Полное собрание сочинений. Том 14. Таежный тупик - Песков Василий Михайлович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/64
- Следующая
Помятые тюбики с охрой, берлинской лазурью, краплаком. Знаю: лучше всего сохраняется красный кадмий. Надавил — пахучий живой червячок краски скользнул на салфетку. Понюхал я краску. И неожиданно разволновался…»
Начитанный, много знающий Карл стал рассказывать об удивительном свойстве человеческой памяти — запахи память хранит надежней всего. Внимательно все это слушавшая Агафья Петровна сказала: «Верное наблюдение.
Я многое позабыла. Но помню аромат земляники в алтайском лесу. Так помню, как будто это было вчера».
* * *
«Русский Петер» навестил всех, кого помнил, и приобрел множество новых друзей. Почти все они живут в деревушке Мондах. Тут гостя ждали с особенным интересом и любопытством. Дело в том, что Карл, вернувшись в прошлом году из поездки в Советский Союз вопреки опасеньям селян вполне живым и здоровым, сразу же стал рассказчиком нарасхват. Домик его осаждало множество разных вопросов. И Карлу пришлось устроить публичный отчет о своем путешествии. Клуба или иного просторного помещенья в Мондахе нет. Посовещались с местным священником. Он не возражал против сугубо мирской беседы во храме.
Людей на беседу собралось столько, что яблоку негде было упасть. Пришедший вместе со всеми послушать Карла и не лишенный юмора патер пошутил: «Ходили бы так на проповеди…»
Двухчасовой рассказ Карла имел такой успех, что продолженье беседы пришли послушать уже не только жители деревеньки, но и целой округи. На этот раз люди стояли даже на паперти и умоляли о тишине, чтобы всем было слышно.
Карл тепло и сердечно поведал своим землякам, что увидел на родине у Петра, о всех местах, где он побывал, о людях. «Поверьте, они такие же, как вы и я. В Киеве и в Москве я чувствовал себя так же, как будто иду по Женеве или Лозанне». Подробно было рассказано о семье Петра Ильича, о его доме, о мастерской, о друзьях художника, с которыми познакомился гость из Швейцарии.
О необычной «церковной встрече» подробно писали газеты. А когда крестьяне увидели своего учителя-пенсионера еще и на телеэкранах, деревенька Мондах им показалась уже значительной точкой на карте.
Деревенька, между прочим, постарше самого Киева. На гербе деревни — осанистый негр с большим кольцом в ухе: по преданию, черный раб древнеримской империи поселился первым в этих местах. Триста жителей деревеньки — все сплошь крестьяне, за исключением учителя и попа. Фамилии в большинстве — Мерке и Келлер. Земли у крестьян — 554 гектара. Скот — коровы и овцы. Кроме жилых домов с дворами, в деревне есть сыроварня, магазин, ресторан, церковь и почта, работающая два часа в день.
Легко представить любопытство и возбужденье в Мондахе, когда стало известно: к Карлу едет друг из России!
«Я еще спал, когда скрипнула дверь и чей-то голос сказал: «Это молоко гостю…» потом стали приносить лук, редиску, свежий печеный хлеб, сливы, клубнику. И все со словами: «Гостю…»
Карл представлял приходящим либо самого гостя, либо, если гость ушел рисовать, портрет Суворова, написанный еще в Киеве для подарка музею у Сен-Готардского перевала.
Молва о портрете Суворова достигла каждого дома в Мондахе, и представители местного «сельсовета» пришли просить о помещении портрета в витрину деревенского магазина. У портрета стояла толпа любопытных, но, конечно, наибольшее любопытство вызывал сам художник. Через неделю он был уже своим человеком в Мондахе. С ним здоровались со дворов, когда он шел по деревне, в разговоре спрашивали о здоровье жены, зятя и дочки.
Особое удовольствие селянам доставляло смотреть, как художник работал. «Любопытный, опираясь обычно на вилы, с интересом ребенка наблюдал, как на холст перекочевывала знакомая ему с детства горушка. Одобренье работы почти всегда выражалось словами: «О, я бы так не сумел!» И вслед за этим я получал приглашенье: «Пойдем, посмотришь моих коров…»
Петр побывал во многих домах, и везде в ритуале гостеприимства были смотрины коров.
«В каждом дворе коровы содержались, как королевы. Кое-где чистоты ради даже хвосты у коров были подняты на упругих тесемках к шесту. Хозяин называл имена десяти — пятнадцати пестрых своих любимиц. Говорил, сколько каждая дает молока, какой жирности молоко, как ведется в целом хозяйство. Теперь уже наступала моя очередь восклицать: «О, я бы так не сумел!» Счастливый владелец коров хлопал меня по спине, и в этом дружеском жесте я чувствовал много всего хорошего».
Домик Карла в Мондахе — один из самых маленьких и едва ли не самый старый — ему без малого триста лет. Под этой крышей Петр ощутил полную меру гостеприимства и искреннее дружеское тепло. Карл живет с двумя старушками-сестрами, обожающими младшего брата. После каждой поездки за пределы деревни Мария, старшая из сестер, манила гостя присесть: «Ну, Петер, рассказывай…» Петр Ильич, вполне воскресивший в гостях свой немецкий язык, умел на нем еще и очень занятно представить их с Карлом странствия по Швейцарии.
Старушка во всех интересных местах прерывала рассказ одним и тем же вопросом: «А Карл? Что сказал Карл?..» Петр в лицах изображал поведение свое и Карла. Старушка, довольная, улыбалась: «Да, Карл у нас замечательный человек.
И тебя, Петер, мы тоже считаем братом. Ваши истории с Карлом — удивительная человеческая история!»
Гостеприимство в Мондахе венчал торжественный ужин, устроенный «сельсоветом».
В этот вечер в местном маленьком ресторане столы были сдвинуты вместе. Председатель совета, выполняющий эту должность без отрыва от крестьянского производства, открыл застолье прочувствованным словом о человеческой дружбе, о радости встреч, об узнавании людьми друг друга. В заключение гостю вручили книгу об истории и хозяйстве села. Все сидящие за столом расписались в книге, а председатель подышал на печать и оставил памятный оттиск: осанистый негр с серьгой в левом ухе и под ним — название деревни, которую будто бы он основал.
* * *
«У путешественника нет памяти — записывай!» — с такой пометкой я подарил Петру Ильичу карманную книжечку. Поездка его была праздничной. В такой поездке человек неизбежно видит лишь внешние стороны жизни.
Но и эти мимолетные наблюдения, занесенные в книжечку, любопытны.
«Мондах — село. Но от города отличается лишь тем, что пахнет коровами, сеном, цветами. Необычайная чистота! В первый день я машинально бросил спичку и почувствовал, как она «лезет в глаза», заметна на безукоризненно чистой асфальтированной улице. Почему-то я сразу вспомнил наше метро — тоже ведь спичку не бросишь! Одни и те же причины заставляют человека быть аккуратным там, где об аккуратности и чистоте постоянно заботятся».
«Все, с кем встречаюсь, считают долгом сказать мне все, что они когда-нибудь слышали о Советском Союзе. Все удивляются размерам нашей страны. Один крестьянин, уловив подходящий момент, спросил тоном, требовавшим предельной искренности: «Петер, неужели у вас в самом деле нет гор?»
«На всех званых обедах и ужинах центральное блюдо — рыба. Карл сказал: «Этим хотят подчеркнуть уважение к тебе, рыба — блюдо у нас почетное». Сам же он удивился, когда во время визита с ним в магазин в металлическую корзину я положил аккуратный брусочек сала. А это, говорю, то, без чего украинец жить не может».
«Ели дыню. Я приготовился выбросить в мусор корки, но Карл остановил: «Отнесу соседскому поросенку…» В другом доме хозяйка после обеда порезала на мелкие кубики остатки хлеба и вынесла на дощечке на солнце — «превосходная вещь для супа!» И так, я заметил, везде — даже крошка хлеба не пропадает. Это ни в коем случае не скаредность, это разумная бережливость, без которой зажиточность невозможна».
«Высшая тут похвала человеку — сказать, что он хороший работник. Работают в Мондахе с восхода солнца до темноты. Все без исключения! Желая показать особый пример трудолюбия, Карл повел меня в дом бывшего своего ученика Ганса Фогта. У него 35 гектаров земли, 30 дойных коров, 15 телят, 1000 фруктовых деревьев, дом, постройки. Все хозяйство в идеальном порядке. Работников двое: Ганс и его жена. Я покачал головой: как же вы управляетесь? Ганс показал мне свои ладони. Они были как рашпиль — в мозолях и трещинах…
- Предыдущая
- 15/64
- Следующая
