Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена - Страница 1
- 1/134
- Следующая
Памяти Андрея…
Пролог
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф…
В. Высоцкий «Баллада о борьбе»
октябрь, 2000 год
Лёгкий, тёплый ветерок гонит по земле багряные и жёлтые листья. С самого утра светит солнце – ласково, ненавязчиво оно окрашивает кроны деревьев, и от этого они выглядят ещё ярче и нарядней. Запоздалое в нынешнем году выдалось бабье лето, а потому и неожиданное. После бесконечно долгого ненастья погода наконец-то наладилась; занудная изморось сменилась чистым, серым небом…Я всегда любила эту золотую пору именно за её ясное, блаженное умиротворение, когда в воздухе витают невидимые паутинки, сорванные слабым ветром, когда солнце, появляясь иногда на востоке, терпеливо светит до самого своего заката и не печёт, а лишь слегка касается кожи.
Падают, падают листья, подобно золотому дождю…Унылая пора, очей очарованье…Время задумчивой грусти по чему-то безвозвратно ушедшему. Ещё немного – и совсем исчезнет эта волшебная красота осени. Всё исчезает… Ничто не вечно под луной. И жизнь сама не вечна. С некоторых пор меня слишком часто стали преследовать подобные мысли: любовь – ненависть, счастье – горе, жизнь – смерть…Никакой радости не приносит мне ощущение свободы, а ведь ещё недавно я так мечтала её обрести.
И вот уже позади традиционный выпускной бал, давно прозвенел последний звонок, сданы вступительные экзамены в вуз. Вот уже я и студентка. Когда-то мне не терпелось поскорее повзрослеть – встать на свой, собственный путь и идти по нему решительным маршем, напролом – к цели. Молодым везде у нас дорога! Почему же теперь, когда жизнь, по сути, только начинается, в моей душе вдруг поселилось ощущение безысходности всего земного и материального? Почему меньше всего мысли мои сейчас заняты предстоящей учёбой в университете?...Всё не так вокруг меня… И эта мягкая, тёплая осень с её очарованием листопада, и это щедрое солнце, абсолютно неуместное в такой тяжёлый день.
Мне почему-то казалось, что сегодня непременно должен был пойти дождь. Как в то утро, когда мы хоронили Виталика… Господи, иногда мне не в шутку думается, что над нашим посёлком нависло какое-то дьявольское проклятье, и все мы уже давно обречены. Как те подростки с улицы Вязов. Я ещё не успела прийти в себя после смерти Виталика, не успела до конца поверить в то, что его нет. Тем более что мёртвым я его не видела. И никто из ребят не видел, потому что гроб открыть нам не дали из эстетических соображений. Сказали: труп очень изуродован. ТРУП… Это так они назвали Виталика. Моего пылкого Ромео, моего первого парня, который, я уверена, сохранил в своём сердце любовь ко мне до последнего вздоха. Может быть, это я виновата в его гибели? Может, если бы я не бросила его тогда, всё обернулось бы иначе? Хотя… Чем бы я, собственно, могла ему помочь? Он ведь не покончил с собой, в отличие от Вадима… ЕГО УБИЛИ… А меня просто не было с ним рядом. И теперь поздно рвать на себе волосы. Но всё-таки мне до сих пор кажется, что Виталик просто уехал куда-то далеко-далеко. Так проще думать, так легче на душе и не настолько совестно. И это даже хорошо, что я его не видела мёртвым. Не представляю, как это тяжело, наверное – стоять возле гроба близкого человека и смотреть на него… А ведь именно это мне и предстоит сейчас делать впервые. Стоять и смотреть... И опять пытаться осознать, что это – правда. Горькая, страшная правда, которую отторгает разум и неприемлет сердце.
Вчера у меня не было времени отдаваться скорби. Вчера от нас с Кириллом зависело слишком многое, и все мы должны были держаться. Мы обязаны были вести себя по-взрослому. Не знаю, что бы я делала без поддержки Кирилла! Это многочасовое турне вымотало меня до предела: оформление документов в ЗАГСе, бюро ритуальных услуг с выбором гроба и венков, леонежское кладбище с выбором места… Никогда в жизни я ещё не соприкасалась с подобными вещами, никогда, можно сказать, СОБСТВЕННОРУЧНО не хоронила друзей. И вот теперь, когда все формальности позади, когда остаётся только стоять и ждать, именно теперь в душе возникает звенящая пустота, порождённая ужасом случившейся трагедии. Такое бодрое, ясное солнце…Такой изумительно красивый день… А мы стоим у подъезда и ждём…Под ногами шуршат еловые ветки – их так много, что невозможно на них не наступать, тем более, что нас всех тоже слишком много. Рядом со мной – ребята. Они все здесь. Все, кроме моего Кирилла – он уехал в морг с Николаем Васильевичем. Отец Вадима сегодня впервые осмелился оставить жену без своей опеки – в предыдущие два дня он от неё практически не отходил, поэтому мы и занимались организацией похорон.
Ещё нет двенадцати, а во дворе уже собралась толпа народа. Кого тут только нет! Соседи со всех домов поблизости, вездесущие бабульки, любопытная детвора разного возраста. И конечно же МЫ…Сюда, кажется, стеклась вся молодёжь Бахчи и Звёздного Городка вместе взятых. От изобилия всевозможных цветов рябит в глазах: гвоздики, ромашки, пионы, астры, хризантемы…Даже розы. Это у Маринки Фадеевой. Вот она стоит напротив меня в окружении пацанов и жадно, нервно курит, поглядывая на угол дома. На ней тонкий чёрный плащ, а в светлых волосах – чёрная заколка. Её можно принять за вдову, и я уверена – она себя ею и считает. Я впервые вижу Маринку не накрашенной – бытует мнение, что она даже на ночь спать ложится в макияже. Правда, раньше Маринка красилась в основном для Канарейки, а сегодня ей нечего волноваться. Он всё равно не оценит.
У Анжелки Алексеевой букет из белых хризантем. Тоже смотрится неплохо, как, впрочем, и сама Анжелка. Её даже горе красит, и в чёрном брючном костюмчике она выглядит натуральной фотомоделью. Ещё одна безутешная вдова – первая Вадькина учительница на любовном фронте. Она, наверное, тоже не решилась сегодня воспользоваться косметикой, от того и нацепила предусмотрительно тёмные очки. Им обеим – Маринке и Анжелке, ещё повезло… Их не было со мной позавчера ТАМ…Представляю, что бы с ними стало, если бы они увидели ТУ страшную картину. До сих пор она стоит перед моими глазами ночным кошмаром. И всё-таки, даже несмотря на это, отчаянно не хочется верить, что ЕГО нет. Всё, что происходит вокруг – дурацкое, досадное недоразумение. Скоро мы во всём разберёмся, всё утрясётся, всё выяснится…Или же я просто проснусь.
Нетерпеливо смотрит на часы Миша Раскопин. Один из лучших друзей Вадима, наш педантичный борец за правду и справедливость. Канарейка всегда очень ценил его. Может быть, стоило тогда первым отправить в палату Мишку? Он бы нашёл к Вадьке нужный подход, всё-таки они с первого класса дружили.
Или Шурик Чернов…Скромный, застенчивый молчун. Маленький, метр с кепкой…Ко всему внимательный…Вот кто, пожалуй, сумел бы оказать благотворное влияние на Вадима. А мы не справились. Мы допустили какую-то оплошность. И в результате – такая безграничная трагедия.
Толстощёкий увалень-добряк Борька Зайцев. Тощий как жердь Юра Борисов, полная его противоположность…Даже сейчас все они инстинктивно держатся вместе, словно стараются сохранить свою тусовку, которой, как таковой, уже нет. Звёздновцы тоже образовали свой кружок. Вот спортсмен Костик Сергиенко, вот Ромка Медзуновский (интересно, захватил ли он сегодня с собой свой любимый тетрис?), коротко бритый под «братка» Славка Беркович… Севка Пономарёв, блаженный наш тихоня. Он до сих пор в шоке от того, что случилось, и из всех ребят он один плачет, не стесняясь этой слабости. Ему можно. Все знают, что он – не от мира сего. К тому же рядом с ним нет сейчас Кирилла, а без него Севка – что ребёнок без матери. Кирилл, Кирилл! Мне ты тоже сейчас очень нужен! Один твой вид успокаивает меня и придаёт уверенности в себе! Как же долго тебя уже нет…
- 1/134
- Следующая
