Когда смерть разлучит нас… (СИ) - "Мари Явь" - Страница 38

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая

— Заслужил. — Хрипло согласился мужчина, возвращая на нее свой взгляд.

Айрис тяжело дышала, глядя на него глазами самого гнева, паники и… о, да, желания.

— Как вы… когда ваша жена…

Брес посмотрел на кольцо на своей руке. Скажи он, что вещица ничего не значит, и получит по второй щеке. И, конечно же, опять стерпит, хотя евангелие не было его настольной книгой.

— Я не собираюсь быть частью вашей мести! — Отрезала девушка и ее третья попытка выйти закончилась так же как и предыдущие.

— Это не месть. Я люблю тебя, слышишь? Довольно давно…

— Да вы меня знаете всего месяц!

— …и все это время я просто ждал возможности, чтобы сказать тебе это и не отпугнуть. Можешь считать, что я нетерпеливый сукин сын.

— Нет. Вы сумасшедший.

— И сумасшедший тоже. Айрис… в смысле, Каролайн…

Девушка медленно покачала головой, словно вообразить степень его извращенности и испорченности ей было не под силу.

— Я думала, что вы другой. А на самом деле, вас со всеми остальными мужчинами роднит стремление к количеству, а не качеству. Вам плевать кто, вам главное — как много. Я… я еще никогда не была так чудовищно разочарована. — Ох, дьявол, лучше бы она его снова ударила. — Поезжайте обратно к своей жене, мистер Эохайд. И не думайте, что она в чем-то хуже вас.

Дверь за ней захлопнулась. Оставшись в оглушающей тишине, Брес взглядом проводил Айрис до порога ее дома. Не обернулась. Ни разу.

И почему ему кажется, что он играет одну и ту же роль из раза в раз? Меняются только декорации. Знала бы она, как это больно для мужчины, особенно, для такого как он — быть отвергаемым снова, и снова, и снова.

И Бреса поражала ирония Фортуны: независимо от времени обстоятельства складывались таким «удачным» образом, что Айрис не могла стать его, не нарушив при этом законов морали. За все минувшие года она была то замужней дамой, то младшей сестрой, которую нельзя было выдать раньше старшей (а на это рассчитывать не приходилось), отчего Айрис берегли всем чокнутым кланом как зеницу ока, и потому Брес со своими ухаживаниями казался ей… ну, как всегда, на самом деле, — кобелем и сволочью. То пленницей за секунду до исполнения смертельного приговора, который приняла охотнее, чем попытку Бреса, вызволить ее. Ведь первое обеспечивало ей вечную жизнь героя, а второе — короткую жизнь в позоре. В последний же раз их встречи, она зачем-то ушла в монастырь!

Брес не знал кем нужно быть, что понять, просто понять поступки этой женщины! Человеком, вероятно.

Но что сейчас важнее… какие слова помогут ему объяснить ситуацию, в то же время не характеризуя его, как сумасшедшего или как легкомысленного волокиту? Такие слова вообще существуют?

Поворачивая ключ в замке зажигания, Брес был чертовски недоволен. Собой. Ситуацией. Айрис. И, кстати, ему только что пришла в голову гениальная мысль: он знает, с кем поделиться своим настроением.

Два дня назад, как раз после того безумно-безрассудного поступка мистера Эохайда, Каролайн написала прошение о переводе к другому преподавателю на курс лекций «зарубежная литература». В качестве причины указала «религиозные» — единственное, что не нужно было расшифровывать и к чему не прикопаешься.

И вот с сегодняшнего дня она официальный слушатель мистера Байвера — шепелявого старика с опрятной, седой бородой, которую он нервно поглаживает, когда пытается достать из недр своей памяти какое-то имя или дату. Его лекции были и в половину не так увлекательны, как ораторские выступления мистера Эохайда. И собирали аудиторию они в три раза меньше. И все же был у Бейвера один огромный плюс: от него не следовало ожидать сюрпризов. Он был уже стар и слаб телом, ввиду этого безразличен ко всему, даже к своему предмету, и работал только лишь за зарплату, не борясь за внимание молодых умов.

Иногда профессор словно выпадал из реальности: его веки устало закрывались, повесть обрывалась, наступала тишина. В эти опасные моменты в аудиторию без предупреждения проникало сокрушительное воспоминание.

Мистер Эохайд сказал «люблю» и поцеловал с такой нежной требовательностью, о существовании которой в этом грешном мире Кэри не знала до того самого момента. И на одно мгновение она поверила ему: его слова и прикосновения заставили ее почувствовать себя долгожданной, любимой… святыней, на самом деле.

И потому теперь Каролайн так себя терзала. Ведь первым порывом ее было не праведное возмущение, а мысль «я не умею». Вот что она хотела ответить ему! Она не умеет любить такого как он. Она не знает, как это, быть любимой таким мужчиной, нравиться кому-то вроде него. Что нужно делать для этого? Как себя вести? Ведь он был особенным, следовательно и отношение к нему должно быть таким же…

Дура! За какую-то одну секунду в своих фантазиях она уже успела дожить с ним до счастливой старости в домике на берегу океана. Забыв, напрочь забыв, что у него уже! Есть! Жена!

Ругая, убеждая, утешая себя, Кэри украдкой терла губы тыльной стороной ладони, словно прикосновение мужчины, как чувственное клеймо, лишающее воли, еще не исчезло. Никогда не исчезнет. Останется навечно и в сотнях поцелуев, которые (как надеялась Кэри) ее еще ждут, она будет искать именно его поцелуй. Боже, Каролайн знала, что перевод к другому профессору не поможет. Не поможет даже выезд из города, страны, планеты: от себя не убежишь.

Однако, когда Каролайн вышла из аудитории после окончания лекции, выяснилось, что сбежать ей не удастся не только от себя.

— Мисс Атолл.

Эохайд стоял возле двери, словно ждал ее. Почему смотря на этого мужчину создается впечатление, что он ждет ее постоянно?

— Сэр. — Ответила она вместив в три буквы весь холод, который вообще могла собрать в своей душе.

Десятки глаз провожали их, когда Кэри стремительно пошла по коридору, а профессор Эохайд последовал за ней.

— Зачем ты так со мной поступаешь? — Прошипел профессор за ее спиной, заставляя испуганно прикусить губу. — Столько раз предпочитала меня черти кому…

— Что?! — Резко обернулась она, но стоило их взглядам встретиться, как ей пришлось отступить. — Да как вы… это вообще-то мои слова! Слова про то, зачем вы так поступаете!

— Зачем? Ну разве я в прошлый раз не объяснил тебе? — Кэри не могла понять, как этот человек может так резко переходить с холода на жар. Ведь ей все это время казалось, что он смотрит на нее свысока, дистанцируется, даже презирает. А теперь..? — Рассказать еще раз? Показать?

Оглядев наблюдавших за их приватным разговором студентов, Кэри вновь побежала по коридору. Сумасшедший мужчина не отставал. И когда ему надоела эта бессмысленная гонка и когда свидетелей в коридоре поубавилось, он решил устроить им тет-а-тет, втянув Каролайн в первую попавшуюся аудиторию. А та, словно подстроившись под желание мистера Эохайда, была отперта и пустынна.

Отбежав от него за первую парту, Кэри нахмуренно следила за тем, чтобы мужчина так и оставался стоять и двери. И ни в коем, мать его, случае не приближался.

— Когда ты так смотришь… — Напряженно проговорил он, оглядывая ее. — Доказать тебе, что меня бояться не стоит, превращается в необходимость.

Она хотела сказать «отлично, так и сделайте», но внезапно поняла, о доказательствах какого рода идет речь.

— Не… не подходите…

— Мое желание так отвратительно?

Ох, черт! Когда он прямо заявляет о том, что хочет ее, тело отвечает на этот призыв томительным пением. Так что нет, не отвратительно — намного хуже.

— Вы не имеет права говорить мне такое! У вас же есть жена! Неужели вы всем своим студенткам предлагаете… — секс — …такие отношения?

— Какие отношения? — Его глаза прищурились с жестокой насмешливостью. — Что по-твоему я тебе предлагаю?

Как же трудно произнести это элементарное слово в его присутствии! Обращаясь к нему. Предполагая в этом слове очень близкий контакт его и ее.

— Вы что… издеваетесь?

— Отнюдь. Хочу узнать, как ты расцениваешь мои слова.

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая