Рутьер - Башибузук Александр - Страница 57
- Предыдущая
- 57/67
- Следующая
– Я это понимаю, Исаак… – неожиданно для себя строго и гневно заявил я. – Но я еще понимаю, что лучше твоему Иофелю, или как его там, остаться совсем без наследника. От этого урода толку не будет. Конец у него один.
Исаак молча и с пониманием развел руками.
– Торговля христианами – это еще цветочки. Однозначно следствие выявит ересь, отправление нечестивых обрядов и измену христианской вере. А дальше, сам понимаешь, пойдут на костер и он, и сам Иофель… Продолжать?
– Господин барон! – умоляюще сложил руки еврей. – Эта миссия очень для меня важна. Именно для меня.
– Для тебя?
– Поверьте…
– Верю, Исаак, верю… – Я немного задумался. – Тебе – верю. Ладно, попробую помочь. Но только ради нашего знакомства.
– Все что угодно… – Еврей облегченно вздохнул, не договорив фразу.
– Все что угодно – мне не надо. – Я взял в руки лист бумаги и бегло просмотрел список. – Пятьдесят…
– Пятьдесят? – переспросил Исаак. – Чего пятьдесят?
– Тысяч, конечно… – как можно доброжелательнее улыбнулся я еврею, – полновесных золотых гульденов.
– Это не разговор! – потрясенно воскликнул еврей. – Невозможно, ваша милость. Как Бог есть, невозможно…
Неожиданно в дверь каюты деликатно постучали, прервав Исаака, и после моего разрешения в нее ввалился профос. Поклонился и радостно доложил:
– Готово, капитан. Три готовы. И помост, как положено, организовали. Для Рафы тоже. Так что будут сидеть, как птички на насесте.
– Что «три»? – переспросил я.
– Так три кола же, капитан. Все честь по чести. Только вот неясно пока, какими острия делать… – Виллем изобразил своими лопатообразными ладонями по очереди островерхий и пологий холмики. – Значится, на остром колу они часик будут отходить, а на тупеньком и денек могут покорячиться.
Я скосил глаза на Исаака и чуть не рассмеялся. Очень уж вовремя профос появился. И заметьте, никакого наигрыша. Все спонтанно. Я уже про казнь и забыл, однако, а вот на тебе – напомнили…
Исаак громко икнул и судорожно сглотнул, выслушав профоса.
– Острые, Виллем, острые концы на кольях делай. Мы же не звери… – не найдя более подходящих слов, ляпнул я и выставил палача за дверь.
Исаак уставился на меня своими печальными глазами, в которых сейчас явственно просматривался страх.
М-дя… видимо, еврей за спасение Рафы заранее выторговал себе какие-то очень важные преференции. Иначе чего так беспокоится?
– Ваша милость… – Исаак протянул ко мне подрагивающие руки, – пятьдесят – это очень много! Придется всем миром собирать, а это очень долго.
– И что вы предлагаете?.. – разочарованно и со скукой протянул я.
– Двадцать. В течение полугода! – твердо заявил еврей. – Или товарами! Рабами! Чем захотите!
– Опять рабами! – рявкнул я и хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Sowsem ohreneli! А теперь слушай меня сюда!..
Через час с небольшим торг окончился, и я, налив в бокал вина, силком сунул его в руки бледному Исааку.
Не понимаю, чего он так трясется?.. Ну поорал я… ну эспадой помахал… ну шапку с него сшиб… так это я же любя. Не чужой же он мне человек. Чего бояться-то?
– Пей… да что ты, в самом деле, как не еврей…
– Еврей, ваша милость. Конверсос, мать его ети… – совсем по-русски выразился Исаак и махом опрокинул в себя бокал, залив вином редкую бороденку. – Ну и горазды же вы торговаться, ваша милость…
– А то… – удовлетворенно хмыкнув, я тоже отхлебнул вина. – Как ты там говоришь, тех художников, что мне замок расписывать будут, кличут?
– Ван Акены, ваша милость. Хорошие мастера. Особенно младшенький их – Иероним, подает большие надежды. Они тут неподалеку живут, в Хертогенбосе. Мы их немного кредитовали, теперь они нам обязаны…
– Еще раз название города повтори… – прервал я Исаака.
Что-то знакомое мелькнуло в памяти. Хертогенбос… Хертогенбос… Иероним…
– Значится, Хертогенбос… – уставился на меня непонимающе еврей. – Еще сокращенно на брабантском наречии они его называют: «Den Bosch»…
– Иероним из Босха… Twoyu diwiziyu!.. – вдруг дошло до меня, отчего я аж вскрикнул.
Иероним Босх, твою же… Это же… Замок будет расписывать один из самых моих любимых художников Средневековья! Автор «Садов земных наслаждений» и «Искушений святого Антония». Правда, кажется, он всего этого еще не написал, но… но это все равно пипец какой-то… У меня в замке он все это напишет! И мой замок войдет в Список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Отпад!!!
– Можем и кого получше поискать, ваша милость… Познаменитей… – опасливо шепнул Исаак, видя бурю эмоций на моем лице.
– Не надо! – твердо заявил я. – Пусть эти будут. Я не особо честолюбивый…
Еще раз обалдеть… Теперь Леонардо да Винчи осталось повидать – и всё. А что? Кажется, данный товарищ в это время и творил… Хотя откуда мне – неучу, точно знать?
– К-хе… – деликатно кашлянул в кулак Исаак.
– Что?
– Надо бы в присутствии моего товарища некоторые моменты обговорить, ваша милость.
– Какие?
– Как бы это сказать… – Еврей немного помялся. – Ну… то, что вы согласны иметь дело в поставках товара в счет долга господина Цимлера только со мной. И я буду все доставлять, и расчеты по этому долгу вы тоже будете вести только со мной.
– Без вопросов. – Я великодушно кивнул.
Собственно, мне без разницы. Исаак даже предпочтительнее. Все же не чужой. Заработать хочет. Ох уж и народишко. Да и ладно…
На окончательное обсуждение всех нюансов ушел еще час. Евреи обязывались сразу по прибытии в Антверпен снаряжать корабли с грузами. Да и работников искать, коих требовалось немало. Каменотесы, кровельщики, каменщики, плотники, мебельщики и просто чернорабочие… и еще черт знает сколько других специалистов. Даже специальных мастеров по болтам и гайкам. Да, вы не ослышались. Резьбу нарезают пока очень специфическим образом. Отливают болванку, потом берут веревочку в саже, наматывают на болванку – и по отпечатавшемуся следу обрабатывают напильником. Жуть…
В общем, только на доставку всех необходимых грузов уйдет не меньше месяца, и даже не хочу загадывать, сколько продлится стройка. Долго, однозначно. Замыслы-то грандиозные.
Отбывают купцы домой завтра, в сопровождении дамуазо Уильяма и десятка стрелков. Шотландец примет от Цимлера долговую расписку, заверенную должным способом, и заодно доложит наместнику о проворовавшемся прево. И уже после прибытия его назад в Гуттен – если меня все устроит, Рафа отправится домой.
М-да… маленькая накладочка получается. Завтра мне придется самому все по свадьбе обговаривать. Еще та морока, да и Брунгильда, естественно, в расстройстве будет. Но ничего не поделаешь. Зато ей Тук из Антверпена свадебный подарок привезет.
В общем, все решилось пока как нельзя более благоприятно для меня. Да и евреи выглядели довольными. Я еще вдобавок продал им остатки товара с шебеки, выручив кругленькую сумму, и договорился с Исааком о дальнейшем сотрудничестве в этом направлении… ну вы понимаете. Товар у меня еще появится.
Глянул на солнышко и понял, что пора закругляться. Провозились, однако. Казнь, немного подумав, перенес на завтра. Как-то подсознательно я ее оттягиваю. Не лежит душа зверствовать… Но никуда не денешься – надо. Не поймут, если смалодушничаю. Вот так… средневековье, ёптыть. Не перестаю это повторять, оправдывая некоторые свои поступки.
Евреев отправил ночевать на галеру, а сам поехал в замок. Мучает меня некоторое беспокойство по поводу прево. Эти алкаши, геральдические чиновники, доверия совсем не вызывают.
В замке сразу спустился в темницу и, услышав разговор, задержался у двери в пыточную…
– Покайся сын мой, покайся в грехах своих, ирод…
– Святой оте-э-э-эц!!! Не надо!!! Ай! Ай!!! Каюсь, каюсь!..
– Давно бы так… Пиши, Жюль, пиши… Оный… козел… ик!.. Бывший прево Юпп Риббек сознается в мздоимстве, казнокрадстве…
– Сознаюсь, сознаюсь! Сознаю-у-усь!!!
– Дык, может, красненького попробуем?..
– Разливай…
- Предыдущая
- 57/67
- Следующая
