Чужие миры (авторский сборник) - Васильев Владимир Николаевич - Страница 42
- Предыдущая
- 42/180
- Следующая
«Ну да, — рассеянно подумал он, — эти, поди, учуяли бы…»
— Меня зовут Вишена, — сказал он вслух. Прозвище «плосколицый», хоть и отражало в некотором смысле людскую наружность, вряд ли бы пришлось кому по нраву. Впрочем, как и слово «песиголовец» по отношению к этим странным созданиям. Сами-то они звали себя арранками.
Поколебавшись, один сказал:
— Гарх… Это имя.
В иное время Вишена и впрямь мог принять это просто за рык.
— Урхон…
Вряд ли песиголовцы, смертельно враждовавшие и с дулебами, и с прочими людскими родами, испытывали особую радость, общаясь с Вишеной. Но вожак их, Анча, сказал, что покамест арранки действуют заодно с людьми Боромира и Йэльма, а уж вожакам своим псоглавые повиновались беспрекословно.
— Если здесь нет никого, то где же остальные? — спросил Вишена.
— Не знаю, — отрывисто произнес Гарх. — Здесь только мы трое.
— Значит, пойдем к замку, — решил Вишена.
Ничего больше и не оставалось.
Песиголовцы шагали быстро; на ногах у них было по два сгиба — верхний, как колено у людей, а нижний, что у птиц, назад. Из-за этого казалось, будто они ходят полуприсев. И ступня у них разнилась с человечьей: не вытянутая, а округлая и плоская. Сапоги их выглядели очень непривычно.
Вишена усмехнулся: его сапоги небось тоже кажутся песиголовцам странными.
На полпути к замку встретилась низкая башенка, сложенная из бурого песчаника. Над тесовой кровлей трепыхался зеленый флажок. Дверь была крепко заперта снаружи на внушительный засов.
Когда они прошли мимо, флажок над башней окрасился в цвета Вишениного плаща.
Солнце опустилось совсем низко.
К замку они подошли в сгущающихся сумерках. Гостей заметили: по стене, позвякивая доспехами, пробежал воин, послышались перекликающиеся голоса. Скрипнули, отворяясь, ворота.
Вишена огляделся: рва вокруг замка не было. Странно, он слышал, что любой каменный замок непременно должен опоясываться рвом, полным воды. Даже, в родных селениях кое-где устраивали подобную преграду перед бревенчатыми кладками-заплотами.
Песиголовцы теснее прижались плечом к плечу: из ворот показались воины. Семеро. С плеча переднего ниспадал такой же плащ, как и у Вишены, только с алой каймой. Остальные были просто в кожаных куртках с нашитыми металлическими пластинками и гербом на груди: черный орел на белом поле. Все вооружены мечами и короткими пиками; шлемов здесь то ли не признавали, то ли просто не надели в этот раз.
— Приветствую тебя, присоединившийся! Вижу, ты привел двух чужаков. Это отрадно.
Вишена понял смысл сказанного, хотя каждое слово в отдельности звучало совершенно незнакомо. Наверное, Тарус перед хождением в этот Мир наложил толмач-заклинание.
— Назови свое имя! — попросил воин в плаще. Именно попросил, а не потребовал, хотя голос у него все время звучал очень властно.
— Вишена Пожарский, — представился лойдянин.
— Пойдем, Вишена Пожарский, и ты сразу же получишь обещанные деньги. А потом отдохнешь, завтра, не иначе, битва. Дозорные дали знать: орки вышли из Барад-Нарана.
О чем толкует ватаг белых воинов, Вишена не вполне разобрался. Несомненно одно: их принимают как своих, а завтра, видать, враги нападут.
Ладно. Отдохнем. Разберемся.
Он кивнул; обернулся к песиголовцам и призывно махнул рукой, ибо те скорее всего понимали в происходящем еще меньше, чем лойдянин.
Когда проходили мимо стражников, ушей достиг слабый шепоток:
«Странные чужаки какие… Сроду таких не видал…»
«Я тоже…»
Ратники шептались еще о чем-то, но Вишена вместе с песиголовцами прошли мимо, и слов было уже не разобрать.
Замок был совсем невелик. Четыре башенки, стены, да мурованные палаты в центре. Народу в замке раз, два и обчелся: стражники на стенах, пара дворовых да несколько слуг в палатах. Чадили факелы; иного света в помещениях не устроили.
— Вот плата, — сказал человек в плаще. — Меня зовут Сириан.
Вишена машинально принял кожаный кошель, набитый тяжелыми монетами. Заглядывать внутрь он не стал.
Потом их проводили в маленький покой, похожий на горницу где-нибудь в небольшом лойдинском тереме. Взгляд скользнул по лавкам у стен, деревянному столу да четырем ложам за плотной занавесью.
Подали ужин: холодное мясо, хлеб, слабое красное вино и чудные красные плоды, каких Вишена прежде не то что не едал, а даже и не видел никогда. Плоды оказались вкусными, правда, мелкие семена так и норовили застрять меж зубов. И вино было сносным, хотя и кисловатым. Вишена привык к пиву, а вино пил всего раз или два в жизни, в походах.
Постепенно пришли мысли. Об обитателях этого странного замка, о завтрашней битве. То, что придется помочь местным, Вишена уже воспринимал как неизбежное. Рука сама потрогала монеты под шероховатой кожей.
«Во, чудаки, денег дали полный кошель. А ежели я сбегу?»
Но Вишена знал, что не сбежит.
«Орки вышли из Барад-Нарана…»
Орками на дальнем западе называли всякую нечисть, полулюдей-полузверей, однако ловко обращавшихся с железным оружием — мечами, секирами, палицами — и нрав имевших далеко не мирный.
«Куда ж меня занесло-то? В какие края? Где други-побратимы?» — думал Вишена, засыпая. Песиголовцы, наевшись мяса, сопели на соседних ложах.
Разбудил их призывный звук трубы. В коридоре дробно топотали воины, бряцая оружием и гортанно вскрикивая.
Вишена встал и нащупал меч. Вчерашняя слабость сгинула, не оставив и следа. От мысли, что придется помахать клинком, Вишена даже несколько оживился.
Дверь рывком распахнулась — Пожарский и оба песиголовца зашагали за пехотинцем, который повел их наружу.
На дворе было красно от лучей восходящего солнца. Воины с белыми щитами толпились у ворот; на стенах виднелись длинноволосые лучники, то и дело натягивающие тетиву и пускающие стрелу куда-то за пределы замка. Сириан в прежнем плаще выкрикивал команды, пытаясь перестроить пехотинцев у ворот.
Вишена взошел на стену по едва заметно вытертым ступеням. У замка было красно не только от лучей солнца — несколько десятков ратников с красными щитами, всадники на волках в красных накидках приближались к воротам замка. Отряд был небольшой, Вишена даже удивился, чего это Сириан так волнуется. В неплохо защищенной крепости отбиться от такого количества нападавших не составит особого труда.
Он перевел взгляд на орков-всадников. Их волки совсем не походили на крылатых зверей, виденных в своем Мире. Пучеглазые крыланы, выходцы из каких-то темных мест, оседлали огромных угольно-черных волков; здешние же были хоть и довольно крупными, но уж никак не огромными, и вдобавок не черного, а серого с рыжими подпалинами окраса.
Сириан наконец построил своих пехотинцев в некое подобие боевого порядка. Вишена по-прежнему не понимал его суеты.
Над главной башней замка шевелился, как рыбина в потоке, флаг — черный орел на белом фоне; восходящее солнце расцвечивало белое полотнище в розоватые тона.
Орки несли свой флаг — белый полумесяц на кроваво-красном фоне. Какой флаг останется развеваться над замком после битвы? Прежний? Или этот, красный без всякого солнца?
Строй недругов приближался. Вишена не заметил никаких орудий, с помощью которых орки смогли бы вышибить крепкие ворота или взобраться на стены. На что они рассчитывают? Вишена вдруг остро ощутил себя здесь совершенно чужим.
Он спустился к поджидающим внизу песиголовцам и направился к воротам.
Едва орки подошли достаточно близко, Пожарский понял, почему Сириан так нервничал несколько минут назад и зачем собрал всех своих солдат именно здесь.
Ворота, крепкие, окованные железом ворота, казавшиеся такими надежными, исчезли. Растаяли в воздухе, как утренний туман. Под высокую сводчатую арку ступила первая шеренга орков. И тотчас зазвенела сталь.
Туда, где сшиблись два щитоносных строя, соваться было нечего — и Вишена, и песиголовцы привыкли сражаться только мечом и не имели никаких доспехов. И они поднялись на стену.
- Предыдущая
- 42/180
- Следующая
