Живых смертниц не бывает: Чеченская киншка - Речкалов Вадим Владимирович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая
Выдержки из решения Сунженского районного суда Республики Ингушетия о лишении Заремы Мужахоевой родительских прав:
“25 декабря 2001 года, станица Орджоникидзевская.
Сунженский районный суд Республики Ингушетия в составе председательствующего судьи Умаева Х.А., заседателей Зархматова Л.Д. и Дзейтова У.В. с участием прокурора Черкиева М. А-А. при секретаре Харсиевой Н.В. рассмотрел в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Хашиева Умара Абукаровича (младший брат покойного мужа Заремы Мужахоевой. — В.Р.) к Мужахоевой Зареме Мусаевне о лишении родительских прав, установил:
Хашиев У.А. обратился в суд с иском к Мужахоевой З.М. о лишении ее родительских прав в отношении дочери — Райшат, 1 января 2001 года рождения. В судебном заседании Хашиев поддержал иск. Ответчица Мужахоева в судебное заседание не явилась. Хашиев пояснил, что в связи со смертью его брата у него на иждивении находится дочь последнего — Райшат. Мать ребенка — ответчица Мужахоева — вышла замуж, создала новую семью и воспитанием указанного ребенка совершенно не занимается. Мужахоева заявила, что она от дочери Райшат отказывается, и написала об этом письменное заявление. С тех пор она никакой заботы о ребенке не проявляет и никакой материальной помощи на содержание ее не оказывает. У него имеются все необходимые условия для надлежащего воспитания своей племянницы. Просит заявление его удовлетворить. В судебном заседании свидетели Кациева М.Х. и Кузьгова Р.Л. подтвердили Хашиева и показали, что Мужахоева вышла замуж и никакой заботы о ребенке не проявляет. Заслушав пояснения истца, показания свидетелей, исследовав представленные доказательства и учитывая заключение прокурора об удовлетворении иска, суд находит исковые требования подлежащими удовлетворению. Согласно представленной характеристике видно, что после смерти мужа ответчица Мужахоева З.М. отказалась от своего ребенка, ушла из дома и вышла замуж. Согласно заявления Мужахоевой, удостоверенного государственным нотариусом, видно, что она отказывается от своей дочери Райшат и просит передать ее воспитания отцу.
Согласно решения комиссии по делам несовершеннолетних, администрацией Сунженского района усматривается, что Мужахоева З.М. не занимается воспитанием своей дочери Райшат, в связи с чем ее следует лишить родительских прав. В судебном заседании представитель администрации Сунженского района Ганижева М.А. подтвердила данное заключение по тем мотивам, что ответчица воспитанием своего ребенка не занимается.
При таких данных суд считает установленным факт уклонения ответчицы Мужахоевой от выполнения своих обязанностей по воспитанию дочери. Из акта обследования жилищно-бытовых условий видно, что все необходимые условия для нормального воспитания ребенка у Хашиева У.А. имеются. Согласно представленной характеристике, характеризуется он положительно и работает лесником Сунженского лесхоза.
На основании изложенного... суд решил: Мужахоеву Зарему Мусаевну лишить родительских прав в отношении дочери — Хашиевой Райшат Хасановны, 1 января 2001 года рождения. Малолетнюю Хашиеву Райшайт Беслановну передать на воспитание его дяде — Хашиеву Умару Абукаровичу. Решение может быть опротестовано и обжаловано в Верховный суд Республики Ингушетия в течение 10 дней. Судья Сунженского районного суда Республики Ингушетия Х.А.Умаев”.
…А меня отправили к дедушке с бабушкой устраивать свою жизнь. По нашим обычаям, кстати, вполне заурядная ситуация, такое сплошь и рядом. Все бы ничего, но я слишком Рашану любила. Страдала очень. А у бабушки в сундуке драгоценности хранились одной из моих теток. Я забрала эти кольца, серьги, браслеты, свои три колечка доложила, отвезла на базар в Ингушетию, продала по-быстрому за шестьсот долларов. Потом пошла к свекрови, выпросила Рашану, якобы погулять в последний раз, а сама в аэропорт. У меня в Москве тетка живет, сестра мамина. Мы с ней почти незнакомы, но у меня есть ее телефон. План у меня был короткий, убежать с Рашаной в Москву к тетке, а там видно будет. Но я совершила ошибку. Оставила бабушке записку, что драгоценности семейные забрала, меня не ищите, уезжаю с Рашаной в Москву. Хотела, чтоб не волновались, чтоб по-человечески. Дура! Шесть моих теток настигли нас в аэропорту. Четверо меня в Ассиновскую повезли, двое Рашану — в Слепцовск. Родители мужа до сих пор не знают, что я Рашану похитить хотела. Дома прикинули, подсчитали, сказали, что я украла у родных 800 долларов. Драгоценности-то я по дешевке продала. Они даже на базар ездили, пытались их вернуть, но бесполезно. Побили меня. Короче — позор семьи. Сор из избы не выносили, но ближайшие родственники, а это человек тридцать пять, были в курсе. Житья не стало, тетки как приедут, так начинают воспитывать. Били. Все время повторяли: “Лучше бы ты сдохла!” Я подумала: а что, хорошая идея. Пошла к Раисе Ганиевой. Все знали, что она связана с боевиками, она особо и не скрывала. И еще я слышала, что семьям девушек, которые взрываются, платят тысячу долларов. Мой долг восемьсот, еще и сдача останется. Конечно, даже если бы я ценой жизни и вернула эти деньги, позор бы все равно остался, но мне нужно было совершить поступок. Я же всегда хотела быть хорошей.
Я пришла к Раисе, сказала, что хочу пожертвовать собой. Она дала мне книгу “Предсмертный миг” и еще много ваххабитской литературы, познакомила со своим братом Рустамом. Рустам велел мне идти домой. Мол, подожди, твое время ещё не пришло. А я уже настроилась умереть хоть завтра. А он: нет, подожди, может, надо будет куда-то поехать. Куда ехать, разве здесь нельзя? Я, конечно, все знала. Например, про девчонок из “Норд-Оста”. Но как-то не примеряла все это к себе. Не задумывалась, что мне придется кого-то убивать. Думала: заплатят тыщу только за мою драгоценную жизнь. Из дома ушла, не могла больше выносить такое отношение. Меня даже уже не били, не воспитывали, просто отстранили от себя, перестали разговаривать, вычеркнули из семьи. И если раньше мать хоть иногда появлялась, то теперь вовсе перестала. Вот Рустам со мной и возился — то в Ингушетию отвезет, то в горы. Я знала, что ничего хорошего в этой жизни уже не увижу. Рашану не увижу, ее уже брат мужа официально удочерил. Я, когда последний раз к ним пришла, накупила игрушек разных Рашане, нарядов. Она бойкая такая, говорить уже начала. Правда, по-ингушски. Сидит на руках у тетки своей Лиды и говорит ей про меня: “Мама, смотри, какие красивые вещи мне тетя принесла, пойдем папе покажем”. Хотя для Рашаны это и лучше: новые родители о ней позаботятся, и мой позор на нее не перекинется. Я, конечно, хочу ее увидеть. И, наверное, увижу когда-нибудь. А вот она меня вряд ли. А что мне оставалось? Молодой девушке в Чечне и так ничего нельзя, а вдове и подавно. Замуж я могла выйти только за старого или второй-третьей женой. Кругом опозорилась.Тетку обворовала — позор, пыталась ребенка похитить — позор, хотела бежать — позор, из дому ушла — позор, с ваххабитами связалась — позор, русских хотела взорвать — позор и не смогла этого сделать — обратно позор.
Мне в тюрьму и передачи никто не носит. Или простить не могут, или боятся. Я уже и не жду. Только Наталья Владимировна, адвокат мой, иногда что-нибудь передаст. Однажды побрызгала меня своими духами “Шанель Шанс”. Иду по коридору, а контролер кричит: “Шахидочка-то наша как пахнет, прям как из Парижа!” Я даже постриглась коротко, по-московски. В Чечне такие стрижки не приняты. Все равно из наших никто ко мне не придет. Вот я хвост и отрезала.
Передачка
...Сокамернице Заремы, москвичке, муж передал в “Лефортово” два пакета еды из “Макдоналдса”. Та угостила Зарему.
— А я знаю, где этот “Макдоналдс”, — сказала Зарема, пережевывая чикен-макнаггетс с горчичным соусом. — Мне Руслан показывал, думал, может, его взорвать. Это на Тверской, за углом, рядом с памятником мужчине. Я и не знала, что там так вкусно готовят.
История Заремы, рассказанная ее сокамерницей, осведомительницей ФСБ Ангелиной, она же Бабка
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая
