Игрушки дома Баллантайн - Семироль Анна - Страница 43
- Предыдущая
- 43/105
- Следующая
— Он — подданный империи, бабуля. Не забывай.
Девушка быстро удаляется, стуча каблуками по каменному полу. Консул провожает ее пристальным взглядом, выжидает минуту, потом осторожно спрашивает:
— Госпожа Баллантайн, прошу меня простить за некорректный вопрос… Мисс Элизабет больна?
Виктория качает головой, отпивает из чашки остывший чай.
— Нет, консул. Девочка в интересном положении. И вы только что сообщили, что собираетесь забрать ее будущего мужа.
Солсбури изо всех сил делает вид, что не удивлен, но это у него плохо получается.
— Но… Мэм, этот брак невозможен! Отношения между людьми и перерожденными не регистрируются официально. Перерожденные не имеют права…
Леди Баллантайн прислушивается к шагам в коридоре, усмехается, глядя на консула.
— А вы это им скажите, мистер Солсбури. Особенно Элизабет. Только учтите, что моя внучка не станет стеснять себя приличиями и из-за своих слов вы можете пострадать.
Вскоре в зал возвращается Элизабет, а с ней — молодой человек с аккуратно подстриженными вьющимися светлыми волосами и в свитере с высоким горлом. Он смотрит на консула спокойно и доброжелательно, быстро жестикулирует. Солсбури следит за движениями рук в тонких шелковых перчатках, виновато пожимает плечами:
— Прошу меня простить, но я не владею языком жестов.
— Я побуду переводчиком, — предлагает Элизабет. — Доброго дня, консул. Меня зовут Брендон.
— Рад знакомству, мистер…
— Фланнаган, — подсказывает Элизабет.
— Мистер Фланнаган, я здесь по поручению Его Императорского Величества. Он требует вашего немедленного возвращения в Нью-Кройдон.
Брендон хмурится, качает головой.
— Вот видите, господин консул, — с сухим смешком замечает Виктория Баллантайн. — Мы все втроем категорически против.
Солсбури давит вздох, вынимает из кожаной папки лист бумаги, исписанный мелким почерком и отмеченный двумя печатями с гербом империи. Консул протягивает документ хозяйке замка. Леди Виктория читает про себя, хмурясь и шевеля губами. Элизабет волнуется, смотрит то на нее, то на Брендона. Брендон ободряюще подмигивает ей, слегка улыбается, но в его глазах Солсбури отчетливо видит затаившийся страх.
— Бабуль, что там? — не выдерживает Элизабет.
Леди Баллантайн откладывает бумагу, откидывается на спинку кресла и молчит.
— Что там написано? — повторяет Элизабет.
— Это ловушка, — шепчет Виктория.
Девушка хватает лист, вчитывается.
— «Требуем вернуть прежде принадлежавшего дому Баллантайн, а ныне являющегося собственностью империи…» Это что вообще такое? Это кто тут «собственность империи»? — возмущенно спрашивает она. — «В случае неповиновения… по обвинению в промышленном шпионаже…» Да как они вообще смеют?
— Смеют, милая, — бесцветным голосом откликается Виктория Баллантайн. — Так как империя отказывается признавать перерожденных гражданами, Брендон приравнен к вещи. К собственности, которую мы обязаны вернуть. Так как я более не наследница Баллантайнов, а тебя официально не признали принадлежащей к роду, мы не имеем на Брендона никаких прав.
— Я очень прошу прощения… В случае вашего отказа император приказал забрать мистера Фланнагана силой.
Элизабет нервно смеется.
— Вы — и силой? Господин консул, убирайтесь отсюда, пока я вас не…
— Бетси!
— Бабуля, не надо, — упрямо качает головой девушка. — Я на агрессию отвечу агрессией. Уж лицо господину консулу точно раздеру.
Брендон касается ее руки, смотрит с укоризной и снова что-то говорит на языке жестов.
— Что хочет от меня император? — скучным голосом переводит Элизабет.
— Сотрудничества.
В зале ненадолго воцаряется молчание. Брендон поворачивается к Элизабет. «Родная, я должен это сделать. Ради того, чтобы вас с леди Викторией оставили в покое. К сожалению, мы тут бессильны, закон на стороне империи. Спроси консула, знает ли он какие-либо подробности».
Девушка озвучивает вопрос, и консул отвечает:
— Единственное, что мне известно, — это то, что Брендону по возвращении гарантирована безопасность. Больше Его Императорское Величество не сказал ничего.
— По возвращении?! То есть в дороге безопасность моему мужу никто не гарантирует? — снова взрывается Элизабет. — Ну уж нет! Один ты никуда не поедешь! Я еду с тобой!
— Бетси!!!
Она гордо расправляет плечи, смотрит на окружающих с вызовом.
— И только попробуйте мне запретить.
«Родная, я последний раз прошу тебя — останься. Зима, больше месяца в пути. Элси, это опасно для тебя и для ребенка».
Диспетчер объявляет прибытие очередного поезда. Элизабет стряхивает с зимних перчаток хлебные крошки, тут же из-под крыши вокзала слетаются голуби.
— Со мной и с ребенком точно что-нибудь случится, если я не буду знать, где ты. — Девушка берет Брендона за руку, переплетая механические и живые пальцы. — Я же почувствую. И… ты понимаешь, что тебя хотят забрать у меня навсегда?
Она привстает на цыпочки, тревожно смотрит ему в лицо. Брендон косится на двоих здоровенных парней, скучающих на скамейке рядом с их чемоданами. Элизабет тоже оглядывается на них и тихо шепчет:
— А мы убежим. Как только будет остановка, бьем их изо всех сил и… Что «нет»?
Вместо ответа Брендон привлекает ее к себе одной рукой, вторую осторожно кладет на ее округлившийся живот. Элизабет утыкается носом в теплый вязаный шарф Брендона и грустно говорит:
— Я боюсь. Опять через океан, опять будет качать… Помнишь, как я чуть за борт не упала во время шторма? А как во Франции мне плохо стало совсем и ты искал хоть кого-то, кто знает амслен?..
Он дует ей в пушистую меховую шапку и целует в нос.
— Наш поезд подходит, — безразличным тоном сообщает один из мордоворотов.
— Берите чемоданы — и вперед, — фыркает Элизабет.
Парень подходит к ней, смотрит сверху вниз, сплевывает через плечо.
— Слышь, коза, — цедит он сквозь зубы. — Еще вякнешь — отправлю с пинка обратно в Монтрё. Приказ был доставить куклу. Про наглую девку ни слова, сечешь?
— Еще раз услышу от тебя «кукла» в его адрес… — угрожающе начинает Элизабет.
Конвоир хватает ее за подбородок.
— И что, кукла? — смеется он.
«Вниз посмотри», — говорит Брендон на амслене.
Парень опускает взгляд, продолжая улыбаться. Разжимает пальцы. Делает шаг в сторону и берет чемодан. Элизабет убирает револьвер в сумочку.
— Ссать будешь сидя, как баба, — завершает она. И тут же добавляет: — Ведь в вашем приказе ни слова о наглой девке с револьвером, не так ли? Лицензия на оружие у меня есть, так что…
Брендон смотрит на нее с укоризной.
— Что? — возмущается Элизабет. — Ты — их пленник, а я — гарантия твоей безопасности. Все справедливо.
«Элси, не надо провоцировать конфликт. Нам предстоит провести рядом с этими типами целый месяц».
Она обиженно поджимает губы.
— Да, я помню, что надо держаться, как леди. Но пока себя так ведут те, что должны быть джентльменами…
Второй конвоир, до сего момента молчавший, тихо смеется, получает тычок в бок локтем от товарища и хохочет, уже не скрываясь. Элизабет сверяется с билетом и гордо шествует в направлении поезда «Монтрё — Росток».
В купе Элизабет долго ворчит, что ей жестко, дует, душно, тесно, холодно, жарко, и возмущается:
— Почему нас заперли? Теперь чтобы выйти пописать, я должна по десять минут долбить в стену!
Брендон спокойно взбивает для нее подушки, помогает расшнуровать теплые ботинки. Улыбается ободряюще, разводит руками. Девушка несколько минут молча смотрит в окно на заснеженный лес, потом решительно перебирается к Брендону на койку, обнимает его и тихонечко плачет. Он поглаживает ее по растрепанным волосам и не знает, как утешить. Оба понимают, что там, куда они возвращаются, их не ждет ничего хорошего. И оба не видят выхода из ситуации.
— Одно радует, — шепчет Элизабет, успокоившись. — Сейчас перемирие, ехать не так страшно. Хотя знаешь… Я тут думаю, что лучше было бы, если б мы не добрались до Ростока живыми.
- Предыдущая
- 43/105
- Следующая
