Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник) - Хаггард Генри Райдер - Страница 26
- Предыдущая
- 26/131
- Следующая
— Удар был хорош, — произнес король. — Уберите его отсюда!
Четыре человека вышли из рядов войск, подняли тело убитого юноши и унесли его.
— Засыпьте кровавые пятна, засыпьте их! — пропищал тоненький голосок обезьяноподобного существа. — Король сказал свое слово, и приговор его совершен!
Из-за хижины вышла девушка с сосудом, наполненным толченым известняком, и густо посыпала им лужи крови. Сэр Генри был в бешенстве и едва сдерживал клокотавшее в нем негодование. С большим трудом мы уговорили его успокоиться.
— Ради бога, сидите спокойно! — шепнул я ему. — Помните, что от нашего разумного поведения зависит наша жизнь.
Сэр Генри это понял и овладел собой.
Пока уничтожали следы только что разыгравшейся трагедии, Твала сидел молча, но, как только девушка удалилась, обратился к нам:
— Белые люди, пришедшие сюда не знаю откуда и зачем, приветствую вас!
— Приветствую тебя, Твала, король кукуанов! — ответил я.
— Белые люди, откуда вы пришли и что ищите в нашей стране?
— Мы спустились со звезд, чтобы посмотреть на Землю Кукуанов. Не спрашивай нас, как мы это сделали.
— Долгое же путешествие вы совершили, чтобы взглянуть на столь маленькую страну! А вот этот человек, — сказал он, указывая на Амбопу, — тоже спустился со звезд?
— Да, и он, — подтвердил я. — На небесах тоже есть люди твоего цвета. Но не спрашивай нас о вещах, которые выше твоего понимания, король Твала!
— Вы, люди звезд, очень смело со мной разговариваете, — произнес Твала странным голосом. — Не забывайте, что звезды далеко, а вы здесь. А что, если я сделаю с вами то же, что и с тем, кого только что унесли?
Я громко рассмеялся, хотя мне было вовсе не до смеха.
— О король! — промолвил я. — Будь осторожен, когда ступаешь по горячим камням, чтобы не обжечь себе ноги, держи копье за древко, чтобы не поранить себе руки. Если хоть один волосок упадет с головы моей или моих друзей, тебя поразит смерть. Разве твои люди, — продолжил я, указывая на Инфадуса и мерзавца Скраггу, который в это время вытирал кровь несчастного юноши со своего копья, — не сообщили тебе о том, что мы за люди? И видел ли ты человека, подобного этому? — И я указал на капитана Гуда, совершенно уверенный в том, что никогда ничего похожего он не мог видеть.
— Правда, таких людей я никогда не видел, — ответствовал король.
— Разве они не говорили тебе, как мы поражаем смертью издали?
— Говорили, но я им не верю. Дай мне посмотреть, как вы это делаете. Убей одного из тех воинов, что стоят вон там, — и он указал на противоположную сторону крааля, — и тогда я поверю.
— Мы не проливаем невинной крови, — возразил я. — Мы убиваем лишь тогда, когда человек в чем-нибудь провинился и заслуживает такой кары. Если же ты хочешь убедиться в нашем могуществе, вели своим слугам пригнать в твой крааль быка, и он упадет мертвым прежде, чем пробежит двадцать шагов.
— Нет, — рассмеялся король, — убей человека, и тогда я поверю.
— Хорошо, о король! Пусть будет по-твоему, — сказал я спокойно. — Пройди через площадь к воротам крааля, и, прежде чем ты дойдешь до них, ты будешь мертв. Если не хочешь идти сам, пошли твоего сына Скраггу (надо сказать, что в тот момент мне бы доставило большое удовольствие подстрелить этого негодяя).
Услышав эти слова, Скрагга с воплем ужаса бросился в хижину.
Твала высокомерно взглянул на меня и нахмурился: мое предложение ему было явно не по душе.
— Пусть пригонят молодого быка, — приказал он двум слугам.
Те со всех ног бросились исполнять его приказание.
— Стреляйте вы, — обратился я к сэру Куртису. — Я хочу показать этому бандиту, что я не единственный колдун в нашей компании.
Сэр Генри тотчас взял винтовку и взвел курок с тяжелым вздохом:
— Надеюсь, что я не промахнусь.
— Если не попадете с первого раза, стреляйте второй раз. Цельтесь на сто пятьдесят ярдов и ждите, пока животное не повернется к вам боком.
Снова наступило молчание.
Вдруг в воротах крааля показался бык. Увидев такое скопление народа, он остановился, обводя толпу испуганными, бессмысленными глазами, затем круто повернулся и замычал.
— Стреляйте! — прошептал я.
«Бум! Бум!» — раздался оглушительный выстрел, и все увидели, что бык лежит на спине, конвульсивно дергая ногами: разрывная пуля угодила ему прямо в ребра. Многотысячная толпа замерла от удивления и ужаса.
С невозмутимым видом я повернулся к королю:
— Ну что, солгал я тебе, о король?
— Нет, белый человек, ты сказал правду, — молвил Твала с почти благоговейным ужасом.
— Знай же, Твала, мы пришли сюда с миром, а не с войной. Посмотри! — И я высоко поднял винчестер. — Вот этой палкой с дырой посередине ты сможешь убивать, как мы. Только помни, что я ее заколдовал. Если ты поднимешь эту волшебную палку против человека, она убьет не его, а тебя. Погоди! Я хочу показать тебе еще кое-что. Пусть один из твоих воинов отойдет от нас на сорок шагов и вонзит в землю древко копья так, чтобы его лезвие было обращено к нам плоской стороной.
Это приказание было мгновенно исполнено.
— Теперь, о король, смотри! Отсюда я вдребезги разнесу это копье.
Тщательно прицелившись, я выстрелил, и пуля, ударив в середину лезвия, раздробила его на куски.
На площади снова пронесся вздох ужаса и изумления.
— Так вот, Твала, мы дарим тебе эту заколдованную палку, и со временем я научу тебя, как с ней обращаться. Но берегись направить волшебство жителей звезд против человека на земле! — С этими словами я подал ему винтовку.
Король взял наш подарок очень осторожно и положил его у своих ног. В эту минуту я заметил, что сморщенная обезьяноподобная фигурка появилась из-под навеса хижины. Она ползла на четвереньках, но, когда приблизилась к месту, где сидел король, поднялась на ноги, сбросила с себя скрывавший ее меховой плащ, и перед нами предстало самое необыкновенное и жуткое человеческое существо. Это была древняя старушонка, лицо которой так высохло и съежилось от возраста, что по величине было не больше, чем у годовалого ребенка. Его изрыли глубокие желтые морщины, среди которых проваленная щель обозначала рот, ниже выдавался далеко вперед острый, загнутый подбородок. Нос у этого существа отсутствовал, и вообще его можно было принять за высушенный на солнце труп, если бы на лице не горели ярким пламенем большие черные умные глаза, смотревшие осмысленно и живо из-под совершенно белых бровей, над которыми выступал желтый, как пергамент, лоб. На лысой голове желтого цвета сморщенная кожа двигалась и сокращалась, будто кожа на капюшоне кобры.
Мы невольно вздрогнули от ужаса и отвращения при виде этой страшной старухи. С минуту она стояла неподвижно, потом вдруг вытянула свою костлявую руку, похожую на лапу хищной птицы с когтями длиной почти в дюйм, и, положив ее на плечо Твалы, заговорила тонким, пронзительным голосом:
— О король, слушай меня! Слушайте меня, о воины! Слушайте, о горы, равнины и реки, и вся родная Страна Кукуанов! Слушайте, о небеса и солнце, о дождь и бури, и туманы! Слушайте, о мужчины и женщины, юноши и девушки, и вы, младенцы, лежащие в утробе матерей! Слушай меня все, что живет и должно умереть! Слушай меня все, что умерло и должно снова ожить и снова умереть! Слушайте! Дух жизни находится во мне, и я пророчествую. Я пророчествую! Я пророчествую!
Последние ее слова замерли в слабом вопле, и ужас охватил всех присутствующих, включая и нас. Старуха была поистине жутка.
— Кровь! Кровь! Кровь! Реки крови, кровь всюду! — снова завопила она. — Я вижу ее, слышу ее запах, чувствую ее вкус — она соленая! Она бежит по земле красным потоком и падает с неба дождем.
Шаги! Шаги! Шаги! Это поступь белого человека. Он идет издалека. Земля содрогается от его шагов; она дрожит и трепещет перед своим господином.
Как хороша эта кровь, эта красная, яркая кровь! Нет ничего лучше запаха свежей крови. Львы, рыча, будут жадно лакать ее, хищные птицы будут омывать в ней свои крылья и пронзительно кричать от радости!
- Предыдущая
- 26/131
- Следующая
