«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/175
• Следующая

новобранцев, которые переживали за судьбу Родины, я еще и морально был подавлен, чувствовал свою ущербность и уязвимость.

И был еще один момент, который меня напрягал – даже унижал. Я, старший лейтенант, танкист, вполне способный громить врага на Т-34 или КВ, бегаю пешком, в цивильной одежде и без оружия. Не считать же оружием трофейный немецкий «парабеллум»? А как мне попасть в действующую воинскую часть? Кто меня к танку подпустит?

Мы шли по дороге к Вязьме, а немцы впереди на «юнкерсах» продолжали смертельную карусель. Через полчаса, израсходовав запас бомб, пикировщики пролетели над нами на запад. И лишь часа через два, взобравшись на очередной холмик, мы увидели страшную картину.

Вся дорога была запружена разбитой техникой. Чадили и догорали грузовики, были перевернуты два легких броневичка. Но самое страшное – повсюду, на дороге, справа и слева на обочине ее лежали убитые бойцы. Такой жути мне видеть еще не приходилось.

Все застыли в оцепенении, пораженные увиденным.

– Есть кто живой? – прокричал сержант.

Тишина в ответ. И запах – горелого дерева, металла, человеческой плоти.

– Товарищ сержант, надо бы по машинам пройтись. Оружие подобрать, а повезет – так и харчами поживиться, – заметил я.

Реакция сержанта была неожиданной. Он схватился за кобуру, вытащил «наган»:

– Мародерствовать вздумал? Застрелю!

– Сержант! Ты о живых подумай! Под твоим началом команда, врученная тебе на попечение. Оружия у них нет, в форму не одеты, а документы ты по оплошности в грузовике бросил, и они сгорели. Сколько человек из полутора десятков ты на сборный пункт приведешь? А немцы ежели прорвутся? У твоих парней даже винтовок нет.

Сержант оторопел от моей гневной тирады:

– Ну, ты это – не встревай, не указывай командиру.

– Тогда сам распоряжайся, а «наганом» передо мной больше не размахивай – пуганый уже.

Сержант покраснел и убрал «наган» в кобуру.

– Бойцы, слушай мою команду! Идем вдоль колонны – пятеро слева, пятеро справа. Подбирайте себе оружие, а если провиант найдете – шумните.

Сержант отобрал себе четверых и махнул мне рукой – а с этими ты пойдешь.

Оглядываясь и озираясь, мы пошли вдоль разбомбленной колонны.

Первая машина сгорела дотла, и мы ее миновали, не останавливаясь. Вторая была изрешечена осколками. На пассажирском месте сидел, откинувшись на спинку, убитый капитан. Дверца машины была распахнута настежь.

Я достал из нагрудного кармана документы убитого офицера, раскрыл: «Седьмой механизированный корпус, четырнадцатая танковая дивизия, девятый мотоциклетный полк». М-да, мало что от полка осталось.

Я сунул документы капитана себе в карман. По-хорошему, надо бы у убитых собрать документы, нашим потом отдать. Но этим, так же как и захоронением павших, должны заниматься похоронные команды. Существуют такие подразделения в каждой армии, только вот где они?

Стоявший рядом со мной белобрысый паренек тронул меня за руку:

– Не боишься мертвяков? Вот я – до ужаса.

– Привыкай, парень. Живых бояться надо.

Я заглянул в кузов машины – пусто, одни лавки. Видимо, машина везла пехоту и, увидев самолеты, бойцы повыпрыгивали из кузова.

У следующего грузовика уже стояла группа новобранцев и сержант, и я прошел мимо – к другому – cумки с противогазами, почти весь кузов. Не иначе, грузовичок отделения химзащиты.

Один из моих парней подобрал винтовку, что лежала рядом с убитым бойцом.

– Пояс сними с подсумками, – посоветовал я.

Парень отрицательно покачал головой. Боится с мертвого

снимать.

Машин через пять мы наткнулись на грузовик с жестяной будкой. Я распахнул дверцу – да не иначе старшина вез со склада провиант и обмундирование. Вот удача!

– Сержант! Иди, полюбуйся!

Усатый сержант подошел вразвалочку и заглянул внутрь фургона:

– Ох, ети его мать! Богатство-то какое. Хлопцы, переодевайтесь.

Каждый подобрал под себя гимнастерку, брюки, ремень и пилотку. Вот только обуви не было, остались в своих туфлях.

Команда приобрела военный вид. Мы наелись тушенки с перловой кашей.

– Нельзя такое богатство бросать, – сокрушался сержант, – надо хотя бы харчи забрать.

Мы завязали у гимнастерок рукава и сгрузили туда по ящику тушенки. Сержант вручил каждому по поклаже.

– Смотри, не вздумай бросить, – предупредил он каждого.

Собрали оружие у убитых, коего валялось предостаточно. Я не побрезговал снять ремень с подсумками у бойца с размозженной головой. Ну не в руках же патроны носить.

Надев форму, я почувствовал себя увереннее. Сержант же, оглядев воинство, недовольно поморщился. Гимнастерки топорщатся сзади – парни явно раньше не служили. И только на самом сержанте и на мне форма сидела как влитая.

– Сыты, одеты, тогда – марш вперед!

Мы дошли до хвоста колонны. Я обернулся. Это же сколько техники разбитой, сколько молодых парней полегло, так и не успев нанести урон врагу! Горько было на все это смотреть.

Дальше шли в тягостном молчании. Увиденное сильно потрясло всех. Что говорить о молодых, когда и я, и сержант – оба были удручены. За полчаса, а может, и меньше, немецкие «лаптежники» без единой для себя потери разгромили целый батальон, а может, и полк. Почему зенитки не сопровождали колонну? Где наши истребители? Ведь я же ясно видел, что у тихоходных пикировщиков не было истребителей сопровождения.

Вопросы остались без ответов.

Пустынно на дороге. От приближающихся немцев население в страхе бежало – это понятно. Но почему наших войск не видно?

В надвигающихся сумерках мы вошли в покинутую жителями деревню.

– Все, привал и ночлег. Можно оправиться, – по-солдафонски скомандовал сержант.

Мы набились в одну большую избу, с облегчением сбросили с плеч узлы с тушенкой и повалились на пол.

– Тебя как звать-то? – подошел ко мне сержант.

– Сергей Колесников.

– Ставлю тебя, Колесников, часовым. На ребят надежды нет – уснуть могут. Через четыре часа сменю.

Делать нечего, приказы не обсуждаются.

Я взял винтовку и вышел во двор. Стемнело, на небе появились звезды. Я поглядывал на часы. Ничего, вот подойдет смена, тоже отосплюсь.

С дальней стороны деревни послышался гул моторов многих машин, затем стал виден свет фар.

Вбежав в избу, я разбудил сержанта.

– Вставай, тревога! Сюда направляется колонна техники, похоже, с танками. Чьи они, пока непонятно.

– Понял. Всем подъем!

Хлопцы проснулись и стали медленно одеваться. Эх, вас бы в мирное время в армейскую казарму. Командир отделения живо научил бы вас одеваться или раздеваться, пока спичка горит.

– Живее, коли жить хотите!

Разобрав оружие и подхватив гимнастерки с провиантом, все вышли во двор. Фары светили значительно ближе, а рев моторов давил на уши.

– Быстро всем в лес! Потом разберемся – наши это или немцы.

Подгонять никого не пришлось, все перебежали дорогу и укрылись в рощице.

Колонна зашла в деревню и встала. Была она смешанной – танки, бронеавтомобили, мотоциклы с колясками и без, грузовики. Фары погасли, моторы заглохли. Стала слышна русская речь, матерок. Наши! Сержант скомандовал выходить.

Мы построились между колонной и рощей.

Сержант ушел разыскивать начальство. Через четверть часа вернулся с командиром – это было сразу видно по болтающейся планшетке. Ни звания на петлицах, ни лица мы в темноте не разглядели.

– Зачисляю вас в свою бригаду. Завтра оформим приказом и поставим на довольствие. Командиром отделения назначаю сержанта Кривохатько.

– Слушаюсь, товарищ комбриг! – вытянулся молодцевато наш усатый сержант.

Комбриг повернулся и ушел.

– Вольно, разрешаю продолжить отдых. Утром сообщу новые указания.

Сунулись мы было в обжитую нами избу, да не тут-то было. Она уже было занята – здесь расположился штаб бри-

гады. Так и улеглись в рощице, поскольку все остальные немногие избы тоже оказались заняты.

Утром мы умылись из колодезного ведра и съели по банке тушенки. Хорошо, вчера не бросили в избе впопыхах.

• Предыдущая
• 11/175
• Следующая