Проклятая (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 13
- Предыдущая
- 13/56
- Следующая
— Ну можно я хоть твою корону возьму? — клянчил Арман, вышагивая по комнате. — Ну не солидно мне как-то без сокровищ возвращаться!
Я кивнула, лишь бы отстал. Утром выяснилось, что Арман, совсем по-драконовски, захапал все мои украшения — вкупе с короной, то есть, тиарой.
"Ну прилети только ещё!" — ворчала я, обыскивая комнату.
Но на душе стало легче. И даже будто бы теплее.
Ещё где-то неделю я спокойно занималась переводами. Училась, упражнялась со схемами, пока не решаясь пробовать те, что нашлись в свитках — больно жуткие.
Потом мир взрослых обо мне неожиданно вспомнил.
Мне прислали служанок и личного камердинера короля, дабы сообщить, что вечером состоится осенний бал, и я должна на нём непременно быть.
Моё мнение по поводу бала не спросили и просто принялись готовить: бегать туда-сюда с водой, какими-то маслами, платьями и заколками…
Уже через час я мечтала, чтобы эта свара испуганных, дрожащих девиц (камердинер сбежал быстрее всех) оставила меня в покое. Но кто-то явно напугал их больше, чем я, так что, несмотря на ужас, они очень старались сделать меня красивой.
Мне не было до них дела, а выглядеть хорошо нравилось, так что отделались девицы лёгким испугом.
Предвкушая что-то очень неприятное, я дожидалась вечера, когда в сопровождении фрейлин пойду в цветочный павильон, где обычно устраивали балы.
Мои фрейлины были одеты в цвета королевы и не поднимали на меня глаз. Да ладно, чего уж там. Я их практически и не замечала. Больше тревожило, что я, кажется, опять не знаю правил. Ну до чего просто с духами! Или Арманом. Почему тут не бывает так же?
На балу присутствовали монахи. Какие-то странные, не с книгами и в рясах, как обычно, а одетые, как придворные, только вооружённые чем-то непонятным, что слепило глаза и вызывало дрожь. Я старалась не обращать на них внимания и сосредоточиться на церемониях.
Танцевал со мной какой-то плюгавый парнишка в очень богатых одеждах. И больше никто.
Парнишка тому же Раулю и в подмётки не годился, так что каждый раз, когда он отпускал мою руку, я украдкой вытирала её о платье. И ждала, когда это мерзкое представление закончится.
А закончилось оно неожиданно. Парнишка, замирая на каждом слове и пожирая меня глазами, просипел: "Ваше Высочество… Алисия… Вы такая красивая! Позвольте предложить вам… Станьте… станьте моей женой!".
Щас!
Я вскинула брови и сообщила, что он очень милый, конечно, но я его совсем не знаю.
Тем временем в зале установилась мёртвая тишина, даже музыканты наконец-то заткнулись. Все смотрели на нас. Я, как обычно на публике, мигом почувствовала себя не в своей тарелке.
Парнишка оказался тем самым принцем, за которого меня хотел посватать отец. К стыду своему, не помню даже, как Его Высочество звали. Но зато он очень эффектно упал передо мной на колено и принялся осыпать комплиментами.
Я оглянулась, встретилась взглядом с отцом — напряжённым, хмурым — с мачехой, довольной просто до неприличия. И почувствовала себя так, будто меня кинули в каменный мешок и крышка над головой захлопывается.
Ой, неспроста тут монахи…
Принц тем временем замолчал и выжидающе уставился на меня. Как и все в зале.
Я облизала пересохшие губы.
А, была-не была!
— Благодарю, Ваше Высочество, но не думаю, что могу стать вам достойной супругой, — начерта тебе то и дело сеющая смерть полу чокнутая дамочка, будь она хоть трижды прекрасна!
Принц, ошеломлённый, поднялся и тоже повернулся к отцу.
Голос Его Величества раскатисто прошёлся по залу:
— Подумай, дочь, стать королевой Лебелии — великая честь! Иначе…
Иначе?! Я сжала кулаки. Ты продержал меня взаперти полтора месяца и говоришь про какое-то "иначе"?!
— Что "иначе", папочка? — протянула я. — Отправишь меня в настоящую темницу? Отрубишь голову? Четвертуешь?
Тишина в земле стала практически осязаемой, когда я повернулась к принцу.
— Знаете, Ваше Высочество, я вызываю духов вплоть до третьего уровня, кричу по ночам и, когда злюсь, убиваю людей, заставляя их агонизировать минут десять. Вы всё ещё хотите на мне жениться?
Принц побледнел и пролепетал:
— Но… как же… договор…
— Алисия! Как ты смеешь мне перечить! — перебил его король. — Я приказываю тебе!
— Да пошёл ты! — усмехнулась я, прибавив ещё одно слышанное от Армана словечко. Кажется, непристойное — по залу пронёсся рокот, а король, вскочив, проревел:
— Взять её! Под замок!
Вот. Прошла отцовская любовь…
Я улыбнулась и мысленно приказала духам защищать меня.
Тогда я только подозревала, что монахи опасны.
Они скрутили меня в два счёта, а проснулась я в подвале монастыря, того, у столицы, вся в заговорённых цепях, уставшая до безумия и жутко злая.
Ну я тебе, папочка устрою!
Ну я вам всем устрою!
Время в подземелье текло непонятно, так что не уверена, сколько я там пробыла, когда ко мне явились стражники-монахи и повели куда-то наверх — в уютный кабинет отца-настоятеля.
— Ваше Величество, поймите, — внушал мягкий старческий голос. — Она не человек. Она даже не ведьма. Она — одержимая.
Меня втолкнули в комнату и заставили упасть на колени. Звякнули цепи. Но и отец, и сидящая рядом и вяло обмахивающаяся веером мачеха сделали вид, что ничего не заметили.
— Она, — выдохнул король. — Она же моя дочь.
Я никогда ещё не видела его таким расстроенным. Странно, но это меня тронуло. Словно на секунду почудилось, что этот человек родной мне не только по крови. Словно он сможет мне помочь. Защитит меня.
— Моя дочь, — потерянно повторил король.
— Но не наследница больше, — жеманно протянула мачеха. — И она сама выбрала свою судьбу. Вы, сир, видели, как она отказала Его Высочеству, наследному принцу Лебелии.
— Она просто… не в себе, — неуверенно произнёс отец. И тут же, обращаясь к настоятелю, взмолился. — Вы же говорили, что сможете помочь ей! Что избавите её от этого!
— Ваше Величество, мы можем лишь держать её под контролем, — вздохнул монах. — Но с возрастом её сила растёт. И даже мы скоро будем беспомощны перед ней. Ваше Величество, единственный способ справиться с ней — убить сейчас, пока она ещё слаба. Пока это ещё возможно.
— Но моя дочь…
— Она больше не ваша дочь, сир. Ваша дочь умерла в младенчестве. То, что вы видите — чудовище, принявшее облик вашей дочери. Чудовище, занявшее её тело. А тем временем душа принцессы мучается в пламени ада. Спасите её, сир. Это единственное, что вы можете для неё сделать.
И монах протянул королю какой-то свиток… документ. Медленно, Его Величество взял перо…
О, боже.
Я думала, догадывалась, но не представляла, что он… меня…
— Отец!
Он вздрогнул. Поднял взгляд на меня.
Монах подал знак кому-то у двери, а сам зачастил:
— Сир, это чудовище, убившее нашу возлюбленную королеву. Само его существование угрожает вам и вашей семье. Будьте мужественны!
Меня схватили за шею, но я успела крикнуть:
— Отец, прошу, не заставляй меня! — прежде, чем мне заткнули рот кляпом.
Я не хотела. Видит бог, я не хотела. Этот человек не сделал мне ничего плохого. Да, глядя, как он подписывает мне смертный приговор, я вспоминала, что именно он отдал приказ убить Максимилиана, пыталась злиться… но чувствовала только жалость. Он был беззащитен, а я могла его убить. Но видит бог — не хотела!
Перо плясало по пергаменту, но подпись всё же была поставлена. Высочайший приказ.
— Ты убила мою жену, ведьма, — подняв взгляд от документа, выдохнул король… отец, не смотря, впрочем, мне в глаза.
Она была моей матерью!
— Правильно, Ваше Величество, — улыбнулся настоятель, пряча документ и переглядываясь с мачехой. — Это угодно богу.
— Сир, не стоит делать из этого трагедию, — пропела та. — Идёмте.
Меня схватили дюжие монахи-рыцари, а король поднялся и, пошатываясь, подошёл к креслу королевы, подал мачехе руку… Я смотрела, как они уходят, знала, что меня ждёт, предчувствовала боль от ужасного, слепящего оружия монахов, выжигающих моё проклятье… мой дар, саму меня.
- Предыдущая
- 13/56
- Следующая
