Тайны митрополита - Ремер Михаил - Страница 12

• Предыдущая
• 12/60
• Следующая

– А как застуденеет? – поинтересовался верный Ждан.

– С чего бы?

– Ну, как кувшин. Студенеет. Твердым становится. Как потом выковыривать?

– Так то на солнце да в печи, – усмехнулся в ответ Николай Сергеевич, в очередной раз отмечая смекалистость паренька. – А здесь, вон, и в яме вода, и на улице – холодно. До утра разве что примерзнет, да и то – не беда. А утром, дай Бог, каменьев привезем да приступим, – смахнув пот со лба, выдохнул преподаватель. – А теперь – почивать. – Пацанята послушно кивнули головами и отправились спать.

Уже на следующее утро, со скрипом и стоном, из ворот монастыря выкатилась телега, запряженная невысокой косматой лошаденкой. В телеге, свесив ноги, сидели Булыцкий, Ждан, Угрим да Путша, отправленные Сергием в помощь Булыцкому. Ребятишки окрестные на славу постарались, выискивая каменья, так что осталось лишь собрать их да в одну кучу вывалить и, честно сказать, никак не меньше нескольких дней потратить на все это планировал пенсионер. Оно, хоть и немного надо было поперву-то, а все равно; по раскисшей слякотной дороге оно, пусть бы и с тачкой, а все ж намаешься. А тут – на тебе: телега с лошадкой, да еще и молот, если расколоть чего придется!

Дело ладно спорилось; еще до наступления вечера успели они объехать все, да, набрав полную телегу камней, – а мало ли чего еще сладить надо будет, – двинули по направлению к монастырю.

– А ну, православные, стой! – раздалось из полумрака, да так, что аж лошаденка испуганно всхрапнула. – Куда каменья поволокли, души бесьи? – зашелся кашлем невидимый разбойник.

– А ты кто таков будешь, что тебе кланяться должен?! – крикнул в полутьму преподаватель.

– Можешь и не кланяться, коли животом не дорожишь, – хрипло раздалось в ответ.

– Мы – люди Божьи, – вглядываясь в мрак, выкрикнул преподаватель, – на Отца волю во всем полагаемся. Коли написано, так и живота лишиться не страх! А ты-то чего в темноте рожу прячешь? Страшна больно, иль у самого душонка заячья?!

– Ох, Никола, не переменит тебя ничто. – Из лесу прямо к лошади вышел невысокий коренастый бородач, с закинутым за спину луком.

– Милован? Милован! – расхохотался Булыцкий, ловко спрыгивая с телеги. – Милован!!! – Он радостно обхватил товарища и принялся хлопать по спине и плечам.

– Тише ты! Кости переломаешь! – принялся вырываться тот.

– Прости, Милован. Как ты здесь?

– Да вот, проведать решил – как ты тут. Не наломал ли дров по новой да не учудил чего ли, а то все нянька тебе нужна, – согнулся в кашле бывший лихой. – У, проклятая! – сплевывая мокроту, вновь зашелся кашлем бородач.

– А один чего? А посреди ночи? А как с лихим кто попутает? А Тверд чего? – Николай Сергеевич с ходу закидал товарища вопросами.

– Ох и скор ты, чужеродец, – остановил его Милован. – Ты прими, обогрей, накорми поперву, а потом пытай; чего да как. Чтобы статно все, как у людин почтенных. Оно ведь, дружинник перед тобой теперь княжий! А к тебе, – нахмурившись, перевел он взгляд на Угрима, – брат из грядущего, что ли? Такой же, что ли, горячный?! Тут с одним-то сладу никакого, а с двумя так вообще – беда!

– Угрим-то! – расхохотался Николай Сергеевич. – Все за братьев держат, – поглядев на высокого бородатого схимника, и сложением, и лицом на пришельца ох как походившего.

– В селе все Оглоблей кликали, – скромно улыбнулся монах. – За рост-то.

– А не помню тебя, хоть и при монастыре жил.

– Так я и пришел на исходе лета. Как весть про Тохтамыша пролетела, встал и пошел. Думал, в Москву, в дружину к князю податься, да вот в монастырь попал.

– А татька с мамкой как же? Оставил, что ли? – нахмурился бывший лихой.

– Так ведь Бог прибрал еще о том годе, а из братьев только я и остался. Ни роду, ни племени. Никто, – перекрестившись, вздохнул здоровяк.

– Прости, – тут же смягчился дружинник.

– Не за что тебе прощения просить, добрый человек.

– А ты чего телишься?! – Бородач набросился на трудовика. – Друг не кормленый, не отогретый, а ты тут тары-бары развел! Не так товарища встречают!

– Прав, – ухмыльнулся в ответ преподаватель. – Так идем! – хлопнул он по плечу закашлявшегося товарища. – Да расскажи, чего да как в княжестве? Как Дмитрий Иванович устроил все. Новости, знаешь сам, сюда долго идут. Страсть как интересно!

– А чего не рассказать-то? – расплылся в улыбке тот. – Вот, слушай, Никола…

Следующие полчаса, что вышагивали друзья по размокшей тропинке, Милован, ежеминутно откашливаясь, подробно рассказывал, что да как происходило в Московском княжестве. И, хотя лихой говорил много и непринужденно, а нет-нет и ловил себя Булыцкий на том, что вроде как недоговаривает он.

Княжество Московское, как оно и до нашествия было – улус Золотой Орды до скончания веков, Дмитрий Донской и потомки его – братья младшие Тохтамыша и его родни. Теперь все беды напополам, а за то от Московского княжества дань: четыре тысячи рублей в год[38] и право самолично решать проблемы с окрестными славянскими улусами, да земли новые присоединять к владениям Золотой Орды. Следующие три года отводятся князю на ран зализывание да хозяйство и дружину в порядок чтобы привести. После того – в походах Тохтамыша брат младший обязан родственника поддерживать, по зову являясь конно, людно да оружно. Союз да договоренности эти скрепивши, в совместный поход отправились на князей удельных; крест целовать заставлять на верность да «поминки» собирать.

Оно хоть и шли не торопясь, силу как бы свою показывая да гонцов наперед рассылая, да тут уж всех на колени поставили. Первым – Рязанского князя Олега Ивановича, давно уже мечтавшего объединить вокруг себя Владимирское да Суздальское княжества. Князь Рязанский услышал отправленных заранее гонцов и даже не попытался организовать сопротивление и попросту открыл ворота, да и сам навстречу с покаянием вышел. За то и свой живот сохранил, и душ православных уберег великое количество. Ну, разве что боярам, перед осадой Москвы утекшим, несладко стало. Их кого и казнили, а кого, холопов лишив, помиловали, по миру пустив. Ну, и земель, понятное дело, не вернули. Разве что самым надежным.

Владимирско-Суздальские же князья, напротив, поступили неосмотрительно. Словно бы желая отомстить за гибель Семена Дмитриевича[39], утекший с поля боя Василий Кирдяпа ухитрился настроить против Московского князя доживающего уже свой век Дмитрия Константиновича[40], и тот, собрав нижегородское войско и созвав дружины мордовских князей, двинулся против объединенного войска Дмитрия и Тохтамыша с тем, чтобы успеть занять Суздаль и встретить неприятеля. Впрочем, это ему не удалось, и войска встретились в поле недалеко от Владимира.

Дмитрию Ивановичу не составило большого труда убедить Тохтамыша использовать уже проверенную тактику и действовать двумя отрядами. Тем более что передовой отряд Московский князь вызвался самолично вести в бой, а остатки армии Тохтамыша должны были в прилеске укрыться да по первому сигналу на помощь прийти княжьим войскам. И готовилась сеча великая, и повел Дмитрий Иванович войско на рать Дмитрия Константиновича, но Бог всемогущий вновь на стороне князя Московского оказался. Князь Нижегородский-то[41] умом слаб оказался да войско так выстроил, что оно тут же в окружение попало, и, видя бесполезность кровопролития, Константинович сам приказал оружие сложить, да целовать крест на верность великому князю Московскому направился.

А пока действо то разворачивалось, шедший тайком отряд Василия Кирдяпы да бояр самых неугомонных, который по задумке Нижегородского князя в тыл объединенному войску ударить должен был, в том же самом прилеске напоролся на резервный полк под руководством Тохтамыша. В схватке той много татар посеченных оказалось, да ко всему еще и насмерть был ранен знатный ордынский военачальник – татарский цесаревич, что ордынцам и лично Тохтамышу обиду личную учинило. Да вот виновника обиды той наказать не удалось. Хоть и неожиданностью полной оказалась встреча та для обоих военачальников, все ж Кирдяпа проворней оказался. Он же и смекнул первый, что, хоть врасплох застал татар, да все равно ни в умении, ни в количестве не тягаться ему с Тохтамышем, поэтому с горсткой самых преданных ему людей, снова утек с поля боя, укрывшись теперь за стенами Твери.

• Предыдущая
• 12/60
• Следующая