Хозяин музея Прадо и пророческие картины - Сьерра Хавьер - Страница 28

• Предыдущая
• 28/50
• Следующая

«Очень остроумно», — подумал я.

— И вы утверждаете, доктор, что «Глория» является первым номером в списках арканона?

— Да. Но я признаюсь тебе кое в чем: возможно, следует пересмотреть упомянутый каталог. В конечном счете «Глория» ни в коем случае не была первой работой с сокровенными смыслами, которую Карл V заказал Тициану. Хочешь увидеть ту, с которой действительно все началось? Она тут, неподалеку.

— Ладно, — кивнул я. — Если только быстро...

Мы двинулись в глубь галереи, простиравшейся перед нами, оставляя за спиной один шедевр за другим. Весьма похожие «Адам и Ева» Рубенса и Тициана, «Омовение ног» Тинторетто, притягательная картина «Диспут с докторами» Веронезе... Наконец, маэстро сбавил шаг в преддверии зала номер 12, где экспонировались парадные королевские портреты кисти Веласкеса. Но в зал мы не пошли. Повернувшись на каблуках у порога святая святых музея, мы очутились перед...

— «Карл V в сражении под Мюльбергом», — торжественно провозгласил Фовел.

Я почувствовал разочарование. Эту картину я видел тысячу раз. Считалось, что она положила начало моде на конные портреты королевских персон и менее всего навевала мысли об эзотерике. Ничего таинственного не просматривалось в почти квадратном полотне гигантского размера — 3,35 х 2,83 метра, — изображавшем во всем величии и славе грозного и решительного Карла V в боевых доспехах и верхом на гнедом испанском скакуне. Холст являлся чистой воды официозом, призванным увековечить знаменательную для истории империи дату 24 апреля 1547 года, когда войска кесаря разгромили в битве при Мюльберге армию протестантов. И вся выразительная пластика картины подчеркивала силу, властность и волю. То есть внешние атрибуты. Экзотерические. Иными словами, вещь относилась к произведениям, никогда меня не интересовавшим.

— Тайная символика — в этой картине? Да ведь это один из самых примитивных портретов в музее. Нет в нем двойного дна, — усмехнулся я.

Лицо Фовела дрогнуло, и в его глазах мелькнуло ехидство.

— Ты уверен? Мне достаточно минуты, чтобы переубедить тебя.

— Одна минута, — с нажимом произнес я, вновь беспокойно оглядываясь вокруг, впрочем, безрезультатно. Мы стояли на бойком месте, и заметить наблюдателя в толпе оказалось непосильной задачей.

— Карл V, как и все прошлые и сущие правители в истории, был человеком суеверным, — изрек Фовел, не подозревая о моих терзаниях. — Не имело значения, что он являлся ревностным католиком. Ты знаешь, что император испытывал жгучий интерес к «запретным наукам», таким, как алхимия и астрология? И он даже покровительствовал известным оккультистам своего времени, например Агрипе? Как и все могущественные люди, он искал опору в мире символического, чтобы не чувствовать свое одиночество на вершине пирамиды власти. А от символизма к инакомыслию всего один шаг.

— Вы имеете в виду, что император пользовался... талисманами?

— Да!

— Я не удивлен, доктор. Однако я действительно не вижу ничего похожего на картине.

— Тебе следует посмотреть внимательнее. Один из них бросается в глаза: он висит у него на шее на красном шнурке. Золотое руно — эмблема Ордена золотого руна, династический знак, его носили все монархи, чуть ли не единственный атрибут их власти. Символ был выбран с намеком на овечье золотое руно, цель путешествия Ясона с аргонавтами, которое в итоге перешло к Гераклу, мифическому основателю Испании. Значение второго предмета не столь явственно, но в то же время имеет первостепенное значение в композиции и обладает огромной магической силой. Это копье.

— Копье?

— Оружие в руке императора имеет соответствующее название. Оно подразумевает самую ценную реликвию, которая хранилась у Габсбургов. Речь о копье судьбы, или копье Лонгина. Логичнее было бы вложить в руки императора скипетр или меч, но Тициан предпочел копье. То самое.

Я не поверил своим ушам. Подобное утверждение привело меня в растерянность, поскольку я хорошо знал историю копья Лонгина. Наполеон жаждал завладеть им. Гитлера оно завораживало, и он захватил вожделенный артефакт в начале Второй мировой войны. Насколько я знал, со времен Карла Великого копье судьбы считалось талисманом невероятной силы. Тот, кто обладал им, мог покорить весь мир. Смущало меня одно: известное копье находилось в витрине с бронированным стеклом в замке Хофбург в Вене. Реликвия представляла собой железный наконечник длиной около полуметра с двумя лезвиями, стянутыми проволокой вокруг кованого гвоздя, и она не имела ничего общего с пикой, которую сжимал в руке Карл V на портрете, находившемся у меня перед глазами.

Фовел догадался о моих сомнениях, словно прочитав мысли, и прошептал мне на ухо:

— Совершенно очевидно, что Тициан изобразил копье Лонгина условно, ведь он ни разу не видел его.

Но такая неточность простительна. Реликвия была священной и в ту пору, когда создавался портрет, хранилась в надежном месте в Нюрнберге. Уверяю тебя, оружие на портрете — отсылка к легендарному копью Лонгина.

Я промолчал.

— Подумай, какая использована символика, — продолжил Фовел. — Карл Удержит копье, пронзившее бок Христа. Речь идет об одном из священных орудий страстей, обладать которыми страстно желали все христианские монархи Европы. Однако в руках императора копье не выглядит предметом чужеродным. Когда кесарь взошел на трон Великой Римской империи, он унаследовал также и реликвию. Она являлась самой ценной из династических инсигний. Ты слышал эту историю?

Я кивнул.

Я знал, что копье получило свое название по имени воина, нанесшего Иисусу «удар милосердия», так что «истекла кровь и вода» из легких, как сказано в Евангелии от Иоанна. По свидетельству источников, в Страстную пятницу Лонгин пришел на Голгофу, чтобы ускорить кончину трех осужденных. Гестас и Дисмас, два разбойника, распятых вместе с Христом, еще агонизировали, и солдаты Лонгина перебили им голени, приближая смерть от удушья. Но подступив к Иисусу, центурион совершил необычный поступок: острием копья пронзил бок последнего повешенного, чтобы удостовериться, что казнь свершилась. Осужденный не пошевелился. Голова его поникла, а тело казалось безжизненным. Поэтому ему не перебили ноги, и таким образом, исполнилось древнее пророчество Исайи о Мессии, что «кость Его да не сокрушится».

А дальше в истории появляются элементы мистики. После того как копье пробило сакральную плоть, Лонгин излечился от мучившей его болезни глаз и уверовал. Согласно другим свидетельствам, в тот день римлянин нес в руке не обычный пилум[12], а священное копье тетрарха Ирода Антипы как символ полученных полномочий, чтобы те, кто охранял место казни, пропустили его к крестам. Легенда гласила, что копье выковали по приказу ветхозаветного пророка Финееса, наделившего его свойствами магической силы крови избранного народа. Именно его держал в руках Иисус Навин, когда пали стены Иерихона. По преданиям, это оружие также связано с именами царя Саула и Давида. Коснувшись тела Христа, оно впитало от Него еще больше мистической силы, сделавшись непобедимым.

Впоследствии Лонгин увез копье в свой родной город, причем в качестве такового иногда называют немецкий Зобинген. А затем, при неизвестных обстоятельствах, о которых история умалчивает, его владельцами становились такие выдающиеся личности, как Карл Великий и Фридрих Барбаросса. Благодаря чудодейственным свойствам копья Карлу Великому сопутствовала удача в более чем полусотне военных кампаний. Сила копья позволила раскрыться дару ясновидения короля, а также указала ему путь к мощам святого Иакова, покровителя Испании. Неудивительно, что реликвия с такой богатой историей хранилась вместе со священными регалиями империи франков — короной Карла Великого (изначально она была железной, со вставленным в нее гвоздем Креста Господня), его мечом и золотой державой XII века. Все перечисленные знаки могущества являлись важной частью церемонии коронации Карла V, состоявшейся в 1520 году в Аахене.

• Предыдущая
• 28/50
• Следующая