Ребрендинг юродивой - Алексеева Марина Никандровна - Страница 23
- Предыдущая
- 23/49
- Следующая
— Да… Только скажите, Анастасия Сергеевна, неужели это все так важно? У меня же нормальные отношения со Светкой. Мы друзья. Она мне все рассказывает. Я не понимаю, все эти нежности действительно имеют такое огромное значение? Правда?
— Да, поверьте мне, Андрей Петрович. Я вас пригласила для этого разговора, потому что Светино поведение меня насторожило. И то, что ваш ребенок растет без женской ласки, в этом случае не совпадение, а закономерность… Хотя, может, и не случилось бы ничего плохого… Но все равно девочка должна получать свою порцию тепла и внимания. Это обязательно. Хуже от этого точно не будет.
— Хорошо… Я попробую. — Вид у Светкиного отца был озадаченный и загруженный, а смотрел он куда-то в стену — мимо Насти — на плакат, где было тщательно расписано, как не перепутать именительный и винительный падежи. Что он там изучает? Пытается запомнить эти самые падежи, что ли?
— Успехов вам. Если будут вопросы — не стесняйтесь и приходите, — сказала ему Настя, давая понять, что разговор окончен.
— Спасибо. — Андрей Петрович встал и, кивнув, медленно направился к выходу. — До свидания, Анастасия Сергеевна.
— До свидания.
Когда он уже практически вышел из класса, Настя вдруг крикнула:
— Подождите! А плакат?
Андрей Петрович остановился. Замер на пару секунд и только потом повернулся к Насте:
— Какой плакат?
— Вы обещали нарисовать плакат.
— Обещал?
— Да… Но если вы не можете…
— Да нет… Я могу… Просто вы не говорили ничего ни о каком плакате. Что там должно быть?
— Там должны быть слагаемые с суммой, делимое, делитель и частное… Да вот, смотрите. Этот плакат совсем обтрепался. Вы можете сделать такой же? Только красивый?
— Да, конечно.
Андрей Петрович достал телефон, сфотографировал плакат пару раз, после чего посмотрел на Настю как-то странно, будто у нее неожиданно, прямо на его глазах, вырос длинный, розовый, как у крысы, покрытый мелкими черными волосками хвост, и, торопливо попрощавшись еще раз, ушел…
Настя подошла к зеркалу, которое висело в углу класса, над раковиной, и внимательно на себя посмотрела. Ничего особенного она не заметила. И хвоста тоже не было…
Плакат Света принесла через два дня. Вернее, притащила. Он был большой, и нести его Светке было неудобно.
Настя разочарованно подумала, что папа мог бы и помочь своему единственному ребенку…
Плакат был выполнен с использованием новейших технологий — не нарисован гуашью или тушью специальными перьями, как делали всегда родители Настиных учеников, а напечатан на плотной глянцевой бумаге. Если бы она сама не поручила изготовление этого пособия Светкиному отцу, то можно было бы подумать, что плакат куплен в магазине, а не сделан самостоятельно. Настя залюбовалась этим практически произведением искусства. Цифры и буквы были яркими и забавными. Некоторые из них даже улыбались и подмигивали круглыми веселыми глазами. А для каждого примера Светкин отец придумал еще и наглядную картинку. Настя улыбнулась, разглядывая двух смешных ежиков, к которым пришли еще три точно таких же. А потом они уже впятером сидели вокруг пенька и дружно ели разрезанное на пять кусочков яблоко.
Он что, сам этих замечательных ежиков придумал?
Насте вдруг стало очень интересно, кем же работает Светкин отец, если он за два дня смог напечатать для нее такой красивый плакат. Она достала папку с анкетами и нашла Светкину. Так… Мать погибла во время родов… Дедушка — военный в отставке… Отец — Андрей Петрович Серебров — исполнительный директор рекламного агентства… Название агентства Насте ни о чем не сказало. Зато все стало понятно. На работе он это произведение искусства и напечатал… Интересно, он сам придумал все картинки или поручил кому-нибудь?
Настя задумчиво провела рукой по плакату, пытаясь зачем-то почувствовать выпуклость букв. Выпуклости не было…
После уроков пришла Регина. С материалом.
— Настенька Сергевна, скажи, а как ты думаешь, может, мы все-таки мне не тот костюм шить будем, который вчера решили, а другой… Мне он все покоя не дает… Давай, покажу.
Настя достала журнал и протянула Регине, которая, проворно цапнув его, торопливо зашуршала страницами.
— Вот этот, с вырезом… А, Насть?
Настя вздохнула… Так она и знала! Модная и очень обязывающая модель на безупречно стройной глянцево-красивой девушке…
Регина не понимает, что она, мягко говоря, немного отличается габаритами от этой длинноногой красотки? И что молодежная и откровенная модель будет выглядеть на толстой коренастой тетке не просто безвкусно и нелепо, а по-настоящему смешно? Настя внимательно посмотрела на восторгавшуюся костюмом возбужденную Регину и поняла, что нет, не понимает… В данный момент завуч, скорее всего, рисовала в своем воображении картинки, где она, преобразившись, как по мановению волшебной палочки, гордо входит в учительскую в новом костюме и все, открывая рты от восхищения и зависти, так и замирают на месте… И ноги у Регины вдруг вытянулись и стали почти как у красотки… И талия без всяких диет ужалась на шесть размеров… И все от одного только костюма…
И что прикажете делать? Что Насте-то делать? Шить явно проигрышный вариант? Или убеждать упрямую Регину остановиться на более консервативном первом костюме, который выбрала для нее Настя? Переубеждать — значит, идти на конфликт. Регина может обидеться… А если Настя согласится сейчас и сошьет то, что она хочет, то потом недовольная завуч все равно обвинит во всем Настю. Выхода нет. Куда ни кинь — везде клин…
— Регина Максимовна, а что конкретно понравилось вам в этом костюме? — решила все-таки осторожно попробовать переубедить ее Настя.
— В смысле?
— Ну что конкретно? Рукава? Или вырез? Или фасон юбки?
— Ну… Я не знаю… Весь нравится…
— Знаете, мне он тоже понравился, — аккуратно, как минер ощупывает территорию, подбирала слова Настя, — но… но я долго думала и все-таки не рискнула его себе сшить.
— Почему? Он что, очень сложно сделан?
— Да, он не простой, но не только в этом дело… У меня далеко не идеальная фигура, а эта модель подчеркивает малейший недостаток. Понимаете?
— Вы что хотите сказать… — Регинины глаза обиженно заблестели, а губы зло поджались…
— Я хочу сказать, — перебила ее Настя, — что вам, скорее всего, этот костюм подойдет. С вашими практически идеальными формами проблем, я думаю, не будет. Но… Рисковать все-таки глупо. Вы не согласны?
Настя подумала, что вот сейчас Регина скажет, что Настя несет бред и если формы у нее идеальные, то наш охранник — Мона Лиза собственной персоной, но Регина лишь растерянно пожала плечами, явно соглашаясь с бесстыдной лестью, которую несла Настя. Какой кошмар! Как можно быть такой слепой? Не может же Настя сказать ей, что она — корова! И костюм этот будет на Регине сидеть именно как на корове седло — буквально так!
Пришлось продолжать, ненавидя саму себя за неискренность и еще черт знает за что.
— Это очень праздничный костюм. Вы не сможете носить его каждый день… И… Вы заплатили такие деньги за ткань. Выбрали одну из самых дорогих…
Насте в этот момент стало особенно стыдно за тот бред, что она несла. Ткань была паршивая. Одна из самых дешевых и уродливых. Как Регина вообще могла такую выбрать? Это умудриться надо. Хотя если исходить только из стоимости, то могло бы быть и еще хуже.
Против Настиных дифирамбов о свойствах ткани Регина тоже не стала возражать.
— Я предлагаю все же остановиться на первой модели. В ней вы сможете ходить каждый день на работу. Если хотите, мы можем перенести некоторые детали с этого костюма на тот.
Настя размышляла, что лучше: отказаться шить второй костюм, не скрывая истинных причин, то есть неподходящей для него Регининой фигуры, и, нажив себе врага в лице оскорбленной Регины, искать новую работу, или сшить второй костюм и, нажив себе врага в лице Регины, оскорбленной тем, что костюм не превратил ее в неземную красавицу, искать новую работу?
- Предыдущая
- 23/49
- Следующая
