Ребрендинг юродивой - Алексеева Марина Никандровна - Страница 11
- Предыдущая
- 11/49
- Следующая
Чего бы ей это ни стоило!
Настя схватила с полки пакет баранок и положила в тележку.
— Все, — сказала она.
— Как — все? Вы что, так мало едите?
— Да, я мало ем, — сухо сказала Настя.
А что еще она могла сказать?
— Тогда… Тогда… — Мужик поглядел по сторонам. — Тогда я куплю вот этот торт и подарю его вам.
Настя опять не успела ничего ответить. Очень уж шустрый и юркий был ее благодетель. Он стоял у прилавка с кондитерскими изделиями и энергично тыкал пальцем в огромный многоярусный торт. Настя подошла поближе и посмотрела на ценник. Произведение неизвестного кулинарного художника стоило две тысячи рублей. Настя обомлела. Мужчина невозмутимо попросил продавщицу завязать веревочки понадежнее. Волновался, что развяжутся, наверное. Настя бы тоже разволновалась. На такую сумму она питается две недели, а иногда и больше, если не выдержит и выйдет из бюджета, прикупив какое-нибудь украшение или отрез понравившейся ткани.
Она оглянулась и подумала, что у нее еще есть шанс сбежать. Она сделала шаг назад и собралась рвануть от благодетеля прочь, но он неожиданно оглянулся и посмотрел ей прямо в глаза.
— Вы что, торты не любите? — спросил он, удерживая Настю взглядом, как удав удерживает аппетитную макаку, которой собрался пообедать или поужинать…
Не могла же она уйти, вот так прямо повернувшись к нему спиной! Вот если бы она успела по-тихому скрыться… Тогда другое дело… Но… Не успела…
— Нет, — честно ответила Настя. — Не люблю.
— Развяжите, — бросил мужик продавщице, даже не повернувшись к ней лицом. — А что вы любите? — Он оставил упакованный торт на прилавке и, не соизволив хотя бы извиниться перед продавщицей, двинулся к Насте.
— Конфеты, — растерянно сказала Настя.
— Пойдем к конфетам. — Он потащил ее к другому прилавку, цепко схватив за рукав.
— Что вы делаете? Отпустите… Не надо ничего, — блеяла Настя, вырывая руку. — Отдайте мою картошку, и я пойду. Мне ничего не надо…
Но мужчина был неумолим и тверд в своем решении. Он набрал почти всех конфет, какие были в магазине, и повел Настю к кассам.
Гордо оплатить свои покупки она уже не могла. Таких денег у нее просто не было. Поэтому пришлось молча стоять и делать вид, что ничего сверхъестественного не происходит. Подумаешь, незнакомый мужчина платит за нее в магазине тысячу восемьсот рублей! Ерунда какая!
А еще Настя вдруг подумала, что после такого широкого жеста он наверняка почувствует себя хозяином положения и привяжется к ней намертво. И как, скажите, пожалуйста, она от него отбиваться будет?
Повел себя незнакомец очень интересно. Не так, как Настя ожидала. Он докатил тележку с их общими покупками до машины — Настя покорно, как коза на веревочке, семенила за ним и продолжала что-то там бубнить про конфеты, которые он должен оставить себе и съесть их непременно.
Настины причитания он не слушал. Потом покидал все в свой багажник и решительно его захлопнул.
Настя проводила покупки взглядом и медленно пошла обратно к магазину.
— Куда? — Мужик схватил ее в охапку и затолкал в машину.
«Вот так девушки и пропадают…» — подумала Настя, беспомощно глядя в окно.
— Вы где живете? — спросил, прервав ее прощание с жизнью, мужчина.
— А вам зачем?
— В гости пойду.
— Что, простите? — опешила Настя.
— Шутка, — заржал мужик, именно заржал, смехом его гогот трудно было бы назвать. — Довезу тебя, горемычная, до дома.
Мужчина как-то сразу уловил всю Настину суть — она была именно горемычная, и никакая другая. «Верное слово, — подумала Настя, — горемычная и есть…»
— Спасибо, не стоит. Вы лучше отдайте мне картошку, и я сама дойду.
— Ты что, ненормальная? Я тебя довезу, и точка.
Настя не стала отвечать, что да — ненормальная. Решила промолчать. Пусть везет, раз ему так хочется.
— Меня Романом зовут, — сообщил ей мужчина на перекрестке.
Настя подумала пару секунд и решила, что тоже должна представиться, иначе как-то невежливо получится.
— Очень приятно. Настя.
— Вот и познакомились. Ты что вечером делаешь? — поинтересовался мужик.
— А зачем вы спрашиваете? — обалдела Настя.
К ней никто так нагло не подбивал клинья, и не нагло — не подбивал тоже, поэтому она растерялась.
— Пытаюсь свидание тебе назначить, — невозмутимо сообщил Роман.
— Зачем?
— Понравилась очень. Ты какая-то особенная, не от мира сего. — Роман задумчиво на Настю посмотрел, помолчал и выдал: — Романтическая вся какая-то, загадочная.
«Романтическая все же лучше, чем горемычная», — подумала Настя.
— Знаете, спасибо, конечно, но это излишне.
— В каком смысле излишне? Ты замужем, что ли?
— Нет.
— Я так и думал, что нет. По тебе видно.
Ну и впечатление о ней складывается у окружающих — горемычная, романтическая идиотка, одного взгляда на которую достаточно, чтобы сразу понять, что она еще и не замужем…
Машина подъехала к Настиному дому.
— Простите, но я не смогу… — Она попыталась открыть дверь, чтобы уйти наконец и поставить точку в этой нелепой ситуации.
— Отказ не принимается, — сказал мужик, доставая Настины покупки. — Подъеду сюда завтра в шесть вечера.
— Простите, но я не смогу, — как можно тверже сказала Настя.
— Завтра не сможешь, что ли?
— Нет, вообще… Вообще не смогу.
— Буду ждать, — небрежно бросил Роман и быстро захлопнул дверь, не дав Насте никакого шанса ответить.
Она, конечно же, решила не ходить ни на какое свидание. А зачем, если нормальные отношения с мужчиной для нее просто невозможны? Да и не затронул Роман ее души нисколечко. Ей всегда были интересны начитанные, интеллигентные и непростые мужчины. Такие, как Владимир… Нет, Владимира лучше все-таки не вспоминать…
А Роман… Он слишком незамысловат для Насти. О чем с ним разговаривать? Видно же, что ничего, кроме телепрограммы, он сроду не читал…
И она, конечно же, начала собираться часа за три до назначенного времени, старательно находя для самой себя оправдания. Мало ли, вдруг все же придется выйти и сказать Роману, что они не будут встречаться. Кто его знает, вдруг он встанет под ее окнами и начнет орать до тех пор, пока она не спустится? Нужно быть готовой ко всему и выглядеть прилично.
Наверное, именно поэтому Настя надела новые колготки, новую, сшитую только неделю назад и еще ни разу не надеванную блузку, достала черный кружевной бюстгальтер и минут двадцать размышляла — надеть его или нет… Все-таки не надела, хотя очень хотелось.
Потом долго возилась с волосами. Не могла решить — заколоть их или оставить распущенными. Волосы у Насти были красивые — густые, темно-каштановые, точно такого же «насыщенного и глубокого» цвета, как у девушек с коробки дорогой краски для волос, и совершенно прямые, ни одной даже маленькой волны на них не было. Такого эффекта, как у Насти, модницы старательно добиваются, выпрямляя волосы специальными утюжками. Настя все же соорудила на голове некую прическу, больше для того, чтобы чем-нибудь заняться и убить время, чем для того, чтобы выглядеть как-то по-особенному. Распущенные волосы шли ей гораздо больше, и Настя об этом знала. Но сидеть без дела и просто ждать — было совершенно невозможно.
Настя устроилась на диване и стала смотреть в стену. Потом сняла блузку и старый бюстгальтер и, достав черный кружевной, решительно на себя нацепила. Надо же его хоть когда-нибудь надеть… Если у нее нет мужчины, значит, и надевать красивую вещь не нужно?
Роман подъехал за пять минут до назначенного времени, вышел из машины и, подняв голову, начал внимательно изучать окна. Настя отскочила от оконного проема, сердце почему-то заколотилось, как адская машина. Он не мог увидеть ее — Настя смотрела сквозь занавески, но почему-то она была уверена — увидел!
Надо идти. Неудобно заставлять человека ждать. Настя побежала в прихожую. Взглянула мельком в зеркало. Сорвала с волос заколку, тряхнула головой и выскочила в коридор.
- Предыдущая
- 11/49
- Следующая
