Черное и белое (СИ) - "chate" - Страница 24
- Предыдущая
- 24/28
- Следующая
- Дед всегда терпеть не мог своего младшего сына. Дядина мать не была женой деда, она… э-э… женщина легкого поведения, однако, когда Фабиус родился, деда заставили признать ребенка. Эта тайна неизвестна никому, кроме нашей семьи, так как официально дядя записан как сын деда и его покойной жены, ушедшей, кстати, в божественные чертоги через три дня после рождения дяди Фабиуса. Все считали, что ее убила измена деда, но никто об этом никогда не говорил, по крайней мере, за пределами нашего дома. Как бы то ни было, но дед очень любил свою супругу, вот и перенес часть вины за ее смерть на дядю. Долгое время мы считали, что проклятие дело рук недругов нашего семейства, однако недавние события… В общем, сам понимаешь.
- Понимаю.
Мне было одновременно и горько от того, что родная кровь могла пойти против своего рода, и радостно, что почивший маг был достаточно слаб, чтобы не суметь наложить проклятие на меня или моего сына, при нашей первой и единственной встрече. С него бы сталось.
В тот вечер Дантиро ходил тихий, словно пришибленный, когда же я попытался его разговорить после ужина, светлый только глянул на меня больными глазами и молча ушел в свою комнату. Я решил не настаивать на разговоре. Захочет – сам придет и все выложит. Так и получилось.
Когда я уже дремал, в дверь коротко стукнули, и порог переступил Дантиро.
- Можно к тебе?
- Проходи.
Он зашел, сел на стул около спящего Айриса, и долго смотрел на нашего сына, прежде чем заговорить:
- Я все надеялся, что Айрис ошибся, но, чем дальше, тем слабее была моя надежда. Теперь же… дядя написал, что рассказал все деду и напрямую спросил его о проклятии. Тот ничего и не отрицал. Сказал, что не считал его достойным, чтобы продолжать род Толли, вот и…
Ненадолго замолчав, Дантиро потер лицо ладонями и качнул головой, словно отгоняя от себя дурные мысли.
- Потом я с ужасом подумал, что и вы тоже могли пострадать, а сейчас понял, что ты все-таки пострадал. Я с себя вины не снимаю, я тогда поступил как сволочь и трус, а потом еще и бросил тебя в положении. То, что я не знал о ребенке, не оправдывает меня, но часть вины деда есть в моих поступках. Теперь я хочу попросить тебя…
- Не надо, - я подошел к Дантиро и положил ладонь на его плечо. – Не грызи себя за то, в чем нет твоей вины. А за то, в чем ты виноват, я тебя уже простил. Благодаря тебе, в этом мире появился еще один Фад-Шарг, пусть твое участие в этом событии и было формальным. Так что не надо просить прощения.
Дантиро встал, обнял меня и поцеловал, крепко прижав к груди. Сознание мое уплыло от восторга, и я ответил на поцелуй, ни на минуту не усомнившись в том, что это правильно. Поскольку под халатом на мне ничего уже не было, раздевание не заняло много времени, однако, когда светлый, целуя, спустился ниже, я воспротивился его напору, сообразив, что наш сын спит рядом.
Перемещение в комнату светлого произошло на удивление быстро. Он просто подхватил меня на руки и чуть ли не бегом доставил к себе, нежно уложив на свою кровать и продолжив ласкать с того места, где остановился. Вот только, когда я уже готов был кончить, он извернулся на кровати, становясь на четвереньки, ко мне задом, и прогнулся в спине, призывно вильнув зад… эээ… бедрами.
- Ты чего? – не сразу понял я его намек, потому что мозги мои были немного не в настроении работать.
- Возьми меня, - решительно попросил Дан, еще раз вильнув вполне симпатичной частью тела.
Желание погрузиться в бархатную глубину оказалось столь сильным, что я не выдержал. Понятия не имею, как мне в руки попала мазь от ушибов, кажется, это Дан подсуетился, но воспользовался я ею не по назначению, да простят меня целители. Теорию я знал, а практику… пришлось постигать на практике, простите за тавтологию. Внутри Дантиро оказалось еще лучше, чем я мог себе представить. Он так крепко сжимал меня, так стонал, пытаясь двигаться в унисон, что я не выдержал. Кончал я бурно и сильно, а, когда понял, что светлый так и не разделил мое удовольствие, перевернул его на спину и закончил дело руками и ртом.
Потом я еще набрался сил и позаботился о нашей чистоте, использовав для этого воду и полотенца, и мы уснули, обнимая друг друга. Утром мы повторили то, чем занимались ночью, только на этот раз снизу был я, но ни слова возражения не сорвалось с моих губ. Даже наоборот, я все просил сильнее и не останавливаться, за что потом мне было очень стыдно. Правда, не долго. До следующего поцелуя.
На работу Дантиро пришлось бежать бегом, чтобы не опоздать, но, мне кажется, он был не против.
Вечером все повторилось. Мы уложили спать Айриса, прочитав ему сказку, а потом уединились в комнате светлого, чтобы любить друг друга. Надо ли говорить что в те дни (ну и ночи, конечно же), я был самым счастливым человеком в мире. У меня была настоящая семья, я любил и был любим, по настоящему, до черных кругов перед глазами, до потери дыхания, до звезд в небесах.
Смутное предчувствие надвигающейся беды иногда всплывало в груди, но я его тут же отметал, позабыв, что просто так ничего в этой жизни не дается, и за счастье, рано или поздно, придется заплатить. Беда разразилась в начале последнего весеннего месяца. До дня рожденья Айриса оставалось чуть больше двадцати дней, и я все думал, какой сделать подарок нашему малышу. Я даже загрузил этой проблемой Дантиро, а, когда услыхал от него предложение о еще одной деревянной лошадке, просто стукнул его кулаком в бок, хоть и не сильно, призывая стать серьёзнее. Вот только эффет получился обратный. Он объявил, что за покушение на его жизнь и здоровье меня следует наказать, и принялся щекотать до тех пор, пока я, сквозь выступившие от смеха слезы, не начал умолять о прощении.
- У тебя какая любимая игрушка была в детстве? – отсмеявшись, все же задал я свой вопрос.
- Заяц. Почти такой же, как тот, у которого наш Айрис почти отгрыз ухо. А у тебя?
Ну вот, вопрос вроде бы и не сложный, а что ответить – не знаю. Я плохо помню себя в то время. Самыми яркими моментами раннего детства была мама и книга сказок, которую она мне читала, пока была жива. А потом эта книга погибла при пожаре в библиотеке.
Верно истолковав мое молчание, Дантиро оставил веселье, прижал меня к себе и поцеловал в лоб, медленно и томно пройдясь губами по векам, носу, щекам и подбородку, чтобы потом запечатлеть нежный поцелуй на губах.
- Знаешь, Чизер, а давай в выходной пройдемся по магазинам втроем и посмотрим, что можно купить для нашего маленького мага?
Предложение Дантиро мне понравилось, и я согласился. Ах, если бы мы тогда знали, какая опасность ждала нас, но… провиденье - очень редкий дар, которым ни я, ни Дантиро не обладали.
Воскресная прогулка началась с небольшой ярмарки, на которой мы гуляли среди торговых палаток, покупая сладости и рассматривая выступающих тут же акробатов и певцов. Где-то ближе к полудню мне начало казаться, что за нами кто-то следит, но, сколько я ни оглядывался, ничего конкретного уловить так и не смог. В результате, Дан заметил мою нервозность и предложил отправиться домой.
- Я только загляну в одно место, - сказал он, заводя нас в маленькое кафе на торговой площади и усаживая за столик, - и быстро вернусь, а вы пока отдохните.
И светлый ушел быстрым шагом, можно даже сказать, почти бегом, я же, заказав прохладный травяной напиток себе и Айрису, приготовился приятно провести время в тени и отдохнуть. Когда на меня навалилась сонливость, я даже не придал этому значения, покорно закрывая глаза, и только вскрик Айриса заставил меня понять, что нам грозит опасность, но сделать уже ничего не смог. Сколько я ни пытался вырваться из липкого плена сна, он оказывался сильнее, затягивая меня в свой омут все глубже и глубже. Я смутно понимал, что иду куда-то, послушно переставляя ноги, повинуясь чьей-то воле, но воспротивиться так и не смог, а потом меня накрыла тьма, душная, липкая и страшная.
- Предыдущая
- 24/28
- Следующая
