Письма крови - Агамальянц Александр - Страница 4

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая

И тотчас мой добрый друг Вильгельм с рыком впился мне в шею…

5

Не знаю, как у вас, моя дорогая, но никто, из небольшого числа встреченных мною представителей нашего рода, никогда не говорил о тех ощущениях, которые довелось пережить ему в момент преступления врат вечности. Возможно, есть некое негласное правило, которое мне неведомо, либо по каким-то причинам каждый старается выбросить из памяти все воспоминания, связанные со смертной жизнью, но факт остается фактом. Ни вы, ни даже Вильгельм, друга ближе которого у меня никогда не было и вряд ли будет, никогда не упоминали, как проходило ваше перерождение. Что уж там, я и сам никогда никому не рассказывал этого, хотя, руководствовался скорее соображениями этикета и тем, что подобная тема вряд ли будет интересна для обсуждения. Теперь же я нарушу это странное табу.

Хотелось бы мне сочинить какое-нибудь длинное и возвышенное описание того, что происходило со мной сразу после того, как Вильгельм вонзил клыки в мое горло и жадно начал пить мою кровь. Но, как я ни старался, так и не сумел найти красивых слов. Все, что я помню это океан крови, внезапно утянувший меня в свою пучину. Тогда мне казалось, что кровь была везде и все мироздание соткано из нее. Горячая кровь. Бьющая ключом до самого потолка и багряным дождем нисходящая на мое лицо, заливая глаза и рот, который искривился в попытке издать хотя бы хрип. В тот момент я узнал, что моя жизнь имеет солоноватый и слегка металлический привкус, и удивился, почему раньше не обращал на это внимания.

Еще была боль. Адская боль разорванного горла, сковавшая все мое тело. Все, на что хватало сил, это тщетные попытки поднести руки к ране и попробовать зажать ее. Да, моя милая, животный инстинкт к сохранению своего смертного тела еще никуда не делся. И, в довершение всего, я был шокирован тем фактом, что мой лучший и единственный, на тот момент, друг, который буквально пару часов назад смывал грязь с моего лица, сейчас рвет мне горло с упоением бешеной собаки. Потом на пару секунд наступило просветление рассудка и, за это короткое время, я успел множество раз проклясть себя за то, что так легко попался в ловушку безумного убийцы. Хотя, это был достойный и логичный финал моей жалкой жизни.

Радуга боли над кровавым океаном. Отчаяние и агония.

Бессмысленные, тщетные попытки цепляться за уже потерянную жизнь.

И шепот Вильгельма: «Потерпи, дорогой Гёте. Осталось недолго».

Конечно же, мои страдания продолжались совсем не долго, но не сложно догадаться, что для меня прошла целая вечность. Искренне надеюсь, что вы не испытывали подобных мук, хотя, надо признать, это не самая высокая цена за то, что получаешь взамен. В какой-то момент я был уже не в силах переносить мучения и потерял сознание. Вероятно, это и был тот самый миг, когда ты уже не жив, но душа еще не полностью покинула твое бренное тело. Боль и отчаяние покинули меня. Более того, появилось чувство полнейшего спокойствия и отрешенности. Всё кончено, дороги назад уже не будет. На дне океана крови я нашел нежные объятия тьмы небытия.

А потом я вернулся на грешную землю. Я был очень слаб, но сразу понял, что больше не являюсь человеком. Мои чувства стали другими – я долго потом пытался понять стали ли они острее или, наоборот, притупились, но так и не нашел ответа. Я просто стал видеть, слышать, осязать и ощущать запахи совершенно по-другому, чем раньше. Чуть позже я узнаю, что и на вкус многие вещи стали не такими как в бытность мою смертным. Шатаясь, я подошел к небольшому зеркалу в дальнем от меня углу комнаты. Вы, наверное, тоже слышали эти побасенки, что, такие как мы, не отражаются в зеркалах? Слышал их и я, отчего и решил проверить свою догадку.

Моему удивлению не было предела, когда я увидел в зеркале свое лицо. Свое, но… когда я понял, что вижу перед собой, я отшатнулся. Я выглядел старше лет на пятнадцать! Я повернулся к Вильгельму, который все понял по моему выражению лица, и смущенно улыбнулся. «Прости мне эту маленькую шутку, – сказал он. – Более зрелым ты мне нравишься больше. Но, не бойся – внешне ты более не состаришься ни на день, если только сам не пожелаешь». Первое, что я узнал о своей новой жизни, что во время агонии превращения, человек стареет буквально на глазах, чем и воспользовался Вильгельм, немного продлив мои страдания и слегка изменив мою внешность под свой вкус.

Следующим удивившим меня фактом стало то, что страшная рваная рана на шее затянулась всего за пару минут. Еще через минуту от нее не осталось ни следа, и я мог нормально говорить. «Вот такая она, твоя вечная жизнь и свобода?» – еше немного хрипло спросил я, не скрывая сарказма. А что я действительно пытался скрыть, было мучительное чувство голода. Но Вильгельм и без слов понял, чего мне хочется. «Да, именно такая. Начало обычно не очень приятное, но потом налаживается. Подожди немного, мой добрый друг» – по-прежнему ухмыляясь, промолвил он. Затем мой создатель подошел к двери, вышел в коридор и крикнул: «Агнет, милая, у моего друга пошло носом кровь и надо немного прибраться в комнате». Затем, он жестом велел мне отойти к кровати. Когда порог комнаты переступила служанка, Вильгельм схватил ее за плечи и толкнул ко мне.

«Приятного аппетита, мой добрый Гёте!»

Дверь нашей комнаты захлопнулась, Вильгельм остался возле нее.

Весь мир сжался до широко распахнутых глаз Агнет, полных ужаса.

6

Ах, Агнет. Милая добрая девочка с симпатичным личиком и пухленькой фигуркой типичной селянки. Сколько раз она приносила мне ужин в комнату, когда я забывал о нем, погрузившись в работу. Сколько раз убирала она мой творческий беспорядок. Сколько раз болтала о всякой веселой ерунде, когда я пребывал в дурном расположении духа. И теперь она стояла передо мной, дрожа от страха, а я должен был растерзать это беззащитное существо, как изголодавшийся за зиму волк растерзает несчастного ягненка. Время будто застыло, секунды сменяли друг друга не быстрее часов. Наконец, Агнет отошла от шока, который вызвало появление окровавленного чудовища, и пронзительно закричала.

В тот же миг очнулся и я. Запрокинул ей голову и повалил на кровать.

Ее крик оборвался в тот миг, когда я вгрызся в ее нежную шею.

Кровь наполнила мой рот. Я не знал жалости. Я делал это с радостью.

Вы помните свою первую трапезу, душа моя? Я считаю, это невозможно забыть! Этот дурманящий, терпкий, слегка металлический вкус нельзя было сравнить ни с чем, что я ел или пил, будучи человеком. Тогда кровь казалась совсем другой – липкой, соленой и отталкивающей. Но сейчас – нет, я пил ее жадно и не мог остановиться! Я совершенно выпал из реальности на те несколько минут, что потребовались, чтобы высосать жизнь из несчастной девушки до последней капли. Когда я оторвался от ее бездыханного тела и выпрямился, в голове загудело как после хорошей порции доброго вина. Но я был совершенно трезв и, более того, почувствовал необычайный прилив сил. Это было божественно! Я неспешно вытер лицо рукавом, стараясь подольше насладиться запахом моего нового лакомства. Однако, моей идиллии не суждено было закончиться спокойно.

«Да что же вы тут творите, чертовы ублюдки?!» – услышал я возглас, переходящий в гортанный рык. Дверь комнаты была распахнута настежь и на пороге стоял ошеломленный детина, работавший в гостинице мастером на все руки и, по совместителю, усмирителем особо буйных клиентов. Видимо, он услышал крик Агнет и решил, что она в опасности. Что ж, он был совершенно прав, но спасать было уже некого. Вышибала двинулся ко мне, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять его намерения. Он был выше меня, довольно высокого и крепко сбитого парня, на голову и шире в плечах едва не в полтора раза. Я приготовился защищаться, хотя понимал, что даже вдвоем с Вильгельмом мы имеем мало шансов. Но, вместо короткой и страшной расправы надо мной, произошло то, чего я никак не мог предположить. Верзила сделал пару шагов, как некая сила заставила его остановиться.

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая