Проклятая (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 41
- Предыдущая
- 41/56
- Следующая
Слухи обо мне ходили — храбрейший сбежит. И не сказать, чтобы совсем необоснованные. Когда месяц назад на нас во время перехода напал отряд, почти наполовину состоящий из клириков с этой их слепящей магией, я, не задумываясь, перебила всех. Лично, без духов или демонов — своими заклинаниями. И это была не лёгкая смерть.
А Бичом Дьявола теперь называли не только брата. Когда я кружила на драконе над полем боя, солдаты противника бежали практически всегда. Правильно делали — драконье пламя почти невозможно потушить. А смерть вообще необратима — я спускала на них духов и демонов и пыталась вызвать в себе хоть толику былой ярости и злости при виде крестов на их одеждах.
Не получалось.
Мы подошли почти вплотную к Ромулии и теперь окружали её: Теодор и Дамиан считали, что если у клириков не останется союзников, они сдадутся сами. Как по мне — просто играли, как кошка с мышкой. Хотя толика правды была: у святош не имелось своей армией. Отдельные крайне небольшие отряды клириков — их было мало по сравнению с простыми людьми, этих святош.
Теодор время от времени устраивал такие вот советы, как сейчас. Он выступал, весьма довольный собой, творил, что хотел. Никто из собравшихся на совете королей не мог и слова поперёк ему сказать — я была тому порукой. А я же сидела в уголке, как и раньше не сильно вникая в политику.
Я по-прежнему работала с заклинаниями. Теперь в совершенстве знала, как атаковать, как убить, как защититься от чужой магии.
Но я не могла расколдовать Армана. Я пыталась — боже, как я пыталась! Но Арман оставался драконом, причём бессловесным, абсолютно покорным — идеальным слугой. Я даже мысленно не звала его больше по имени — от Армана в нём не осталось ничего. Я подозревала, что просто убила в нём это — личность, его "я"… Я же так хорошо умею убивать, так тонко, так виртуозно.
Весть о нашей армии — и, естественно, обо мне — облетела, наверное, весь мир. И уж точно достигла ушей остальных драконов. Родителей Армана. Я ждала этого, и потому изучала сначала их магию. А, когда убедилась, что они ничем не могут помочь Арману, шлифовала защиту. Так что, когда они прилетели, нашу армию окружал отличный щит. Я растянула его позже на все завоёванные нами страны. Ни один дракон в той или иной ипостаси не мог теперь к ним приблизиться.
Я спала, укрытая крылом Армана, когда они прилетели в первый раз. И во сне, связанная собственными заклинаниями, видела, как они бьются о мой щит. Слышала, как тревожно стонет мой дракон. Непонимающе, вопросительно. Жалко.
Позже я успокаивала его, говоря, что обязательно отпустила бы, будь хоть малейший шанс, что они помогут. Лукавила, конечно. Честно говоря, я отчаялась к тому моменту. И думала, что Арман расколдуется — может быть — только с моей смертью.
Вот так.
— Тебе надо отдохнуть, сестра, — сказал после совета Теодор.
Возможно, он впечатлялся моим внешним видом. "Бледная, как мертвец"? Ха! Зато как настоящая ведьма из баллад.
Или хотел провернуть какую-нибудь аферу, которую я не одобрю. В войне как раз случилось затишье — самое время для интриг. Интриговать братец любил, очень.
— Правда, Алисия. Может, слетаешь домой? Мы даём чудесный Рождественский бал…
Дамиан звал тоже, правда, к себе. Какой-то там Рехте тоже давали бал. И, наверное, там тоже интриговали.
— Алисия?
Я пожала плечами. И махнула духам — собрать только самое необходимое.
Слетаю. Почему бы и нет?
"Самое необходимое" отправилось "домой", к Рождественскому балу. А я повернула дракона на запад. В Хотфолду.
Слуги да стража до смерти перепугались, когда я приземлилась во внутреннем дворцовом дворике. Бедняги просто не знали, что со мной делать.
Я отпустила дракона — он любил летать на просторе и ненавидел города. А я ненавидела держать его в клетке, чтобы там Теодор не говорил. (Братец всё боялся, что найдётся маг могущественнее меня и подчинит моего дракона. Потом победит меня и расправится с самим Теодором. А я думала: где бы такого найти? Мечты…).
Короля в Хотфолде не было — Люциан уехал праздновать Рождество к моему брату на очередной совет. Да и не нужен был мне король. Я надеялась найти принца.
Дрожащие от ужаса слуги любезно провели меня по пустынным, серым коридорам в его покои.
Первым меня встретил, конечно, демон. Здоровенный такой волчара с алыми глазами и внушительными клыками выполз ко мне, алчно нацелившись на запястье. Я дала ему крови и отпустила. Совсем отпустила. И, когда тихий вой затих где-то в потусторонней дали, шагнула через порог.
Комнаты были практически такими, как я и представляла. Аскетичные, почти пустые. И никакой религиозной символики. Я ожидала увидеть хотя бы крест — нет, ничего. Думаю, это Теодор постарался. Там, во дворе даже церковь разрушенная, припорошенная снегом всё ещё стояла. И никаких монахов. Всё как любит братец. И я.
На голых стенах без единого гобелена выделялось только одно — мой портрет. Наверное, ещё с тех времён, когда отец хотел меня замуж выдать. По крайней мере, это единственный раз, когда я позировала.
Свеженькая, красивая я, украшенная как рождественское дерево, стояла на фоне окна, удивлённо глядя на зрителя и вцепившись в книгу, как утопающий — в доску.
Всё это я смогла рассмотреть, когда подняла провисшие куски холста — портрет был очень сильно изрезан.
И всё равно висел в гостиной. Знак, что если появлюсь здесь, со мной сделают то же самое?
За спиной послышались шаги, и я обернулась, всё ещё сжимая куски ткани.
Александр не изменился. Совершенно. У меня ёкнуло сердце, когда он шагнул ближе — такой же, как раньше. Я смотрела на его лицо… губы… руки… И грязные мысли тут же полезли в голову. Как у настоящей ведьмы, полагаю.
Мы долго молчали, глядя друг на друга. Я комкала ткань, дёргала её. Мой несчастный портрет вздрагивал — прямо как я про себя.
А у Александра на лице не выражались ничего, совершенно никакие чувства. Даже когда он спокойно спросил:
— Ты пришла меня убить?
Я с трудом подавила истеричный смех.
У меня дрожали руки, когда я, шагнув ближе, попыталась коснуться его щеки. Но пальцы замерли на полпути.
Он меня ненавидит. Ну конечно. А как же иначе — меня все ненавидят.
Александр стоял, не шевелясь, глядя на меня всё тем же мёртвым взглядом.
Я облизнула пересохшие губы.
— Помолись для меня.
Его глаза наконец-то ожили — изумлённо округлились.
— Что?
Я отошла к окну. Села на широкий подоконник, не обращая внимания на холод, дрожь, страх.
— Помолись. Как в прошлый раз. Пожалуйста.
Он нахмурился, удивлённо глядя на меня.
— Зачем?
Я вздохнула.
— Хочу увидеть, как ты сияешь.
Он недоумённо моргнул, но после продолжительной паузы всё-таки шагнул ко мне, плавно опускаясь на колени и прижимая руки к груди.
Я до крови закусила губу, когда раздалось тихое и немного хриплое:
— Pater noster, qui es in caelis…
Ну вот и всё…
Я ждала, сжимая руки в кулаки под плащом. Ждала радужного сияния. Ждала боли.
Он и впрямь сиял (слабее, чем раньше), и я во все глаза смотрела на него. Но ничего больше, совсем ничего… Почему?!
И когда прозвучало заключительное: "…sed libera nos a malo. Amen" я только тихо плакала — больше от злости.
Почему оно не работает?!
Закончив, Александр, не вставая с колен, поднял взгляд на меня.
Кусая губы и стараясь не смотреть на него, я выдохнула:
— А меч у тебя здесь есть?
Он снова нахмурился. И молча покачал головой.
Ну конечно — откуда? Здесь же везде люди брата.
Я махнула рукой, и кто-то из духов положил на пол перед ним клинок.
— Зачем? — переведя взгляд на меч, тихо спросил Александр.
Я соскользнула с подоконника и осторожно опустилась рядом с ним на колени.
— Убей меня.
Его глаза расширились ещё больше — хотя куда уж больше? Потом сузились. Прищурившись, Александр устало произнёс:
- Предыдущая
- 41/56
- Следующая
