Волонтеры атомной фиесты - Розов Александр Александрович "Rozoff" - Страница 40
- Предыдущая
- 40/137
- Следующая
…
Больше всего сил экипаж потратил на то, чтобы, не имея достаточного опыта, пройти примерно 200 км на восток, вдоль северной границы архипелага Луизиада. Получился огромный крюк, зато не пришлось пересекать россыпь островков и мелководных банок, составляющих этот кораллово-вулканический архипелаг. Впрочем, если бы они даже рискнули пойти сразу оптимальным юго-западным курсом, то все равно пришлось бы потом менять курс, чтобы не попасть в австралийский сектор ББР. А, делая крюк, они решили сразу две задачи: избежали рискованного прохода по скоплению коралловых банок и вышли на оптимальный курс, ведущий к полупогруженному атоллу Лихоу.
Выход на этот курс был торжественно зафиксирован в 17 часов 10 минут 5 декабря. В маленькие серебряные рюмочки налили по унции «зеленухи» (самогона-абсента) и, с традиционным выдохом, выпили под тост: «за первую победу экипажа». Объективно, «победа» не выглядела впечатляющей: 200 км пройдены за восемь с половиной часов. Средняя скорость меньше, чем 13 узлов. Позор для такого скоростного парусника! Но, дальше, на оптимальной прямой, тетрамаран «Ра» показал, на что способен, когда все управление отдано автопилоту. Визуально оценить скорость в открытом океане, очень трудно, а после захода солнца — вообще нереально, и Джонни Ди не верила приборам, сообщавшим что «Ра» делает 27 узлов. Ночь прошла беспокойно. График вахт сбился, шкипер и помшкип не спали нисколько, они торчали на мостике оба, а иногда даже выскакивали на палубу, когда им казалось, что прямо по курсу что-то есть (хотя очень неплохой локатор честно ничего там не видел). Рассвет был встречен с облегчением, и теперь вокруг просматривалось сине-серое полотно океана без каких-либо ориентиров. Тетрамаран продолжал рассекать пологие волны, окатывая палубу фонтанами брызг.
Но вот, в 8 утра прямо по курсу наметилась смена цвета в сторону бирюзовых тонов. Впереди лежало обширное мелководье атолла Лихоу. 720 км прямой трассы были таки пройдены со скоростью 27 узлов — меньше чем за 15 часов. Банзай! Оставалось только снизить скорость и войти в тихую акваторию внутри периметра кораллового барьера, погруженного на глубину человеческого роста, а где-то выступающего над водой, как мокрая шершавая спина дрейфующего чудовища типа морского динозавра…
Лагуна Лихоу огромна. Это овал площадью 2500 квадратных километров. Крупнейший «истинный» атолл в мире, Кваджалейн, меньше на восьмушку. Но в номинации «любые атоллы, включая полупогруженные» выиграл бы не Лихоу, а совершенно грандиозный Честерфилд, что в 800 км к вест-зюйд-вест от Лихоу, в акватории бывшей французской колонии Новая Каледония, в январе уходящего года завоеванной Меганезией…
… Вспоминая эту географию в процессе чистки макрели, Джонни Ди отметила, между прочим, что австрало-меганезийское соглашение называется Честерфилдским по той причине, что оно было подписано в январе на борту австралийского вертолетоносца «Лонсестон», зашедшего в островную зону примыкающую к лагуне Честерфилд. Этим соглашением зона австралийского контроля в Коралловом море была ограничена 200 милями от континента, так что полупогруженные атоллы Меллиш и Лихоу, лежащие на большем расстоянии, стали не австралийскими. В соглашении не было указано, к кому перешли эти атоллы, но это подразумевалось. Со своей стороны Конвент отказался от планов по нефтеносной акватории Керема-Галф на юге Папуа. Олигархия Австралии, фактически, откупилась от разрушения своей «оффшорной нефтяной делянки», отдав бесполезные полуподводные атоллы на северо-востоке Большого Барьерного рифа. На первый взгляд — очень выгодная сделка, но Джонни Ди подозревала, что тут не все так просто, и атоллы Меллиш и Лихоу вовсе не бесполезные. Правда, пока она не заметила никакой пользы от Лихоу, кроме как в качестве места для спиннинговой рыбалки.
…Ну, вот, макрель почищена. Джонни Ди звонко хлопнула ладонью по рыбьей тушке.
- Что дальше, шкип?
- Дальше моя очередь, — объявил Влад Беглофф, отложил гитару, взял тушку, положил посредине пластикового стола, ушел в кубрик, и через минуту вернулся, держа в руках электрический кабель и две алюминиевые столовые вилки.
- Что ты задумал? — с некоторой тревогой спросила Джонни Ди.
- Электрогриль по-сайберски, — сказал он, надевая резиновые перчатки. Еще минута, и вилки, присоединенные к силовому кабелю вонзились с двух сторон в тушку макрели. Раздалось негромкое шипение, и тушка стала менять цвет, потом от нее пошел пар, и в заключение слегка запахло горелой биологией. Влад Беглофф выдернул вилки, и четко распорядился:
- Соль, перец, масло, уксус по вкусу. Жрать лучше сразу, пока горячее. Ты какое вино предпочитаешь к рыбе в это время суток?
- Я предпочитаю мальвазию, лучше канарскую, но можно итальянскую.
- Короче: белое сухое вино с кислинкой, — интерпретировал он, — мальвазии нет, но есть контрафактный рислинг.
- Китайский? — трагичным тоном осведомилась Джонни Ди.
- Нет, с Германского Самоа. Он по сути, нормальный: сделан германцами из хорошего винограда, но без лицензии. А почвы на Самоа богаче микроэлементами, чем в Европе. Можешь поверить, я тебе это говорю, как маркшейдер, как геолог, и как дегустатор.
- Если так, то пусть будет контрафактный рислинг, — согласилась она.
…
Что может сравниться с экстремально-свежей печеной морской рыбой под легкое чуть кисловатое домашнее белое вино? Особенно, если все это посреди лагуны на яхте, под солнцезащитным козырьком, и если по палубе гуляет свежий ветер, пахнущий солью? В данный момент жизни Джонни Ди полагала, что ничего с этим сравниться не может. А после такого обеда, и после получаса ненапряженного рекреационного фридайвинга, в случае, если кто-то намерен сыграть на гитаре, то он абсолютно прав.
The Owl and the Pussy-cat went to sea
In a beautiful pea green boat,
They took some honey,
And plenty of money,
Wrapped up in a five pound note.
The Owl looked up to the stars above,
And sang to a small guitar:
«O lovely Pussy! O Pussy my love,
What a beautiful Pussy you are,
You are,
You are!
What a beautiful Pussy you are!».
Давным-давно, в школьном детстве, казавшемся сейчас миражом из другой реальности, Джоан Смит и Джонни Ди Уилсон просто обожали эту трогательная шуточную балладу Эдварда Лира про Филина и Кошечку! Такой жизненный парадокс: две хулиганистые девчонки из трущоб Старого Детройта «балдеют» от утонченного юмора сэра Эдварда. Впрочем, жизнь полна таких маленьких милых парадоксов. Но, к сожалению, в жизни гораздо больше других, парадоксов, не милых, а… Даже слова не подобрать. Веселая и отчаянная Джонни Ди дюжину лет лежит даже не в могиле, а непонятно где, по частям разорванная взрывом ящика бракованного динамита. А ее (якобы ее) фото красуется на обложке журнала «Highlife stile» под броским заголовком «Джонни Ди Уильямс — мисс Бикини, самое яркое и загадочное открытие года!»… Вот и задумаешься: что если там, непонятно где, после жизни, что-то есть, и если Джонни оттуда видит наш мир, то…
…Влад Беглофф очень тактично тронул помшкипа за плечо, выводя из задумчивости.
- Ты вспомнила что-то чертовски грустное, верно, гло?
- Кого-то, — отозвалась Джоан (или, по «новому стилю» — Джонни Ди).
- Погибший товарищ? — безошибочно определил шкипер.
- Да, — она кивнула.
- Понятно, — он вздохнул, — война такое дело…
- Это точно, — согласилась Джонни Ди (она, разумеется, не собиралась говорить, что в последнем предположении он ошибся).
- Ты не хочешь рассказывать, — определил Беглофф, — наверное, это правильно. Понять некоторые вещи со стороны невозможно, а значит, и помочь нечем.
- И это точно, — снова согласилась бывшая спецагент CIA, — знаешь, бро, лучше ты мне расскажи что-нибудь. Не важно, что. Просто… Для смены настроения.
- Для смены настроения… — произнес он, и снова взял гитару, — …есть такая песенка.
We had walked in a such long ranges
- Предыдущая
- 40/137
- Следующая
