Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране) - Уинзор Кэтлин - Страница 19
- Предыдущая
- 19/102
- Следующая
Сейчас до нее доносился голос Шерри, который жалобно звал ее:
— Джасинта! Джасинта! Вернись! Джасинта! — Голос матери превратился в горестное завывание, а потом Джасинта услышала, как Шерри зарыдала.
Джасинта открыла было рот, чтобы откликнуться, но Грант с размаху ударил ее по лицу, вцепился железными пальцами в плечо, а коленом ударил чуть ниже спины.
— А ну, спускайся вниз, да поживее! — приказал он.
Она оглянулась, увидела его лицо, искаженное от ярости и ненависти, и, подобрав юбки, стала быстро спускаться. Но даже теперь он грубо толкнул ее в спину, из-за чего последние несколько ступенек она просто пролетела, широко расставив руки, чтобы не упасть. Стало снова слышно, как Шерри зовет ее, а потом Грант схватил ее за запястье, взял фонарь и устремился вместе с ней по извилистому узкому коридору, похоже, выдолбленному в камне очень глубоко под землей. Воздух вокруг был очень холодный и влажный.
Он шел так быстро, что она еле поспевала за ним, то и дело спотыкаясь в полутьме. Потом, когда почувствовала, что все члены сжались и одеревенели и нет больше сил сделать хотя бы шаг, он внезапно остановился, рывком отворил огромную аркообразную дверь и втолкнул ее в очень ярко освещенную комнату.
Джасинта стояла, ошарашенная всем происшедшим и щурясь от непривычно яркого света. Она почти задыхалась после неистовой гонки по подземелью и потирала ноющее запястье. Ее одежда была в полном беспорядке, волосы растрепались, и длинные локоны падали на лицо и грудь; сейчас она напоминала викторианскую лесную фею, пойманную сатиром.
Тем временем Грант закрыл, потом запер дверь и огромными шагами двинулся прочь от нее.
— О, пожалуйста, не оставляй меня одну! — вскричала Джасинта и, подобрав юбки, устремилась вслед за ним.
Он остановился, медленно повернул голову и пристально оглядел ее с ног до головы. Джасинта стояла под его презрительным взглядом; глаза ее округлились от страха. Наконец он зашагал снова.
Испуганная до смерти, Джасинта не могла двинуться с места, а только лишь наблюдала, как возница продолжил свой путь и вышел из комнаты через другую дверь. Она тяжело вздохнула.
Затем, подняв голову, внимательно осмотрелась вокруг.
Как и все остальное, что ей довелось сегодня увидеть, эта квадратная комната была огромных размеров. Однако она оказалась абсолютно непохожей на остальную часть дома.
Цвета были очень яркие: красный, желтый, зеленый, голубой, оранжевый. Яркие, но не кричащие. Такой черепицей выложены стены и пол. Все тщательно продумано, и этот мозаичный, организованный геометрически правильно интерьер выглядел весьма гармонично. В самом центре находилась огромная открытая площадка, подиумом уходящая к потолку на высоту тридцати или сорока футов. Эту площадку окружала дорожка, вымощенная изразцами, с которой открывались небольшие уютные альковы, обставленные с чрезвычайной пышностью. Каждый альков имел аркообразный вход, обрамленный позолоченными колоннами с витиеватой резьбой. Полы были застланы великолепными восточными коврами. В середине комнаты стоял огромный полукруглый диван, обшитый красным бархатом, а над ним на толстых красных шелковых шнурах свисала огромная люстра, изготовленная из множества самоцветов, которая, постоянно поворачиваясь, изменяла свет в зале, и Джасинте казалось, что она находится внутри гигантского калейдоскопа. Стены были увешаны каким-то невиданным роскошным оружием, украшенным драгоценностями и вычурным орнаментом.
Джасинта изумленно осматривала залу, качая головой, поворачиваясь и совершая полный круг; она смотрела то вверх, то вниз и наконец, сама того не осознавая, невольно поцокала языком от восхищения.
И тут она услышала громкий мужской смех, загрохотавший возле нее, словно каменная глыба, катящаяся по крутому склону. Испуганно обернувшись, Джасинта увидела его примерно в двадцати футах от себя. Судя по всему, он только что поднялся из кресла, стоящего рядом с огромным, величиной с небольшую комнату, камином.
— О! — воскликнула она. — Вы опять напугали меня! Почему вы всегда меня пугаете?
Он слегка наклонил голову.
— Прошу прощения. Просто мне стало весело, и я засмеялся. Разве вы не ожидали увидеть меня здесь? — Последнюю фразу он произнес с явной насмешкой.
Джасинта смущенно отвернулась, заметив, что ее платье с одной стороны спустилось, открывая плечо. Она тут же поправила свой туалет.
Он уже успел переодеться, и теперь вместо вечернего костюма и галстука на нем были атласные черные брюки и белая рубашка с открытым воротом. Руки он держал в карманах, голова его была немного опущена, и только белоснежные зубы, сверкающие в уголках его рта, говорили о том, что он улыбался.
— Почему вы любите пугать людей? — настойчиво вопрошала Джасинта. — Почему вы всегда появляетесь внезапно, захватывая всех врасплох?
— А почему вы считаете, что внезапное появление обязательно неприятно?
— Ну… я так не считаю. Вообще-то, мне нравятся сюрпризы, но приятные. — Она сделала нервное движение рукой и нахмурилась. — А почему вы задаете такой нелепый вопрос?
— Если бы этот вопрос был нелепым, вы бы так не смутились. И вы не хуже меня понимаете это, Джасинта. Человеческое сердце всегда готово к беде. Ведь оно обременено грузом собственной вины.
— Если мы в чем-то и провинились, то именно вы вынудили нас к этому! — провозгласила она, сама удивляясь быстроте и дерзости своего ответа.
Однако он лишь улыбнулся, пожав плечами. Джасинта потупила взгляд и стала теребить голубую атласную ленточку на талии, завязанную в бантик и свисающую почти до пола. Она нервно вертела этот бантик, скручивая его в комочек, делая вид, что полностью поглощена этим занятием.
— Вы не ужинали? — спросил он спустя несколько секунд.
Она медленно покачала головой.
— Может, все-таки хотите что-нибудь съесть?
Она вновь отрицательно покачала головой, на этот раз среагировав мгновенно. Но глаз поднять на него не смела. И думала сейчас о жалобном голосе Шерри, зовущем ее; казалось, по-прежнему отчетливо слышен крик: «Джасинта! Джасинта! Вернись! Джасинта!»
Воспоминания об этом скорбном, умоляющем голосе, словно остро отточенный клинок, проникали в ее сознание, пронзали ее плоть. Она почувствовала ужасающий холод внутри и съежилась, чтобы хоть немного согреться.
«Мне надо во что бы то ни стало уйти отсюда. И сделать это немедленно, чтобы вернуться и сказать, что я ей не соперница и не собираюсь ею стать. Немедленно… Немедленно… Она должна понять, что у меня просто не было времени…»
Тут ход ее мысли прервался, она крепче обхватила себя руками, стараясь как можно тщательнее закрыть глаза.
«Мне надо вернуться, пока я не посмотрела на него снова.
Вот она — видимая часть его порочности и греховности: он выглядит так блестяще, так неотразимо. Даже если бы он не был тем, кем является на самом деле, все равно он слишком красив, чтобы на него можно было положиться и довериться ему. Никогда еще мужественность не была столь соблазнительной.
Но меня этим не возьмешь! Меня этим не проймешь! И не важно, что случится, но я не стану смотреть на него».
Однако желание хоть мельком взглянуть на него становилось все сильнее и сильнее. Всего лишь один быстрый взгляд — чтобы убедиться, что опасность его красоты сильно преувеличена.
Он красив, это безусловно. Но не настолько же неотразим, чтобы нельзя было ничего с собой поделать. Мужчина не может до конца покорить женщину, если та сама не захочет этого. Вот такие мысли вертелись в голове у Джасинты. Она подумала о Дугласе, который обладал в ее глазах огромной притягательной силой. Впоследствии ей стало ясно, что он стал таким, потому что она сама наделяла его загадочностью и прочими чертами глубокого характера. В таких случаях все зависит от того, уступит ли женщина этому мужчине или нет, ибо ее удовольствие и его удовольствие слишком неразрывны между собой.
«Я позволила разыграться моему воображению».
- Предыдущая
- 19/102
- Следующая
