Божественная охота - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 45
- Предыдущая
- 45/81
- Следующая
– Верно подмечено, ваше высочество. – Золотоволосый красавчик оторвался от бумаг, и, увидев его лучезарную улыбку и грациозный наклон головы (каждый жест этого типа походил на па эльфийского танца), Эйран неожиданно ощутил нарастающее в груди глухое раздражение. Как смеет секретарь так улыбаться его сестре?
– Прекрасно, – просияла Элия.
Позаимствовав у красавца Росса лист бумаги и ручку, принцесса набросала несколько слов, сложила бумагу пополам, кивнула секретарю и, подхватив брата под руку, повлекла его за собой к массивным, способным выдержать средних размеров ядро и таран в придачу дверям кабинета короля.
Стража, как обычно, предпочла раздвинуть алебарды и пропустить принцессу и ее спутника. У советницы короля имелись определенные привилегии, в число которых входило и право посещения монарха без доклада, ну если бы и не входило, когда Элия куда-то направлялась, перед упорством и целеустремленностью ее действий пасовал даже Нрэн. Куда там обычным людям с оружием в руках.
На ходу Элия давала брату последние наставления:
– Папу не бойся, он хороший. Если орет или хмурит брови – это совершенно нормально, если кидается пресс-папье – тоже ничего, просто слегка расстроился, а вот если начнет улыбаться и цедить слова, тогда лучше прятаться.
В раскрытые двери до Лимбера донесся обрывок полевого инструктажа. Развеяв заклятие связи, король обернулся к вошедшим, чтобы поглядеть, с кем это общается любимая дочурка.
Сдвинув брови, монарх строго глянул на посетителей и буркнул:
– Только не говори, что ты отыскала мне еще одного сынка.
Элия лучезарно улыбнулась, отпустила руку Эйрана, подлетела к отцу, ласково поцеловала родителя в щеку и выложила перед ним на стол лист бумаги с несколькими словами, написанными еще в приемной.
– Я настолько предсказуем? – вздернув густые брови, жалобно удивился Лимбер и махнул в воздухе листком с надписью «это твой сын».
– Нет, дорогой папочка, ты, как и прежде, велик, и никто не в силах постигнуть глубины твоих политических замыслов и проникнуть в суть интриг. Но я, Советница вашего величества, иногда способна просчитать логику поступков, а иначе как бы я угадывала ваши малейшие желания? – нахально польстила принцесса, обвивая шею отца руками.
– Что-то прежде я не замечал в тебе, детка, стремления угадывать мои желания, – хмыкнул Лимбер.
– Я же сказала «иногда», – выкрутилась Элия.
– Значит, этот полосатый – мой сын? – чуть отстранив любимую дочь, Лимбер задумчиво глянул на мага, вздохнул и задал принцессе риторический вопрос: – А не кинуть ли мне в тебя пресс-папье?
– К чему портить ценную вещь. Мне кажется, вашему величеству достаточно будет сурово нахмуриться, – вступил в шутливую перепалку родственников Эйран, покосившись на знаменитое каменное пресс-папье, чьей массивности было вполне достаточно для того, чтобы проломить даже божественную голову.
Пары минут, проведенных в кабинете Лимбера, хватило, чтобы мэсслендец освоился и перестал молча благоговеть перед титанической фигурой монарха Лоуленда – Мира Узла, прежде существовавшего в его сознании лишь в виде абстрактного понятия – и начать воспринимать этого саркастичного властного мужчину как вполне реального бога. С удивлением Эйран, обычно не слишком общительный с незнакомцами и безразличный к их отношению к себе, почувствовал желание не только поговорить с Лимбером, но и завоевать его симпатию.
– Да, похож. Такая же язва, как вы все, – снова хмыкнул Лимбер, в строгих глазах монарха промелькнул намек на смешинку.
– Если вашему величеству нужны иные доказательства нашего родства, я готов назвать имя своей покойной матери и пройти любой магический тест, – поклонился Эйран.
– Не надо, – слабо махнул рукой король, очень сомневаясь в своей способности вспомнить века спустя случайную подружку из Мэссленда, которой сделал ребенка. – Уж если Элия утверждает, что ты мой сын, значит, так оно и есть. Любит она вас выискивать. Кстати, малышка, ты уже обдумала, как нам быть с твоим очередным братом?
– Я оставила этот вопрос на рассмотрение вашего величества. Ваш глубокий государственный ум с легкостью выберет из множества вариантов тот, который позволит максимально эффективно использовать выдающиеся способности Эйрана, так схожие с вашими собственными.
– Тебе нас мало? – изумился Лимбер, вылупившись на дочь.
– Упаси Творец! Другие способности, – подсказала Элия.
– Хм? – По челу короля пробежало облачко дум. – И как тебе, парень, Пятый Том Свода Основных Законов Лоуленда?
– Никак, ваше величество, – улыбнулся маг. – Насколько мне известно, Свод Основных Законов состоит из трех томов, если не считать комментариев к ним.
– Элия, иди, погуляй, дочурка, нам с сынком надо перемолвиться словечком. – Король слегка шлепнул дочь по попке и подтолкнул ее к двери.
– Слушаюсь, ваше величество. – Принцесса ответила отцу в высшей степени элегантным, оттого еще более насмешливым реверансом, и, нарисовав на лице высокомерное выражение обиженной леди, поплыла прочь.
Проходя мимо Эйрана, принцесса подмигнула ему и послала мысленный лучик:
«Удачи, дорогой! Жду известий!»
Теплая, чуть насмешливая мысль, сдобренная легким любопытством, коснулась сознания мага. Он поклонился сестре в знак прощания и обещания одновременно.
Кстати, герцог, вылетавший из гостиной принцессы, хлопнул дверью не только со зла, но и для большей доказательности своего твердого намерения поскорее покинуть апартаменты богини. На самом деле дворянин резко остановился, увидев маленького пажа-письмоносца Элии, дежурившего в приемной. Одетый с иголочки в бархатный костюмчик и ослепительно-белую, имевшую шанс сделать честь даже Энтиору рубашку, мальчик с выстриженным по последней моде виском (там красовалась крохотная буковка «Э») вежливо поклонился герцогу. Но взгляд, которым он смерил мужчину, был далек от почтительного, скорее в нем светилось подозрительное ожидание очередного безобразия типа погрома.
– Пять корон за то, чтобы взглянуть на бумагу, которую ты приносил госпоже, – предложил герцог, побренчав монетами.
– Семь. – Понимающая, совсем не детская улыбка сменила выражение маниакального недоверия на симпатичной мордочке мальчика. Вот теперь Элегор вел себя точно так же, как все прочие мужчины, навещавшие богиню, а как обращаться с такими экземплярами и извлекать из них свою выгоду, маленький делец знал превосходно.
– Торгуешься из-за предательства? Не стыдно? – восхитился герцог.
– Семь монет немного облегчат груз вины на моей душе, – скромно потупившись, признал поганец.
– Держи. – Элегор слазил в карман и отсчитал пажу ровно семь монеток.
Мальчик мгновенно спрятал деньги, метнулся в уголок прихожей, извлек из маленького резного пятиугольного ларчика на высоком столике у вешалки белый лист гербовой бумаги и с поклоном вручил его клиенту. Элегор взял свиток и поспешно развернул его. Белоснежная, тонкая бумага, источающая призрачный аромат дорогих мужских духов, была девственно чиста. Герцог гневно уставился на маленького жулика, протянул руку, ухватил пацана за плечо и слегка сжал:
– Ты что пытаешься мне подсунуть, гаденыш?
– Только то, что вы желали, герцог, – совершенно серьезно, не считая глумливых искорок в нежно-зеленых, как молодая травка, глазах, ответил паж, вежливо шаркнув ножкой. – Это та самая бумага.
– Но она пуста! – возмутился вопиющему нахальству паренька Элегор и слегка встряхнул лгунишку.
– Все надписи исчезли, как только госпожа завершила переписку, – объяснил мальчик, нисколько не страшась гнева герцога. Да, Лиенский был сумасшедшим, об этом твердил весь Лоуленд, но никто не говорил, будто он убил или избил кого-нибудь из прислуги, не то что принц Энтиор.
Дворянин коротко, без злобы, хохотнул, признавая свое поражение, и преувеличенно грозно сдвинув брови, спросил:
– Ты знаешь, кому писала принцесса?
– Пять корон, – скромно потупив глазки, потребовал паж и протянул тонкую ручку, ожидая подачки.
- Предыдущая
- 45/81
- Следующая
