Вкус свободы (СИ) - "chate" - Страница 1

• 1/15
• Следующая

Осень еще не вступила в свои права. Деревья были совершенно зелеными, и только прохладный воздух по утрам предвещал скорое пришествие настоящей осени. Люк точно не знал, во сколько из тюрьмы выпустят нужного ему человека, а потому приехал с утра и сидел в машине, в сотый раз, прогоняя в уме, что он скажет и как. Но одно дело планировать разговор, и совсем другое - провести его. Он совершенно не знал Дамиана Фергюсона, так что о его реакции на предстоящую беседу мог только догадываться и эти догадки заставляли его нервничать все больше и больше. Могущественный некогда альфа вполне мог отомстить ему, косвенному виновнику своего заточения. Остановит ли его возможность загреметь обратно в тюрьму, если он нанесет человеку какой-либо вред? Вряд ли. Конечно, Люк надеялся на его благоразумие, но…

Коротко скрипнув, отворилась массивная дверь, выпуская мужчину, и тут же со стуком захлопнулись. Освобожденный стоял в тени тюремной стены, так что лица его Люк не видел, но он ни на минуту не усомнился в том, что это тот, кого он ждал, слишком уж тот был... альфой.

Покинув машину, Люк пошел к мужчине, который полной грудью, закрыв глаза, вдыхал воздух свободы. Запах альфы был практически не ощутим бете, но и без него Люк не принял бы этого человека за кого-нибудь другого. Альфа «до мозга костей» был хорош. Упрямый подбородок, квадратные скулы, прямой нос, выразительный лоб с намечающимися морщинами, коротко стриженные темные волосы, бледная кожа. И пронзительно-синие глаза, холодные, как лед. Он напоминал Люку дикого жеребца, настороженно разглядывающего противника, словно прикидывая, будет схватка или нет, а если будет, то каковы его шансы на победу.

Люк судорожно сглотнул, когда понял, что мужчина смотрит ему прямо в глаза и молчит, да и он пялится на альфу совершенно неподобающим образом. Пришлось срочно вспоминать, зачем собственно он пришел сюда.

— Мистер Фергюсон, здравствуйте. Вы меня не знаете. Я – Люк Брендан, сын Эрика Брендана.

— Человека, из-за которого я провел в тюрьме пять лет по ложному обвинению в убийстве? — голос был таким же ледяным, как и взгляд Фергюсона.

— Совершенно верно. Я пришел…

Резкий рык, вырвавшийся из горла альфы, заставил Люка растерянно умолкнуть на полуслове.

— Чтобы просить меня не подавать в суд на вашего папашу? Сколько дадите откупных? Во сколько он оценил пять лет моей жизни?

— Разве ваш адвокат не связывался с вами? — Люк ошарашено приподнял брови, а глаза Фергюсона из ледяных, стали колюче-злыми, так что он невольно поежился.

— Эта тупая гадина ко мне и на десять метров не приблизится! Он вчера что-то пропищал по телефону о компенсации, но я не очень понял, о чем он, а переспрашивать... — Фергюсон пожал плечами и презрительно скривился.

Люк тяжело вздохнул:

— Я надеялся, что вы уже знаете основную часть истории, так что наше общение сведется к минимуму. Может быть, посидим в ресторане и поговорим? Тут рядом. Я смогу спокойно вам все объяснить.

— Это имеет отношение к тому, что вместо двадцати пяти лет я просидел в тюрьме только пять? — лицо Фергюсона стало каменно-непроницаемым, но это пугало Люка сильнее, чем злость и ругань. Однако он сам заварил всю эту кашу месяц назад, и отступать было поздно.

— Самое прямое. Я оплачу обед.

— Естественно! — рыкнул Фергюсон, и направился в сторону машины. Выпущенный из тюрьмы, он шел как король, словно Люк – лишь слуга его. Кто-нибудь другой может и обиделся бы, но Люк был достаточно умным бетой чтобы давно понять: альфы и омеги всегда будут относиться к бетам, как к чему-то… не сильно приятному, но необходимому для жизни.

Беты не могли рожать детей, как и зачать их, но мало кто задумывался над тем, что бесплодный – не значит бездушный. Они тоже дружили и влюблялись, только счастье свое находили среди бет, потому что ни альфы, ни омеги, не считали их ровней, и чаще всего просто не замечали. Зачем замечать прислугу, если конечно она не бьет твой любимый сервиз?

Бет было около двадцати процентов. Слишком мало, чтобы заставить считаться с собой, да и устраивать революцию по данному поводу желающих не находилось. Беты были слишком инертны, чтобы бастовать по любому поводу, а потому считались лучшими служащими, безотказными и исполнительными. Зарплата у бет обычно была выше, потому что они не теряли работоспособность во время омежьего гона. Да, альфы были сильнее их, омеги – красивее, но ведь не в этом счастье.

По крайней мере, Люк на это очень надеялся.

До ресторана, о котором говорил Люк, было около километра, и на поездку они потратили всего несколько минут. Столик Люк не заказывал заранее, но в зале было немноголюдно, так что проблем с размещением у них не возникло.

Альфа долго вглядывался в меню, то хмурясь, то наоборот улыбаясь чему-то, но не добро, а как-то… ехидно. У Люка даже возникла мысль о том, что он выбирает самые дорогие блюда, чтобы «насолить» сопровождающему, и даже начал прикидывать, сколько денег у него с собой, но когда заказ прозвучал, в нем не было ничего излишне дорогого или необычного. Овощной салат, слабо прожаренный бифштекс, кофе… вот, собственно и все, что пожелал отведать недавний заключенный. Люк повторил его заказ, только вместо кофе взял черный чай, а бифштекс попросил хорошо прожаренный. Когда официант удалился, Люк сцепил пальцы в замок, подавляя волнение. Нужно было рассказать этому человеку все, но Люк никак не мог сообразить с чего начать.

— Начни с начала, — коротко бросил альфа, верно истолковав молчание беты.

— Все началось шесть лет назад. Вернее не так. Все началось несколько раньше, но основное действо закрутилось именно тогда. В общем, Эрик Брендан не знал, что у него есть сын, пока мне не исполнилось восемнадцать. Тогда у меня… начались некоторые проблемы, и папа обратился к вашему компаньону за помощью. Тесты подтвердили отцовство, но денег, которые нам были необходимы на тот момент, у него не оказалось.

— И тогда он начал воровать их из фирмы, пользуясь моими паролями доступа, которые я сообщил ему, как последний идиот, и подделывая мою подпись на всех документах!

— Совершенно верно, — голос Люка дрогнул. В глаза Фергюсона он вообще предпочитал не смотреть, потому что, как ни крути, а именно в нем была причина всех несчастий свалившихся на голову этого человека. — Я понимаю, это слабое оправдание, но он делал это не ради себя.

— Сейчас мне плевать на то, почему он воровал наши ОБЩИЕ деньги. Меня интересует, почему я попал в тюрьму за то, чего не совершал? Хотя я это и так знаю, жадность и нежелание отвечать за свои проступки. А вот почему я вышел из тюрьмы так рано? Совесть замучила?

Фергюсон не кричал, он даже понизил голос, отчего стал похож на разъярённую змею, прикидывающую куда лучше укусить идиота, только что наступившего ей на хвост.

— И совесть тоже, — Люк чувствовал, как краска стыда заливает его лицо, а сердце начинает бешено колотиться в груди, но унять волнение не было никакой возможности. — Позволите мне продолжить?

— Ну, продолжай, — милостиво разрешил Фергюсон, отводя взгляд, и Люк почувствовал облегчение, словно приговоренному к смертной казни дали еще несколько минут пожить на этом свете.

В этот момент появился официант с их заказом, так что разговор прервался еще на несколько минут. Когда он ушел, Люк продолжил говорить, тогда как Фергюсон, совершенно невозмутимо, принялся за свой обед.

— Отец… Эрик Брендан, не собирался никого убивать. Он пытался подкупить того аудитора, которого нанял совет акционеров для расследования. Он просил его затянуть дело всего на месяц, но тот был непреклонен. В результате начавшейся ссоры отец толкнул аудитора, тот упал и разбил себе голову об угол стола. Поскольку поздним вечером никого в здании уже не было, отец отключил камеры, перетащил несчастного в ваш кабинет, построил там соответствующую сцену, а потом, вернувшись к себе, смонтировал видеозаписи и снова запустил камеры. Утром труп обнаружили, вас арестовали, а отец дал обличающие вас показания.

• 1/15
• Следующая