Во имя Жизни (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 30
- Предыдущая
- 30/66
- Следующая
— М-да, — задумчиво протянул отец. — Нет, я от вас всех, конечно, ожидал сюрпризов, но это уже за гранью добра и зла. Видишь ли, Семён, у меня есть подозрение, что наш Иван умудрился на эту Ирбис положить глаз.
— Да ладно?! Серьёзно что ли? — недоверчиво вытаращился на меня брат. — Вань, ты меня пугаешь; куда девался твой безупречный вкус?!
— Про вкус мне будет пенять человек, женившийся на мутанте непонятного вида? — уточнил я. Да, грубо; лично к Рури я никаких претензий не имел, она была очень неплохой девушкой. Вот только я сейчас был слишком зол, чтобы следить за языком. Напротив, хотелось сказать какую-нибудь несусветную гадость.
— Если бы ты не был лежачим, получил бы в морду, — мрачно хмыкнул Семён.
— Если бы я не был лежачим, лежачим стал бы ты!
— Так, парни, брэк! — повысив голос, оборвал нашу перепалку отец. — Сцепились. Вань, ты вообще в курсе, что эта женщина из себя представляет? Нет, я всё понимаю, но она правда преступница, коты в своё время очень много чего наворотили. Они убивали людей за деньги, да и не только.
— А вы занимаетесь не этим? — оборвал его я.
— В смысле?
— В прямом. Ты, Володька; вы занимались тем же самым.
— Нет, ну ты сравнил конечно хрен с пяткой, — растерянно хмыкнул он. — Мы вообще-то офицеры, а эти ребята мирных граждан резали.
— То есть, вы научились при планетарных операциях избегать потерь среди мирного населения? — язвительно уточнил я. — Бомбы, конечно, спрашивают, кого убивать, кого нет. И ферхалиты на Гайтаре, конечно, сожгли одних только преступников, а все остальные живут и радуются.
— Как ты правильно заметил, это всё-таки были ферхалиты, — усмехнулся отец.
— Да, только вы что-то не больно вступились за соседей. И призыва отдать организаторов операции под трибунал я в твоём голосе не слышу! — парировал я.
На этом месте, обрывая скандал, в палату вернулся Гольдштейн.
— Ты чего разоряешься? — настороженно уточнил он, окидывая нас тревожным взглядом.
— Ты вовремя, — кивнул я, устало прикрывая глаза. Короткий разговор вымотал меня до предела. А ещё было очень пусто, противно и тошно; очень захотелось вновь вернуться в ту темноту без мыслей и ощущений. — Сол, попроси, пожалуйста, кого-нибудь проводить этих людей к выходу. И больше я их здесь видеть не желаю, они совершенно не способствуют моему выздоровлению.
— Вань, ты чего?! — растерянно уточнил Гольдштейн.
— Идиот он, — проворчал Семён.
— Всё в порядке, — оборвал его генерал. — Мы правда пойдём.
— Вань, что это вообще было? — ворчливо поинтересовался врач, когда посетители вышли.
— Это? Это я… точки над «ё» расставил, — мрачно отозвался я. — Сол, найди мне, пожалуйста, Ирвина, мне надо с ним поговорить. Это очень важно.
— Найду, но не сейчас. Хватит с тебя на сегодня разговоров, а то ты чего доброго совсем ноги протянешь. Оклемайся сначала, потом уже будешь скандалить, — проворчал он. — Как ты себя чувствуешь?
— Слабость. Ещё со зрением и осязанием какая-то ерунда. Не чувствую вообще ничего, и пошевелиться не могу.
— Это нормально, скоро пройдёт. Постепенно всё восстановится, — успокоил меня он. — Главное тебе сейчас побольше спать, организм сильный, а опасности для жизни больше нет. Отдыхай.
— Сол, найди Ирвина!
— Найду, найду, если будешь вести себя как приличный пациент, — пообещал он. И я провалился в сон — резко и как-то вдруг. Не удивлюсь, если сделал я это с помощью хитрого доктора и какого-то препарата.
Следующее пробуждение оказалось более приятным с физической точке зрения, а вот с моральной уже были проблемы.
Чувствовал я себя неплохо. Перед глазами немного плыло, в теле всё ещё царила чудовищная слабость, но зато я мог хоть немного шевелиться, так что удалось дотянуться до пульта и заставить кровать слегка приподняться. Оказавшись в полусидячем положении я, определённо, почувствовал себя гораздо уверенней, чем в горизонтали.
Что касается морального состояния, оно было на редкость паршивым. Внутри кипел дьявольский коктейль из обиды, раздражения, злости, отвращения, стыда и тревоги. Стыдно мне было перед Юнаро, которой я обещал помочь, а в итоге… И тревожно тоже за неё. На мой взгляд эта женщина в жизни и так хлебнула слишком много неприятностей для одного человека, — и это ещё я не всё знал! — чтобы сейчас оказаться в тюрьме.
А вот объектами приложения всех остальных чувств были Семён и отец. Нет, если быть совсем уж непредвзятым, их позицию тоже можно было понять. Но, чёрт побери, почему я должен их понимать, а меня никто даже не пытался? Мне всегда казалось, что семья — это те люди, которые в любой ситуации поймут и поддержат, и именно в этом её смысл. Выходит, ошибался? Или, может, вправду именно со мной что-то не так, и я сам во всём виноват?
Предаваться унынию не очень-то хотелось, но других занятий у меня сейчас не было, и ни на что большее я способен не был. Прежде, чем строить планы и о чём-то думать, мне нужно было проконсультироваться с Ирвином. Потому что очевидно было одно: Юнаро я в любом случае не оставлю. А вот каким образом вытаскивать её из той дыры, куда загнал её мой братец, уже стоило крепко подумать. Но для этого банально не хватало информации, да и мозгов, честно говоря, тоже. Не умею я изворачиваться и искать варианты, не моё это.
Мой блуждающий взгляд запнулся о коробочку голопроектора на противоположной стене, и несколько секунд я раздумывал, хочу ли я развлечься с его помощью, или будет только хуже?
Принять окончательное решение я не успел: дверь открылась, впуская маму.
— Привет, скандалист, — мягко улыбнулась она, подходя ближе. — Меня-то не выгонишь?
— А ты тоже пришла рассказывать мне, какой я идиот? — мрачно хмыкнул я.
— Вот ещё, — она пренебрежительно фыркнула, подходя ближе и усаживаясь рядом со мной на край кровати. Потом пару секунд подумала и устроилась с ногами поверх одеяла, прислонившись к моему плечу. — В данной ситуации я считаю идиотом отнюдь не тебя. Я даже с твоим отцом сейчас очень сильно поругалась, — сообщила она, причём, как мне показалось, с гордостью.
— Может, не стоило? — с сомнением уточнил я.
— Ничего, ему полезно, — она опять недовольно фыркнула. — Что один, что второй… вот уж в самом деле клоны!
— А почему ты уверена, что не прав именно отец, а не я?
— Да просто я прекрасно знаю вас обоих, — вздохнула она, погладив меня по предплечью. — Димка, конечно, мужик умный, но порой имеет свойство упираться рогом. Хотя сам он называет это качество «принципиальностью» и считает достоинством, — хмыкнула она. — А ты… Знаешь, у тебя, как и у всех нормальных людей, есть недостатки. Но одного точно не отнять: ты очень хорошо чувствуешь людей. Это очень редкое для мужчины качество, оценивать именно субъективно, эмоционально, и получать очень точный результат. Так что я доверяю скорее твоему взгляду на вещи, чем Димкиным фактам и доказательствам. И если тебе эта девочка нравится, и ты считаешь её хорошей, я склонна думать, что это действительно так. А ругать и критиковать человека, с которым совершенно не знаком лично — это вообще последнее дело, какие бы слухи или даже факты биографии ни были бы о нём известны. Любой факт можно трактовать по-разному, и у любого события может быть миллион причин.
— Спасибо, — проговорил я через несколько секунд.
— Да не за что, — с улыбкой вздохнула мама. — Если бы у меня ещё получилось достучаться до твоего папочки, другое дело. А так — только разругались. Давненько он меня так не выводил из себя, я прямо даже вспомнить не могу случая! Но ты же меня не бросишь, если меня из дома выгонят, правда? — захихикала она.
— Разумеется. Но я надеюсь, до этого не доцйдёт, — хмыкнул я, потрепав её по плечу. — Мне с тобой очень повезло.
— Вот хоть кто-то меня ценит, — хихикнула мама, назидательно воздев палец кверху. — А расскажи мне, какая она? А то же я от любопытства изведусь, — резко переменила она тему. — Хотя нет, постой! Можно, я угадаю?
- Предыдущая
- 30/66
- Следующая
