас – Субедэй полон перебьет, а следующим летом его уже вновь в земле русской ждать придется. Но выдавать друзей – дело для витязя незнаемое. Да и не по-христиански это, прах его побери.
– Позвольте, я скажу, ваша честь. – Я поднялся с лавки.
– Да сиди уж, – Муромец махнул рукой, – напозволялся. Вот что я решил: устроим татарве каверзу. Казним вас на глазах у поганых.
Я внутренне напрягся. Смысл предстоящей затеи пока что не слишком радовал. Гибель от рук сотоварищей была бы, конечно, куда как менее мучительной, но, честно говоря, она вовсе не входила в наши планы.
– Ну что насупились, витязи? – прогремел Володимир Ильич. – Не сладко-то на казнь идти? А вы как думали, вам за убийство Чингисханова внука пирогов с вишней напекут? Ну да ништо, – он смягчился, сводя слова свои в усмешку, – казним мы вас только для виду. На самом же деле выбирайте: то ли в Юрьев отправляться, очень вас князь Олег к себе кличет, то ли за море.
– За море? – переспросил я.
– За него самое. В Империю. Еще вчера предложить вам хотел, да не сложилось. А нынче во как… А в самый бы раз вам, люди вы надежные да известные. Когда б такое не учинили, лучше вас, поди, и не сыскать.
– Да что надо-то? – не удержался от вопроса Лис.
– Дочь князя Киевского, Алену Мстиславишну, в Трир доставить. Император Фридрих ее за своего сына Людвига сватает. Путь не близкий и опасный предстоит, тут нужны люди не только храбрые, но и места знающие. А женитьба эта нам во как нужна. – Володимир Ильич приставил ладонь к горлу. – За ней и торговля знатная, и поддержка против ливонцев. Да и императору в том польза немалая. Он наконец в крестовый поход собрался. Ему спину от Лиги северных баронов защитить надо.
При слове «крестовый поход» мы с Лисом заговорили одновременно:
– За море идем, батюшка. Только вели, жизни своей не пожалеем, красну девицу к суженому в лучшем виде доставим.
Длинная колонна русских пленников, захваченных Ордой за время похода, тянулась мимо нас подобно похоронной процессии, идущей за телами двух пока еще несостоявшихся покойников. Чуть поодаль во главе нукеров восседал на покрытом ковром коне сухой, как анчар, и такой же мрачный Субедэй. Окружавшая нас стража гарцевала в ожидании заветного сигнала. Знатным витязям не стали связывать руки, так сказать, из уважения к былым заслугам, но охрану приставили, в прямом смысле слова, отборную.
Наконец казавшаяся бесконечной колонна закончила свое шествие, и Володимир Ильич, на полторы головы возвышавшийся над окружавшими его князьями и воеводами, поднял руку, подавая знак начать нашу передачу.
– Ну что, – негромко произнес Лис, когда мы тронулись с места, – вот как раз и подвернулся случай проверить, увязалось ли за нами Горе-злосчастье.
Я ухмыльнулся, заставляя своего коня прижаться плотнее к ближайшему охраннику.
– Понеслась!
С этими словами я выхватил из джида[15] моей «жертвы» острую сулицу и с размаху вонзил ему в бок. Стражник зажал рану руками и начал заваливаться на сторону. Его внезапно перепугавшийся конь широким галопом помчал в степь, позволяя всем и каждому созерцать свисающее тело с торчащим в боку древком.
– Н-но, выноси, родимые!
Воспользовавшись общим переполохом, мы вонзили шпоры в бока скакунов и, отгоняя взмахами плети пытающихся приблизиться, помчались в сторону Калки, вверяя жизнь резвости своих жеребцов.
Погоня, рассыпавшись широкой дугой, мчала вслед за нами, стремясь завернуть, отрезать от берега коварных беглецов. От лагеря наперерез нам на огромном гром-коне скакал могутный Илья Муромец, вздымая меч на отлет для решительного удара. Но вот, повинуясь неслышной команде, упустившие нас стражи потянули луки из саадаков,[16] и запели стрелы каленые свою тихую смертную песнь. Вот одна ударила в спину Лиса, вторая… раскинул он руки, словно в последний миг силясь обнять весь белый свет, и упал в густую траву, скрываясь от моих глаз.
Я гнал коня все дальше, пока не преградил мне путь хоробрый Илья свет Володимирович по прозванию Муромец. Молнией сверкнул его меч, и покатилась отсеченная голова, пятная кровью алою степные ковыли…
- Предыдущая
- 29/102
- Следующая
