Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена - Страница 49
- Предыдущая
- 49/134
- Следующая
- А что, большой штраф?
- Стоимость разбитого стекла.
- Как будто я знаю, сколько стоит стекло.
- Не важно, Вадь. С тобой посоветоваться вчера у нас как-то не получилось. А сейчас уже поздно это обсуждать.
Говорил Виталик как-то очень грустно и почему-то избегал смотреть мне в глаза, словно это он был виноват передо мной за то, что взял мою вину на себя. А я опять мучилась угрызениями совести.
- Виталь…Я достану деньги и верну твоим родителям…
Виталик досадливо поморщился:
- Перестань, Ксюш. Это ничего не изменит. Ты же слышала, что я Вадьке рассказывал.
- Это из-за меня…Я виновата.
- При чём тут ты? Ему бы только повод найти подходящий…
ЕМУ…Виталик даже не хотел произносить слово «отец» … Это было просто ужасно, такое в голове не укладывалось!
- Мне бы, между прочим, тоже ничего бы дома не было. – Тихо заметила я, тщетно пытаясь поймать взгляд Виталика. – Меня бы так же посадили под домашний арест – и всё. Не надо было меня выгораживать.
- Всё. – Неожиданно громко сказал Виталик и сам вдруг прямо и решительно посмотрел мне в глаза. – Давай закроем эту тему раз и навсегда. Хорошо?
Он не спрашивал, а скорее требовал моего согласия. И я смирилась. Только осадок в душе нехороший остался надолго. Потом мы с Виталиком сидели за письменным столом в комнате Вадима и не спеша пили чай с батончиками и печеньем, изо всех сил стараясь забыть про всё неприятное и разговаривая о всякой всячине.
- У тебя батончики когда-нибудь переводятся дома? – Спросила я у Вадима. Он качнул головой:
- Не-а. Это мой наркотик, я без него не могу.
- Во-во. – Усмехнулся Виталик. – А говорил, что наркозависимость, тебе не грозит. Смотри, переешь когда-нибудь.
- Ерунда. Здоровье у меня отменное.
- Уж кто бы говорил! А гланды?
- Какая связь между гландами и батончиками?
- А что с гландами? – Живо поинтересовалась я, запивая печенье чаем. Вадим вздохнул с унынием:
- Да ну. Я же тебе уже говорил, у меня ангина хроническая с детства. Каждый год, стоит только чуть-чуть горло застудить – и всё, начинается райская жизнь…Вырезать бы на хрен эти гланды!
- А ты ещё без шапки в такой холод ходишь. – Укоризненно заметил Виталик.
- При чём тут шапка? Это же голова. Горло-то я по возможности стараюсь от холода беречь. Да и голосовые связки мне могут в будущем пригодиться.
Это было уже любопытно, я даже жевать перестала, глядя на Канарейку, который всё так же лежал на животе.
- Зачем они тебе могут пригодиться?
Он скромно потупил свои детские, трогательные глаза, будто и в самом деле очень смущался отвечать.
- Ну…Вдруг правда захочу в артисты податься?
- А может и запоёшь как Харатьян. – Подхватил Виталик, словно дразня своего друга. – Да и вообще, Вадь, если уж становиться звездой, то лучше в шоу-бизнесе. Актёры столько не получают, сколько любой посредственный певец гребёт.
- А я не хочу быть посредственным. Хочу быть лучшим. Да и вообще, ерунда всё это. Лучше на юрфак попробую поступить, как мама мечтает.
- Попробуй. Только Татьяне Евгеньевне потом на глаза никогда не показывайся. Она тебе такого предательства не простит. Её твоё курение – и то до паники доводит. Ты бы бросил, правда, это дело. Раз так о гландах своих беспокоишься.
- О боже…- Вадим обречённо уронил голову на подушку. Похоже, всё было и правда серьёзно. Виталик будто мысли мои в этот момент прочитал.
- Хочешь одну вещь послушать? – Спросил он у меня и, не дожидаясь ответа, метнулся к музыкальному центру. Быстро выключил «Арию», а вместо неё вставил в ту же секцию кассету из неподписанной коробки. Наблюдая за его манипуляциями, Вадим морщился будто Виталик ему силой скармливал лимон.
- Ну на фига, Виталь? Не надо…
- Да подожди ты. – Огрызнулся тот, воодушевлённо мотая кассету на нужное место. Я с любопытством ждала, чего же сейчас услышу.
Музыка, зазвучавшая из колонок, была мне хорошо знакома. Песню я тоже узнала сразу и потому не замедлила проявить свою эрудицию перед ребятами.
- Это Джордж Майкл. «Беззаботный шёпот».
- Почти угадала. – Улыбнулся Виталик. Вадим, как ни странно, был нем словно рыба и только косился неодобрительно, исподлобья на своего друга и на меня.
Эта песня всегда мне нравилась, её запись у меня даже была где-то дома на какой-то кассете. И пусть я слушала её не настолько уж и часто, разницу в звучании всё-таки уловила. Это был вроде бы как ремикс с оригинала, другая обработка и голос… Сперва мне показалось, что поёт Джордж Майкл, как и положено, однако потом, стоило только прислушаться как следует…
- Что это такое? – Я растерянно уставилась на Виталика. Он, хитро улыбаясь, смотрел мне в глаза:
- А ты как думаешь?
- Это же Джорджа Майкла песня?
- Да.
- Но что-то в этой версии по-другому…
- И что, по-твоему?
Я, честно говоря, уже начала догадываться в чём дело, просто поверить до конца не могла в то, что это правда. Слишком невероятно… Впрочем, во всём, что касается Вадима Канаренко, невероятность чаще всего становится закономерностью. Мне только привыкнуть никак не удаётся к его фантастической незаурядности.
- Не можешь быть. – Я обернулась к Канарейке. – Это ты поёшь?!
- Я…А что, не похоже? – Он заметно нервничал и на меня не смотрел. Батюшки, неужели наш герой асфальта всё-таки умеет скромничать и смущаться?! И почему-то именно в этой ситуации, когда робость совершенно неуместна и нелепа.
- Нет…То есть…Похоже, просто я поражаюсь…Ты так хорошо знаешь английский?
- Я тебе, кажется, говорил, кем моя мама работает.
- Нет, ну всё равно…Такое чистое произношение….Просто удивительно…Виталик, по-моему, прав – по тебе шоу-бизнес плачет.
- Да пусть он хоть обрыдается, этот ваш шоу-бизнес. Туда без хорошего продюсера не влезешь.
- Ты-то не влезешь? – Недоверчиво хмыкнул Виталик. – Да ты без мыла куда угодно влезешь, если захочешь!
- Если захочу.
- А ты просто не хочешь?
- Не хочу.
- А почему?
- А потому что противно свои душевные порывы выставлять на всеобщее обозрение и превращать их в инструмент для зарабатывания денег.
- Да ты у нас просто романтик оказывается, Вадик.
- Это ты романтик. Я трезво смотрю на вещи.
- И что же ты видишь?
- Кем я стану, если пробьюсь к Парнасу.
- И кем?
- Кем-то вроде Юры Шатунова в пору процветания «Ласкового мая».
Дальше Вадим мог ничего не объяснять – я уже поняла его позицию и, сказать по правде, мысленно была с ним согласна. Обладая таким крутым нравом и поистине мужским началом нет ничего отвратительнее, чем превратиться в мальчика для толпы. Слишком уж ценил Канарейка свободу своей личности для того, чтобы в угоду кому бы то ни было быть красивой марионеткой…Не его эта роль и никогда он на неё не согласится.
- Ну а как же насчёт актёров? – Спросила я у Вадима после недолгих своих размышлений.
- А что актёры? – Недоумённо взглянул он на меня.
- Они ведь тоже изливают свою душу перед зрителями. Зарабатывают деньги на своём таланте. Разве не так?
- Не так. – Канарейка даже не задумался над ответом. – Не путай божий дар с яичницей. Эстрадный певец – яркая кукла с помощью которой продюсеры гребут лопатой бабки. Чтобы на певца был спрос, он вовсе не обязательно должен уметь петь. Ему достаточно просто обладать, извини за выражение, холёным рылом. Дальше – дело стилистов, визажистов и клипмейкеров. Получается готовая, свежевыпеченная звезда эстрады, которую поклонницы воспринимают не как реального, нормального человека, а как некий идол, глядя на который у них возникает маниакальное желание сорвать одежду, оторвать на память ухо или клок волос.
Он рассуждал, а в моей памяти всплывали фрагменты из старых концертов группы «На-на», что я видела в детстве. Зрелище, действительно, мерзкое. Ничего, кроме презрения сумасшедшие, зарёванные фанатки у меня не вызывали.
- Ну а актёры? – Напомнил Виталик нетерпеливо. – Они разве другие?
- Предыдущая
- 49/134
- Следующая
