Замужем за облаком. Полное собрание рассказов - Кэрролл Джонатан - Страница 31

• Предыдущая
• 31/132
• Следующая

Пол хотел спросить, о ком они говорят, но тут открылась дверь и вошел дьявол в серой тройке. Он, очевидно, спешил, но, увидев Пола и мисс Бейкер, широко улыбнулся и подошел к ним.

– Пол Доменика. Лос-Анджелес, Калифорния. Как поживаете, Пол?

Дьявол протянул руку, и, ни капли не колеблясь, Пол пожал ее. Она была восхитительно теплой. Это было хорошее, твердое рукопожатие. Полу оно понравилось. И он Полу тоже понравился.

– Такие хорошие люди прибывают нынче, а, Салли? – (Секретарша улыбнулась и кивнула.) – Ну, я ушел. Вернусь через полчаса. Салли, позаботьтесь о нем за меня, слышите?

– Да, сэр!

Когда дьявол ушел, Пол вопросительно повернулся к мисс Бейкер:

– Это со мной у него предполагалась встреча?

– Только если бы вы не могли решиться, Пол. Но об этом не беспокойтесь. – Она приготовилась встать с кушетки.

Пол прикоснулся к ее руке. Екнуло сердце от страха, ощутимо, с дребезжащим звуком, как будто кто-то стучал пальцем по хорошему хрустальному бокалу.

– А что… мм… а что бывает, если кто-то не может решиться?

Мисс Бейкер посмотрела на него с тем особым выражением, с каким люди смотрят из окна автомобиля на страшно искореженную в аварии машину. Время затаило дыхание, и в комнате не слышалось ни звука.

В этот момент Пол все понял, и дребезжание страха превратилось в удары огромного китайского гонга.

– Ох! – Он уставился в пол, неуверенный, сможет ли самостоятельно встать.

– Пол, не беспокойтесь, вы уже все устроили! Осталось лишь доставить вас туда.

Ее голос звучал тепло и ободряюще. Пол посмотрел на нее, потом на секретаршу. Довольно странно – у обеих было одинаковое выражение на лице: дружелюбное, почти ласковое, но абсолютно одинаковое. Пол не знал, то ли утешиться этим, то ли испугаться.

– Пошли, Пол!

Они попрощались с Салли и снова вышли из уютного офиса в белый коридор. Однако на этот раз то ли его белизна, то ли бесконечность казались зловещими и совсем не напоминали Лос-Анджелесский аэропорт.

Они шли и шли. Пол хотел заговорить, но обнаружил, что сказать ему нечего. Мисс Бейкер теперь как будто куда-то спешила, и, когда Пол взглянул на нее, ее лицо ничего не выражало.

Вдруг, совершенно неожиданно, они свернули за угол, и привычная белизна сменилась красным – таким же, как обложка брошюры про Кинозалы. Пол снова взглянул на мисс Бейкер. Она улыбнулась и приподняла свои бумаги.

– Мы почти пришли, Пол. Теперь недолго!

И вот они на месте. Красная дверь. Опять никакого номера – только красная дверь, перед которой мисс Бейкер остановилась и указала пальцем.

– Ici, monsieur.[7] Вот она. – Она посмотрела на него, и ее лицо снова выглядело счастливым и оживленным. – Вы успели как раз к началу «Погони». Джейн Фонда и Марлон Брандо. Неплохой состав, а? Потом будет «Барбарелла», «Клют», «Возвращение домой», «С девяти до пяти». Что скажете? Неплохо для первого раза!

– А потом? – Глаза Пола сузились, так как наконец до него стало доходить, что сейчас будет.

Мисс Бейкер впервые нахмурилась.

– Потом? Вы увидите все остальные ее фильмы. Сколько бы их ни было. Разве не чудесно? Чего еще могли вы попросить…

– Снова и снова? – Теперь его пальцы совсем похолодели.

– Вы…

– Без остановки? Все фильмы Джейн Фонды, снова и снова, без остановки?

Мисс Бейкер со скучающим видом вздохнула:

– Да, Пол, снова и снова. Снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова… – С этими словами она указала пальцем на дверь, и та открылась.

Первым, что Пол увидел в темноте, было знакомое лицо, за которое он в свое время мог бы умереть.

Начиналось это довольно невинно – как будто бы. Они любили друг друга. Хотели состариться вместе, а это единственное настоящее доказательство великой любви. Но недавно что-то случилось, одна большая пылинка нарушила чистоту хрусталика: секс. Между ними всегда все было хорошо, и бывали времена, когда они просто наслаждались друг другом. Но проведи с другим человеком тысячу ночей, и тускнеет сияние секса, его фосфоресцирующий слой несколько стирается от прикосновения знакомых пальцев.

Однажды, когда они старались поймать ритм друг друга, она случайно сказала что-то, отчего он улыбнулся, и ему захотелось поговорить об этом попозже.

– Не надо!

Он не делал ничего нового или особенного и потому заключил, что ей представилась постельная сцена с кем-то другим! Эта мысль возбудила его, особенно потому, что он тоже, случалось, фантазировал – и немало раз, достаточно, чтобы понять, что это может добавить темного, пикантного соуса к… рецепту.

Позже, в синей темноте, он дотронулся до ее руки и спросил об этом.

– Ты меня смутил. – Но потом она хихикнула – признак, что не против поговорить об этом.

– Давай, не смущайся. Я тоже так делал. Честное слово! Это просто еще один способ.

– Ты честно не поймешь это не так?

– Честное слово!

– Ладно, но я и правда смущаюсь.

Он сжал ее руку и понял, что не нужно ничего говорить, иначе она замолчит.

– Ну, это не кто-то конкретный. Просто такой мужчина. Фантазия. Я вижу его в подземке и не могу оторваться.

– Как он одет?

– Так, как мне нравится, – пиджак и галстук, может быть, красивый костюм. Но еще на нем новые белые кроссовки, что совсем не идет к остальному. Этакий налет юмора, говорящий, что он носит то, что хочет, и ему наплевать, что подумают другие.

– Ладно. И что происходит потом?

Прежде чем продолжить, она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Я смотрю на него и не могу оторваться, как уже сказала. Он сексуальный, и это, конечно, играет свою роль, но дело не только в этом, есть и другое, что делает его особенным… У него такие огромные французские глаза, и у него с собой книга, которую я давно собиралась прочесть. Наконец он смотрит на меня, и я полностью на крючке. Самое лучшее во всем этом – что он не раздевает меня глазами, или что-то такое. Просто смотрит на меня, и я знаю, что ему интересно. Это мне очень нравится… Не обследует меня, как новую машину на выставке.

Ее рассказ оказывается гораздо подробнее, чем он предполагал. Сам он в своих фантазиях строил глазки официантке на высоких каблуках или продавщице с накрашенными губами. Они быстро ладили и шли к ней на квартиру (конечно, кто бы «она» ни была, она всегда жила одна). Едва войдя, они тут же с энтузиазмом и любопытством принимались за дело.

Прошло какое-то время, прежде чем он осознал, что она снова заговорила.

– …Следует за мной, когда я выхожу из подземки. Оттого что он за спиной, я невероятно возбуждаюсь. Я знаю, что сейчас будет, и знаю, что сделаю это, что бы это ни было.

Она продолжала рассказывать, в мельчайших подробностях описывая нежности. Она и мистер Белые Кроссовки не разговаривают, ни слова. По мере того как дело набирает ход, они двигаются все медленнее, как будто под водой.

За все время сказана лишь одна фраза: «Не надо!» – когда это действительно происходит, и она ощущает легкий укол вины. Но это чувство быстро проходит, так как ощущение слишком редкостное и сильное, чтобы думать еще о какой-то там вине.

Когда она закончила весь рассказ, между ними повисло молчание, густое, как мех. Она пробормотала что-то – мол, фантазия не очень оригинальна.

– Не говори этого! Не преуменьшай! Какое это имеет значение, если это возбуждает тебя? Какая разница, насколько это оригинально? Держу пари, таковы три четверти эротических фантазий – о том, чтобы овладеть кем-то или чтобы кто-то овладел тобой. Как его зовут?

– Кого? Того мужчину? Понятия не имею. Он никогда не говорит своего имени.

– А как бы ты хотела, чтобы его звали?

– Никогда не думала об этом. Что за смешной вопрос!

Он пошел на кухню принести вина. А когда вернулся, ночник с ее стороны постели был включен, а она сидела, обхватив руками колени.

• Предыдущая
• 31/132
• Следующая